Жанна Тевлина - Жизнь бабочки
– Ну, пап, ну не спорь с ней! Ну, пусть оденет…
Он засмеялся.
– Да пусть одевает. Кто б возражал, а я не стану.
Еще она обожала Бродвей, выискивала в Интернете дешевые билеты и пересмотрела почти все шоу.
– Ты знаешь, какой Бродвей красивый! Тебе обязательно понравится.
В итоге он даже не понял, что они уже на Бродвее. Они долго шли по каким-то улицам, с виду мало отличающимся друг от друга. Каждый раз на светофоре он смотрел на табличку с номером и, видимо, зазевался и нужный поворот пропустил. Они уже какое-то время шли по этой улице, когда Аленка остановилась и показала рукой на какое-то здание.
– Ты видишь этот театр? Здесь идет самое популярное бродвейское шоу.
Они двинулись дальше. Кое-где переливались неоновыми буквами афиши, но он не успевал прочитать, что там написано. В витринах магазинов сверкали украшенные елки и веселые санта-клаусы.
– А вот этот режиссер входит в тройку лучших на Бродвее.
Градов замедлил шаг.
– Так мы уже на Бродвее?
– Ну, конечно, пап, ты что, не видишь?
Он даже немного расстроился. Бродвей был обычной улицей, мало отличавшейся от тех, что они только что пересекали. Он столько слышал об этом месте, что ему казалось, что должно произойти что-то необыкновенное, как только он ступит на эту улицу. И тогда он поймет, что он на Бродвее. Но ничего такого не произошло, хотя, если приглядеться, все было очень нарядно, даже чем-то напоминало Старый Арбат после перестройки, может быть своей неодушевленностью. Аленка что-то еще комментировала про популярных и всемирно известных режиссеров и продюсеров, а он все время ждал, что она скажет, а вот это круто, а вот это прикольно, но, видимо, так говорили только невоспитанные россияне.
За шесть лет, прошедших после Наташиного отъезда, он виделся с Аленкой только один раз. Они приезжали вдвоем в Москву три года назад. Наташе нужно было собрать какие-то документы. Он плохо помнил их встречу. Аленка рассказывала про успехи в школе, про то, что решила заниматься биологией, как дедушка и мама. Она была веселой и, казалось, радовалась их встрече, но радость ее была ровной, без эмоциональных всплесков. Градов объяснял это переходным возрастом и тем, что отвыкли друг от друга. Договаривались, что теперь он приедет в Америку. Потом от нее регулярно приходили мейлы, но прямого приглашения не поступало. А сам он не напоминал. В октябре она написала подробное письмо, что переехала в отдельную студию и теперь может принять его. Далее следовали подробные инструкции, как получать визу, что говорить, что не говорить. Градов действовал на автомате. Не было страха, что ему откажут в визе, хотя многие пугали. Если откажут, так тому и быть. Но визу дали легко и без проблем.
Наташа предупредила, что в субботу у них званый ужин и Градову приготовили сюрприз. Будет один человек, с которым ему очень полезно и интересно пообщаться.
Первые полчаса показывали дом. Главным экскурсоводом выступала теща. Градова она приняла как родного, забросала комплиментами, и вообще вела себя так, как будто ничего не произошло. Дом был двухэтажный с четырьмя спальнями, одна из которых гостевая. Когда они вошли в нее, теща сказала:
– Вот, Антоша, ты всегда можешь приехать и здесь остановиться.
– Большое спасибо, Ирина Викторовна.
– И без всяких экивоков. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Наташа говорит, ты сейчас неплохо зарабатываешь, так что можешь себе позволить.
Тесть предложил выпить аперитива, пока гости не пришли.
– А много гостей ожидается?
– А тебе надо много гостей?
– Мне? Да нет. Мне вообще никого не надо.
– Да ты, Антон, и не изменился совсем. Тебе никогда никто не нужен был. Вечно сам по себе. Вот поэтому так жизнь и складывается. Все проблемы в нас.
– А как она складывается?
– Ну, это ты сам знаешь как. Каждый человек должен жить для кого-то и для чего-то. Вот ты для кого живешь?
– Для себя. Вы же сами сказали.
Тесть вздохнул.
– Увы… И еще гордыня твоя дурацкая… Она тебя до добра не доведет.
Влетела раскрасневшаяся Наташа. Они с тещей зачем-то суетились вокруг стола, хотя всю еду заказали в ресторане.
– Что за диспут?
– Да вот учу родственника уму-разуму.
Они встретились взглядами, но та быстро отвела глаза. Градов сказал:
– Совершенно бесполезное занятие. Я необучаем.
Наташа замахала руками.
– Не хочу ничего слушать. Гости уже паркуют машину.
