Сергей Буянов - Рандолевый катран
– Я и не позволяю! – повысил голос Чугуев. – Они сами, из чистого подхалимажа предложили путёвку мне! Не мог я и не хотел отдавать право первого!
– Так и будь первым! – Наденька опустила руки. Слов больше не было. Тряпка он был, тряпкой и останется.
Чугуев продолжал сидеть в прихожей, обхватив голову руками, думал. Ему было жаль себя и Наденьку.
Наденька тем временем собирала вещи мужа. Может, он и прав? Может, есть какая-то прелесть в зимнем море?
ГЛАВА 4
Дорога, пусть самая железная в мире, развлечение малоприятное. Летом духота при «закрытых на зиму» окнах, зимой пронизывающий ледяной сквозняк из щелей тех же запечатанных намертво рам. Бытовые неудобства не идут ни в какое сравнение с микроклиматом во временном коллективе. Кто ещё попадётся в попутчики? По пути до своего купе беспокоят тревожные предположения. Самые ужасные варианты: грудные или около того дети, старухи с местом на верхней полке, алкаши, зануды, скандалисты, молчуны и жмоты.
И только когда занимаешь собственное место в ещё пустом купе, появляется надежда на то, что пришедшие позже не станут качать права. Найдут куда вещи положить, или спросят, по крайней мере, вежливо.
Лучше, конечно, оказаться среди людей схожих возрастом, интересами. И чтобы никто не ныл, не прибеднялся и не клянчил сигареты.
Никита был приятно удивлён. Всё получилось в самом идеальном варианте. Он пришёл первым, занял нижнюю полку, выставил на стол пакет с кружкой, ложкой и чем-то к чаю. Это он проверит позже, что с Димычем напихали по-пьяни. А пока он повешал курточку на крюк, шапку положил на полку для газет и отвернулся к окну, притворяясь разглядывающим лица провожающих.
– Седьмое место ваше! Не спутайте! – строго сказала проводница, возвращая кому-то паспорт.
– Здравствуйте! – раздался мужской голос.
– Здравствуйте, – Никита обернулся.
В дверях купе стоял мужичок, явно не купейный пассажир. В чёрной, местами облысевшей шапке ушанке из искусственного меха, в синем китайском пуховике с торчащими из швов перьями.
– До конца? – спросил мужик.
– Почти.
– В командировку?
– В отпуск, – вздохнул Никита, подавив желание соврать, чтобы не выглядеть идиотом. К счастью мужик никак не отреагировал. Он пихнул рюкзак на верхнюю полку и уселся возле двери.
– Привет!
В купе вошёл парень, чтобы втиснуться в двери, ему пришлось повернуться боком. Он впихнул под стол холщовую сумку в синий квадратик.
– Паша! – представился молодой человек, протягивая мощную длань.
– Никола! – мужичок пожал руку вошедшему.
– Никита.
– Едем на экстремальные виды спорта! – сообщил Паша как о деле для всех попутчиков давно решённом.
– Почти, – сказал Никита, потирая под столом ноющую ладонь после рукопожатия Паши.
– Курить-то тут можно?
– Нежелательно! – ответил Паше вновь вошедший пассажир.
Паша обернулся. Тип в бобриковой шапке, распахнутой дублёнке в костюме с галстучком, чем-то напоминал начальника цеха. Бураков закрыл рот, передумав вступать в перепалку.
– А если не в затяг? – спросил Никита.
Вошедший тип снял шапку, оттёр лоб носовым платочком.
– Могут быть проблемы с персоналом железной дороги.
– Паша! – протянул руку Бураков.
– Леонид… – Чугуев чуть было не назвался по имени-отчеству, но в последний момент решил, что это не к месту.
Мужчины поочерёдно назвали свои имена.
– Леонид Аркадьевич! – сунулся в купе мужичонка в спортивном костюме. – Ваш багаж! Счастливого пути, Леонид Аркадьевич!
– Провожающие! Покиньте вагон! – сказала усатая проводница.
– Есть, товарищ командир! – мужичок оставил спортивную сумку и махом испарился.
– Это шофёр, – пояснил Чугуев.
Никто не придал значения этим словам. Похоже, попутчикам было всё равно. Леонид Аркадьевич снял дублёнку, пиджак, ослабил галстук.
– Интересно, вагон-ресторан работает? – спросил Чугуев, ни к кому специально не обращаясь.
– По зимнему расписанию! – сказал Никита.
– Это как? – спросил Павел.
– Обслуживают на час позже! – сказал мужичок в пуховике.
Никита засмеялся. Чугуев улыбнулся. Бураков так и остался стоять с раскрытым ртом. Глядя на Николу, который и бровью не повёл, он успокоился. Смеются не над ним. Паша дружески ухмыльнулся.
– А зачем нам ресторан? У меня домашняя колбаса, – Никола стащил рюкзаке верхней полки. Звякнула стеклотара.
