Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга I
Когда-то Айша полностью вверила ему свою судьбу. И, видит Бог, он старался сделать всё, чтобы создать для неё достойную жизнь! А вместо этого она лучшие свои годы прождала, пока государство разрешит ему соединиться с семьёй. Это разве справедливо? За что?
Он целыми днями лежал на больничной койке и всё думал, думал. Думал о своей жизни и о том, сколько её ещё у него осталось. Он вдруг почувствовал себя очень старым и одиноким. Да, у него есть семья, жена, и дети любят его, но… им его не понять. Они никогда не смогут понять его разочарования этой жизнью, его обиды на жизнь. Как всё-таки странно она у него сложилась. Вот жил он в Кази-Кумухе и не помышлял о том, чтобы его покинуть, а пришлось. Только-только всё наладилось, появились дети, дом, работа, и снова перемены. Десять лет без права переписки! Отсидел, вернулся, а работы нет. И никому ты не нужен. Разве только домашним. Но и дома ему неуютно, ведь раньше он работал и приносил в семью хорошие деньги, а теперь вот работает только в своём саду. А ведь годами ещё не стар, мог бы и поработать на государство, да только вот государству такие, как он, не нужны. Государство у него всё забрало, заклеймило его позором и выкинуло на обочину…
Он так ждал своего возвращения, так стремился домой, а здесь его встретил запрет на проживание в городе… Да и многие из прежних знакомых, завидев его на улице, поспешно отводят взгляд и переходят на другую сторону, словно он прокажённый какой-то. Всё пошло не так в его жизни.
Его душила обида на власть, которая отняла у него всё, что он заработал своим трудом. Просто присвоила – и всё! Что это за система такая, в которой ты и пикнуть не смеешь – тут же задавят!
Ансар лежал и думал о том, что, вероятнее всего, он так и останется до конца своей жизни «врагом народа» и что от этого клейма ему уже не избавиться.
Эти мысли, то и дело возвращаясь, жгли его душу, и в очередной раз знакомая боль пронзила его грудную клетку и не отпускала до тех пор, пока не пришёл дежурный врач и не сделал ему сильнодействующий укол.
* * *Из дневника Юсупа:
«Кажется, я сегодня счастлив! Она явно была рада нашей встрече. Об этом сказал её взгляд, и мне показалось, что он выражал не одну только радость…
А может, я всё себе напридумывал. Нет, всё-таки там было ещё что-то!
Скорей бы уже поехать к ней!»
Глава 8
Оставшиеся до выписки дни Юсуп исправно навещал Ансара, чем весьма расположил к себе последнего. Неожиданно для самого себя Ансар разоткровенничался с молодым врачом, поведав ему немало горьких страниц из своей биографии, и Юсуп, внимательно слушая его рассказы, проникся горячей симпатией и сочувствием к этому, на первый взгляд, жёсткому и суровому человеку, и не от того лишь, что он приходился Малике отцом.
– Сам не знаю, для чего рассказываю тебе всё это, – говорил Юсупу Ансар. – Просто наболело, и душа порою горит так, точно её подожгли изнутри. Сынок мой пороха ещё не нюхал и многого не понимает, да и неинтересно ему всё это! У него совсем другое в голове. А ты, я вижу, человек серьёзный, понятливый и жизнь лучше знаешь…
– Спасибо, дядя Ансар! – отвечал Юсуп. – Я вам благодарен за откровенность… Но вы не должны обижаться на Имрана, ведь он ещё слишком молод.
– Я в его возрасте уже и о жизни задумывался, и отцу помогал, и отвечал за свои поступки! – с горечью воскликнул Ансар.
– Ну, может, вам просто нужно почаще разговаривать с ним? И больше как со взрослым человеком?
– Н-не знаю, не уверен, что получится… Он меня не понимает, а я – его! – в сердцах ответил Ансар.
– А я бы многое отдал за возможность беседовать со своим отцом! – задумчиво произнёс Юсуп. – Пусть бы не двигался, не говорил… только бы жил… и пусть бы одними глазами со мной разговаривал! Я бы спрашивал у него совета, а он бы мне взглядом отвечал…
Ансар вдруг почувствовал, как его захлестывает волна горячей симпатии к этому одинокому юноше.
– Знаешь, сынок, – медленно сказал он, – ты приезжай к нам чаще! Мои все будут рады, да и я к тебе привык за эти дни. Мы люди простые, без чинов и званий, но дружбу ценить умеем и хорошего человека за версту чувствуем. Так что не стесняйся и приезжай в любое время! Мой дом всегда для тебя открыт!
– Спасибо, дядя Ансар, – ответил растроганный Юсуп. – Приеду с удовольствием!
К ноябрьским праздникам Ансар был уже дома. Он вдруг почувствовал, как соскучился по своему дому, по саду, по ореховому дереву, а больше всего – по Айше.
