Александр Полюхов - Ленин и Керенский 2017. Всадники апокалипсиса
Напарник заржал и сразу же осекся – голос в невидимом наушнике произнес: «Заказ в пути, доставка через семь минут, принимайте». Рука открыла портфель и включила аппаратуру звукозаписи. Малюсенький почти прозрачный микрофон-схема приклеен совершенно прозрачным спецскотчем к телу Лидии, только не меж грудей, как в кино, а в волосах: звук лучше улавливается. Опять же американцу удобнее бабу лапать. А коли ручонки к голове протянет, она всегда может возразить: «Нельзя, прическу испортишь».
Глава 23
Роялти
Нет загадки в том, как Маша превратилась в Марию. Девочка выросла, получила паспорт с полным именем, окончила мединститут, покорпела интерном, и перед нами врач с бэджиком на халате и записью в трудовой книжке. История довольно заурядная, тягучая, нелинейная, с загогулинами, проще говоря, жизнь или, вернее, её существенная часть. Обратный процесс вышел быстрым, когда в голове у Володеньки 25 млрд. нейронов генерировали-генерировали импульсы и глии, передавали-передавали их друг дружке, и вдруг стал любимый называть ее Маша и даже Машенька. И это при параллельном обхаживании компьютерщицы! Воистину, человеческий мозг пока до конца не изучен и, вряд ли, когда будет. Оно и хорошо, ибо уменьшительно-ласкательный вариант больше нравился женщине, особенно звучащим из уст Ульянова. Пусть сексуальные обертоны в нем не выражены, ведь разговор шел не в спальне, а в гостиной с потолком, расписанным павлинам и почти инопланетными цветами диковатой расцветки.
– Маша, помнишь фамилию того главного по туризму? Из ресторана, из «Царской охоты»? Его карточку куда-то засунул.
– Она в книжечке-визитнице на букву «Т».
– Умница! Что бы я без тебя делал!
Слова не прозвучали вопросом, хотя их автору следовало бы задуматься, что могло случится, не упади он в обморок на Красной площади под ноги гражданке РФ, что в паспорте и в быстро растущем числе иных документов фигурирует как Мария.
– Кстати, Машенька, какое впечатление об этом человеке сложилось?
– Деловой, с острым умом и железной хваткой.
– Полагаешь, с ним полезно работать? А то звонит, разыскивает меня. Вероятно, ему что-то нужно.
– Чего ж тут гадать: хочет с тобой напрямую договориться, без участия Дюбенина и прочих большевиков.
– Это разумно?
– Володя, девственная душа из века минувшего! Они же только о своих карманах думают. Тебя продают, то есть твой бренд, имя, славу, историю, чтобы деньжат загрести. Ясно как Божий день.
– Говорят, так надо для партии и для отношений с китайскими партнерами.
– Говорят, что кур доят! – женщина в сердцах вспомнила бабушкину присказку. – Тебе не следует быть дойной курицей. О себе пора подумать.
– Что имеешь в виду?
– Роялти тебе полагаются за использование бренда «Ленин». Пусть доля процента, но объемы сделок растут стремительно. Сможешь получать существенный доход, обрести финансовую независимость, – нарастающая откровенность рушила границы сдержанности. – Не знаю, как тебе, а мне надоело гостить у Агрохолдинга. Хочется свое уютное гнездышко.
– Пожалуй, пожалуй. Мне здесь комфортно, но не как дома, а как на постое. Надо переговорить с воротилой туризма без посредников. Посмотрим, что у него на уме.
ТВ-канал «Евроньюс».
«Ленинский бум в России достиг апогея и вышел за пределы разумного. Парфюмерная фабрика выпустила одеколон «Запах Ильича», а мебельная – трехспальную кровать «Ленин с нами». Бизнесмены играют на низменных чувствах левых избирателей и злостно эксплуатируют бренд Ульянова для извлечения прибыли. Очевидно, что в преддверие парламентских выборов этот вал коммерции будет только нарастать. Он захлестывает Китай и ряд азиатских стран, а также Кубу и часть Латинской Америки. В Европе необычная тенденции не столь ощутима, но коммунисты и левые социалисты постараются использовать реинкарнацию марксистского вождя для привлечения внимания.»
Датская газета «Юлландс-Постен».
«Наряду с шумом вокруг Ульянова наблюдается феноменальный рост поддержки первого премьера постимперской России. Александр Керенский стал популярным гостем на политических мероприятиях либерального и консервативного толка. Он ведет переговоры с широким спектром не прокремлевских сил и, вероятно, возглавит Координационный Совет оппозиции. Это повышает шансы на вхождение в российскую Думу ранее не представленных в ней партий, требующих пересмотра внутренней и внешней политики Москвы. Отвечая на прямой вопрос вашего корреспондента, господин Керенский заявил, что выступает за налаживание диалога России с ЕС и НАТО, а также за сотрудничество с Западом по глобальным вопросам.»