Гостями оказался моложавый мужчина в черном костюме и белой рубашке, по имени Алекс. Градов уже успел заметить, что костюмы тут почти не носят, а одеваются достаточно свободно. Аленка рассказывала, что даже ее профессора ходят в майках и джинсах. Костюм – это одежда клерков с Уолл-стрит, а так это даже моветон. Все равно что летом носки под босоножки надевать. Здесь все знают: если летом в носках – значит русский.
Алекс спросил:
– Ну, как там жизнь в Союзе?
– В Союзе? А Союза уж двадцать лет как нет. Теперь Россией называется.
– Ну, это одно и то же. Мы-то с вами понимаем. Я просто так давно там не был. И честно говоря, не рвусь…
Он оглядел присутствующих, ища понимания, и все захихикали.
– Ну, хорошо, а как Москва?
– Стоит пока…
– И то слава богу…
Все опять засмеялись, уже громче. Наташа сказала:
– Антон, ты, наверное, не знаешь… Алекс известный в Нью-Йорке психотерапевт. Вот… вам, наверное, есть о чем поговорить.
Градов мельком глянул на Алекса, тот неспешно накладывал крабовый салат.
– А вы здесь учились?
Алекс улыбнулся, немного снисходительно.
– Вы знаете, я всю жизнь учусь…
– Я имею в виду, вы… откуда родом?
– Я сам с Киева…
За столом установилась тишина. Градов попытался поймать Наташин взгляд, но она смотрела сквозь него.
Алекс продолжил.
– Я вам скажу, это еще большой бонус, что в Союзе КГБ разрешил психотерапию.
Теща быстро перегнулась через стол и положила Градову маринованных грибов.
– Антоша, почему ты ничего не ешь? Вот попробуй грибов. Ты таких никогда не ел. Это фирменные, от Настены.
– А кто такая Настена?
– Это у нас русский магазин тут, на соседней улице.
Алекс оживился.
– А вы слышали, Айрина, что мы поимели в том месяце?
– Нет.
– Наш Елисеевский на восемьдесят третьей закрыли.
– Что вы говорите?! Куда ж вы теперь ходите?
– Или к Семе, или в «Черное море».
Теща всплеснула руками.
– Да у Семы все просроченное! И дорого там невозможно…
– Да ладно, дорого! Мне это не проблема. Я в Елисеевском рыбу брал, так это рыба. Приятно покушать.
Градов снова глянул на Наташу. Та сосредоточенно расправляла салфетку ребром ладони. Он обратился к Алексу.
– А вы работаете в каком-то медицинском центре?
Наташа обрадовалась, отвлеклась от салфетки.
– У Алекса свой офис.
– Правда, а где?
Алекс произнес тихо, но с достоинством:
– На Кони-Айленд. А что?
– Нет, просто пытаюсь разобраться в географии. А это где?
– В Бруклине.
Аленка пробормотала, не поднимая глаз от тарелки:
– На Брайтон Бич.
Он быстро глянул на нее, и она, не удержавшись, прыснула. Наташа посмотрела осуждающе.
Градов спросил:
– Чтобы офис открыть, надо, наверное, какое-то специальное разрешение получать?
– А как вы хотели! Надо получить лайсенс, а как без этого… Я работаю со всеми видами иншуренса, ну, кроме медикера, конечно…
Он усмехнулся. Добавил:
– Но им и не нужен психотерапевт…
– Кому им?
– Ну тем, у кого медикер… Они ж все на велфере сидят, работать не желают…
– А может, не могут работу найти?
– Ой, я вас умоляю! Зачем им проблемы. А так получают велфер, и на кеш подрабатывают. Чем плохо?
– Может, им как раз нужна психологическая поддержка?
– Милости просим! Оплата по биллу. Я даже могу дискаунт сделать.
– И много у вас пациентов?
Наташа сказала:
– К Алексу со всего Нью-Йорка приходят.
Алекс вытер губы салфеткой, посмотрел на Градова.
– А у вас что же, бесплатно принимают, как при коммунизме?
– К сожалению, нет…
– К сожалению?! Вы коммунист?
– Да не то чтобы коммунист…
– Сочувствующий?
– В чем-то да. Жалко, что те, кто нуждаются в помощи, как раз попасть не могут.
– А кто может?
– Ну, скажем так, люди весьма обеспеченные, которые в основном валяют дурака…
– Странная у вас позиция… У нас считают, что каждый человек должен иметь своего психотерапевта. Это как семейный доктор. А у вас получается, что у богатых проблем нет. Разве это плохо, что человек обеспеченный?
– Да, это замечательно! Просто мои обеспеченные все больше дурью маются. Я сам радуюсь, если у кого проблема возникает. А то прямо чувствую себя обманщиком.
– Я же говорю, как был Советский Союз, так и остался. Во всем мире стремятся к достатку, а у вас стесняются быть богатыми…
– Ой, что вы, далеко не все стесняются… Да и я не стесняюсь… Просто пока не выходит.