С того самого дня, когда он обратил внимание на седые волосы жены, раздражение отпустило его, сменившись виноватой жалостью к ней. Ему стало стыдно, что он думал лишь о собственных переживаниях и обидах, не считаясь с тем, каково было ей. Он-то, Ансар, не лишился своих родителей и родственников в чаду пожара революции, а вот Айша… Сколько же горя легло на её хрупкие плечи, включая десятилетие «соломенного вдовства», когда она осталась без него с малолетними ребятишками, при этом с достоинством несла клеймо «семьи врага народа»… Он тоже десять лет жил вдали от семьи, но… чего греха таить, у него были женщины… да и находился он среди таких же изгоев, как и сам. А вот семья его была отверженной среди «нормальных»…
Охваченный раскаянием, Ансар поклялся себе никогда больше не обижать Айшу. Тем более что она была единственной его любовью.
– Почему бы тебе не покрасить волосы? – сказал он жене. – Есть же у вас всякие там красители, так убери свою седину! Ты ведь у меня совсем ещё молодая! – добавил он ласково, и Айша, поражённая тем, что муж выказывает ей давно позабытые знаки внимания, лишь смогла ответить, благодарно взглянув на него:
– Хорошо… раз тебе нравится!
– Ну, конечно, нравится! – сказал Ансар и, совсем как в прежние времена, весело подмигнул ей обоими глазами.
Глава 9
Малика стояла перед большим трюмо и расчёсывала свои пышные чёрные волосы, которые ручьями струились по её плечам и спине, неохотно поддаваясь щётке. Заплетя, наконец, их в тяжёлую длинную косу, она обернула её вокруг головы, оставив на воле лишь крохотные завитки.
Покончив с волосами, девушка подошла к шифоньеру и, открыв дверцу, стала придирчиво рассматривать свой гардероб. Как и все девушки, она обожала фильмы с участием Дины Дурбин, не говоря уже о Валентине Серовой, Любови Орловой или Марине Ладыниной, чьи наряды и причёски фиксировались самым внимательнейшим образом и переносились затем с экрана в реальную жизнь, в гардероб каждой уважающей себя девушки. Малика не была исключением, хотя многие из фасонов придумывала и сама. Синее в белый горошек, расклешённое книзу платье с широким лаковым поясом и подставными плечами… белая крепдешиновая блузка с чёрной бархатной отделкой и такими же пуговицами… тёмно-бордовый костюм, сшитый по фигуре и безукоризненно на ней сидевший… А может, вот это платье из зелёного шёлка с рукавами в три четверти, вырезом каре и целым рядом крохотных перламутровых пуговичек, которое выгодно подчёркивает её фигуру и оттеняет глаза?..
Так ничего и не выбрав, девушка задумалась, устремив взгляд в пёстрый полумрак шифоньера.
Скоро приедет Юсуп. Приедет, чтобы вместе с нею отнести заявление в ЗАГС… Господи, неужели это всё происходит наяву и с ней? Она любит этого человека. Она скоро станет его женой. И она счастлива, как никогда прежде!
Дверь в комнату приоткрылась, и на пороге появилась Шахри, которая, едва взглянув на открытую дверцу шкафа, сразу поняла, в чём дело.
– Что, красавица, всё никак не выберешь? – спросила она девушку.
– Да, тётя Шахри, посоветуй, что мне надеть!
– Разумеется, вот это! – Шахри указала на зелёное шёлковое платье. – Ты украсишь его, а оно – тебя! Но я почему-то думаю, что твоему жениху ты нравишься в любом, даже самом простом наряде!
В доме царила суета, обычная для подготовки к приёму гостей. В воздухе плавали ароматы дагестанской кухни, и Айша, взволнованная и разрумянившаяся от горячей духовки и радостного возбуждения, готовилась встретить своего будущего зятя, к которому с первой же встречи прониклась горячей симпатией.
Она была счастлива. Ансар был рядом, такой же, как прежде, добрый, внимательный и любящий. Дочь обрела счастье в лице достойного юноши, который уже почти стал членом их семьи и к которому она, Айша, успела по-матерински привязаться.
Похоже, судьба вновь милостива к нам, подумалось Айше, и тут же она спохватилась суеверно: «Машалла! Не сглазить бы!»
Малика свою последнюю ночь в родительском доме почти не спала. Её обуревали самые противоречивые чувства, главным из которых было вполне понятное волнение. Она расставалась с девичеством и вступала в новую жизнь. Что ждёт её в этой жизни? Мысли роились и кружились, словно падающие с дерева листочки, но мало-помалу усталость взяла своё, и постепенно девушка погрузилась в приятную дрёму, навевающую ей чувство покоя и надёжности. Надёжность имела лицо Юсупа.