«АБЦ»
«Прима» сумела склонить К. не спешить с присоединением к какой-либо части оппозиции. В результате он оказался над междоусобными дрязгами и имеет реальные шансы стать консолидирующей фигурой, устраивающей большинство деятелей правого и либерального толка. Исключением является экс-премьер Митрофан, мечтающий возглавить Координационный Совет.
Данные электронного перехвата и сообщения агентессы свидетельствуют, что резидентура ЦРУ и посольство США усиленно проталкивают кандидатуру К. на этот пост еще до выборов в Думу. Как полагают в Вашингтоне, это позволит внепарламентской оппозиции добиться избрания ее депутатов на фоне резко возросшей популярности К.
Таким образом, быстро приближается точка бифуркации для выбора формата включения/выключения К., как фактора политической жизни. Компьютерная симуляция дает 67 % вероятность успеха операции «Шулер». Для уточнения ситуации целесообразно реализовать план ТВ-дебатов.»
Мраморная лестница с красной ковровой дорожкой поднималась из фойе на внутренний балкон здания, построенного в стиле сталинского монументализма. Большие окна открывали вид на многообразие застройки Охотного Ряда и Манежной площади. Хвостов отвел взгляд от безвкусного хаоса, навороченного над подземным ТЦ, сооруженным его бывшим приятелем, а ныне опальным мэром столицы, и вздохнул. Сотоварищи по непростой парламентской жизни умело изобразили понимание на лицах. Так бывает у зрелых мужчин и женщин, многого добившихся в жизни – признания от вождя, места в зале заседаний, материального благосостояния, а мечтающих о ком-то или о чем-то неосязаемом, эфемерном, почти сказочном. Откровенно говоря (а думцы иначе ведь не говорят?), собравшиеся угадывали причину грусти, поразившей Председателя фракции. Но не решались вслух произнести отсроченный приговор, омрачавший богообразное чело важного функционера «Цельной Руси». Дело в том, что правящей партии навряд ли удастся сохранить полное господство на предстоящих выборах.
Хвостов знал, кого № 1 назначит виновником, понимал, что повод для наказания усиливается прямо сейчас, поскольку симпатии избирателей таят вместе с падением реальных доходов. Реально за неудачи отвечало правительство, но его главу и членов Лидер отбирал лично, а посему государственные мужи лишь формально подотчетны парламенту. Но обычному человеку с улицы не дотянуться до министров, ему остается излить неудовольствие на кандидатов в депутаты от ЦР. Ежели в результате таковых окажется заметно меньше, то их руководитель взойдет на Голгофу. Фактически он уже начал движение от дворца прокуратора Пилата до места распятия, но Хвостов не спешил пройти злополучные полтора километра по Виа Долороза. Поэтому, закончив совещание фракции, совсем не горел желанием двинуться из Думы прямо на доклад в Администрацию Президента. Решил сделать промежуточную остановку на полпути, благо Чудов настойчиво приглашал встретиться для откровенного разговора. Вероятно, шеф ГБ опять выложит на стол документы о нечистоплотных финансовых операциях думцев, потребует принять меры. Раньше такое казалось обременительным занятием, теперь же Хвостов усматривал в компромате возможность перевести стрелки на коллег и однопартийцев, что как бы снимало часть ответственности лично с него. Не спасало, разумеется, от гнева № 1, но частично служило громоотводом – не толстой медной шиной, а плохеньким проводником из обычных человеческих слабостей. О существовании плана «Шулер» Председатель фракции «ЦР» не ведал, да, ему и не полагалось. Не следует важной опоре или несущей балке знать о замысле архитектора, возводящего дом или ремонтирующего его. Разве кирпичи известного здания догадывались, что из офиса страхового общества оно после революции превратится в штаб-квартиру ГБ?
Зато в памяти кирпичей осталась история Лубянки: столпотворение гужевого транспорта, извозчики переругивались, лошади пили из поилки в центре площади. Потом на ее месте появился железный Феликс Дзержинский, невозмутимо взиравший, как «воронки» свозили политзаключенных, как строили метро и «Детский мир», как рухнул Советский Союз, как граждане – еще вчера мирные – взяли и свалили его памятник. Ныне статуя лежала в парке, откуда не видать покинутый зеленый холм и облюбовавшую его стаю. Центровые дворняги нежились на солнышке, выкусывали блох, тявкали друг на друга. Со жратвой у них полный порядок – мусорные баки точек общепита полны – можно даже не конфликтовать с бомжами за место в пищевой цепочке. Есть у четвероногих и сложности: надо улицы переходить на зеленый светофор в толпе пешеходов, по односторонним переулкам трусить только навстречу потоку, а на ночь прятаться от поливочных машин за забор к метростроевцам. Подобные размышления обуревали не высокочинного пассажира, а его водителя, ожидавшего в машине с номером А***МР и мигалкой. Впрочем, они не помешали служивому сразу засечь «хозяина», выходящего из цитадели ГБ с просветленным лицом. «О, настроение улучшилось! Надо отпроситься на выходные – на садовом участке полно работы». «В Администрацию, – последовала команда с заднего сиденья, – я там надолго, можешь пообедать в столовке». «Точно, подобрел Хвостов, что-то полезное разнюхал».