Мужик достал свёрнутую в спираль колбасу, поставил на стол бутылку водки, баночку огурцов.
Леонид Аркадьевич, в свою очередь, вынул домашние котлеты, обёрнутые в фольгу, бутылочку армянского коньяку и лимон.
Бураков хлопнул в ладоши, цокнул языком и вставил на стол пластиковую бутылку "Кока колы".
Никита заглянул в свой пакет для продуктов. Позаботился о дальней дороге, называется! И Димыч, тоже молодец! Из всего съедобного: три помятых алюминиевых банки с пивом, и пара отгрызенных хвостиков воблы! Извлекая всё это добро, Никита вспотел. Он перевёл дух только когда увидел открытую пачку с пакетиками чая – хоть какой-то вклад в общий стол! Стопка за стопкой, слово за слово, познакомились поближе.
Никита проснулся первым, включил лампочку над полкой, посмотрел на часы. Ого! Уже половина одиннадцатого! Осталось ехать полтора часа. Голова не болела, но как-то медленно соображала. Он посмотрел на стол. Никаких признаков вчерашнего застолья. Верно, он же сам начал убирать со стола. Помогал мужичок из колхоза.
Что ещё вспомнить, чтобы заставить голову работать? Так, пили за всякую дрянь, как и бывает между малознакомыми мужчинами. Кто есть кто, так и осталось неузнанным. По внешнему виду можно заключить, что Лёня из бывших партработников, хотя по-пьяни выглядел и вёл себя как обычный мужик. Почти как Никола из колхоза. Паша работяга, закосивший под спортсмена. Обыкновенный среднестатистический хлыщ. С кем завязать толковое знакомство на время отпуска?
Так и не придя к какому-либо решению, Никита вышел в пустой коридор. Неудивительно. Мало желающих ехать к морю к крещенскому сочельнику.
– Там что, снег?
Никита вздрогнул от неожиданности. Обернулся.
– Снег, говорю, выпал! – улыбнулся Никола.
– Добро пожаловать на черноморское побережье!
– В самый раз. Искупнёмся на праздник!
– Нуда, – Никита поёжился.
– Нормально всё! – подключился к разговору, неслышно вышедший из купе Павел.
– Экстрим, Паша?
– А что, поморжуем! – потряс плечами Бураков. – Оба-на! Ещё и снежок высыпал! В горах, точняк, лыжня установилась!
Чугуев проснулся раньше всех, но не желал подниматься. Вдруг, чего доброго, попросят сходить за чаем, что тогда делать? Продолжать изображать рубаху-парня или проявить характер? Когда-то же нужно начинать, к тому же ребята явно смотрят как на начальника. С другой стороны, ссориться не хотелось. Оказывается, им вместе жить две недели! И все, как один, едут по "горящей путёвке", отстав от основной группы.
Леонид Аркадьевич поднялся с постели, когда попутчики вышли один за другим из купе. Дверь осталась приоткрытой. Чугуев достал дипломат, как будто что-то искал, сам же склонился к щели, прислушался.
Говорили о погоде, о планах на отпуск. Ничего похожего на обсуждение, тем более осуждение, отсутствующего попутчика он не услышал.
Двери купе растворились.
– Пора собираться! – скомандовала проводница. – Через десять минут санитарная зона, закрою все туалеты!
– И что, два с половиной часа нам жаться? – спросил Паша.
– Меньше пива пейте! – сказала проводница, держа в руках поднос с чашками чая.
Падающий мокрый снег тут же таял, и немногочисленным пассажирам пришлось прыгать через мелкие, но частые лужи.
У центрального входа вокзала стояла пучеглазая девица с голым животом, с ложной жемчужиной в пупке.
– Добро пожаловать в санаторий "Живые воды"! Рады, рады! Ждём вас, гости дорогие!
Недавно познакомившиеся мужчины переглянулись. Леонид Аркадьевич вынул из папки путёвку, заглянул в название санатория.
– Извините, у меня путёвка в санаторий "Катран".
– И у меня эта акула! – поддержал попутчика Никита.
– Какая разница? – вмешался Паша. – Катран, катамаран! Поедем в тепло!
– Ничего страшного! Ничего страшного! – затараторила девица с синими волосами. – "Живые воды" – это старое название! Наш директор решил придумать нечто более романтичное, связанное с пиратами! Красиво звучит: "Катран"? Я просто не могу пока привыкнуть к этой пиратской атрибутике! Но, уверяю вас, вы попали туда, куда нужно! Опоздали на пять дней, но наверстаете, будьте уверены! Да я, да мы обеспечим вам тройную порцию!
– Жена в дом не запустит после такого отдыха! – сказал Никита, поглаживая живот.
– Эт-та почему? – глаза сотрудницы санатория, напоминавшие до сих пор перевёрнутые чашки, увеличились до размера банных тазиков.
– В двери не войдём! – сказал вдруг Леонид Аркадьевич.
