Маша Трауб - Не вся La vie
В ответ опять что-то зашуршало. Сашка в кусты не пошел. Решил не беспокоить людей. Бывало, что грибники, закусив сыроежкой, уединялись с хуторянками в кустах.
– Покурить есть? – опять крикнул тактичный Сашка.
Он сел на пенечек и решил подождать. По его опыту уединение не должно было быть долгим. Но в кустах вообще все затихло.
– Эй, народ! – крикнул Сашка. – Выходи. Слышишь звон? Он песней зовется. – Он позвякал полупустой бутылкой о железную трубу, которая служила опорой для деревянного стола.
И тут Сашка увидел, как в кустах метнулось что-то черное и лохматое.
– Ой-ой-ой, снежный человек, бля, – сказал сам себе егерь. Его можно было понять. Даже в своем состоянии он помнил, что на эту опушку живность из заповедника не заходит. К тому же Сашка увидел глаза.
– Смотрел, как я на тебя смотрю, – рассказывал он Райке, когда та шарахнулась от кабаньей головы, – так по-человечески. С такой тоской… Как будто выпить хотел.
– Мужик, ты чё? – наивно спросил Сашка.
– И тут он на меня пошел, – продолжал вспоминать он. – Я-то вижу – глазами сверкает и ветки ломает. Ну, думаю, пи…ц мне. Щас схватит и сожрет. Они ж людоеды.
– Кто? – спросила тогда Райка.
– Ну, эти снежные человеки.
– Они здесь не живут. Они только там живут. И вообще это байки.
– А чё, у нас снега нет? Я тогда подумал, вот гад изворотливый, встал на четвереньки и подкрадывается.
– Ты что ж, егерь, кабана от человека отличить не мог? – спросила Райка.
– Так я ж говорю, пьяный был. И глаза у него были такие… ну, как у тебя… Я побежал, даже водку оставил, а он за мной. Пришлось отстреливаться.
После третьей поллитры Сашка хватал ружье и выбегал во двор.
– Ты кого боишься-то? – спросила как-то Райка.
– Никого, – удивился Сашка.
– А чего с ружьем на всех кидаешься?
Сашка не отвечал на вопрос. Райка думала, что бывший егерь, несмотря на вещдок – кабанью морду над стеной, – верит в снежного человека.
– Где Витя? – влетела Райка в дом Сашки.
– Нету, – сказал Сашка.
– А где? – опешила Райка.
– Нету. Да ты заходи…
– Он же у тебя был. Соседи видели, – не сдавалась она.
– Был. А сейчас нету. И не будет.
– Как не будет?
– Уехал он.
– Куда?
– На историческую родину, – торжественно сказал бывший егерь.
– В Израиль, что ли? – с перепугу спросила Райка. Понятие «историческая родина» у нее ассоциировалось только с одним местом на земле.
– Почему в Израиль? – обиделся за собутыльника Сашка. – В Молдавию.
– Как уехал? – не могла поверить в случившееся Райка.
– На рейсовом, в пять часов, – доложился Сашка.
– А мне что делать? – У Райки от такой новости пропала вся решимость.
– А тебе с Губановыми, мать, разбираться, – мудро заметил Сашка.
– А что мне с ними разбираться? – рассердилась Райка. – Я-то тут при чем?
– Ты ни при чем. А при нем…
– Алкаш, – обиделась Райка.
– Алкаш, – легко согласился Сашка.
Райка уже собралась уходить, как со двора крикнули:
– Сашка, Сашка!
– О, это к тебе, – обрадовался егерь.
– Ко мне? – опять растерялась Райка.
– Никто не знает, как слово наше отзовется, – тихо сказал Сашка.
– Алкаш, – опять разозлилась Райка.
Во дворе стояли Губановы – Руслан и Людмила. Райка еще посмеивалась над соседями, козыряя своей образованностью, – это ж надо было так встретиться. Губановы только улыбались в ответ. В принципе у них были нормальные, можно сказать, добрососедские отношения. Даже калитка была между двумя участками. Правда, ею давно никто не пользовался. Калитка заросла крапивой и малиной. Но осталась как символ.
– Рая, нам позвонили, – сказал, стараясь говорить спокойно, Руслан.
– Райка, ну ты, ты хоть понимаешь, ты… да мы же… – закричала из-за его спины Людмила.
– Людочка, подожди, – оборвал ее муж. – Рая, надо как-то решать вопрос.
Райка, увлеченная своим молдаванином, не знала того, что знали все соседи. Губановы собрались продавать свой участок в размере десяти соток и уже привозили покупателя. Продавали очень, очень хорошо и боялись поверить в собственное счастье. Покупатель уже и залог внес. Ждали только какой-то бумажки, нотариально заверенной. Руслан на радостях и машину себе присмотрел. Новую, из салона. Ту, о которой давно мечтал. А Людмила сидела на телефоне и трепала нервы турагентам. Она никак не могла выбрать, куда ехать – в Грецию, в Испанию или в Италию. Хотелось и туда, и сюда. А Руслан сказал: «Выбирай что хочешь. И не какие-то три звезды, а все пять. Гулять так гулять».
Губановых можно понять. Им теперь не только Греция с машиной не светят. Им теперь залог возвращать. А как возвращать? Нет залога. И на форс-мажорные обстоятельства не спишешь.
– Рая, нужно решать вопрос, – повторил Руслан.
Людмила продолжала заламывать руки и пыталась прорваться через мужа к Райке – чтобы выцарапать ей глаза, выдрать волосы и вообще убить. Но Руслан крепко держал жену, надеясь на Райкину порядочность и добрососедские отношения.
– Это не я, это Витька виноват, – сказала Райка первое, что пришло в голову.
– Да, но ты хозяйка, – спокойно, тоном психоаналитика сказал Руслан. – Понимаешь?
– Понимаю, – согласилась Райка, – но я не виновата. Меня вообще здесь не было.
– Моральный и материальный ущерб, – спокойно сказал Руслан. – Можно только материальный, без морального.
– А мне кто заплатит? За моральный? Витька? Нет его, слинял. Вон, у Сашки спросите, – закричала Райка.
– А нечего было… нашла с кем… с молдаванином… правильно… эта местная и то лучше… – прорвалась через мужа Людмила и все-таки вцепилась Райке в волосы.
– А тебе… – Райка пыталась отцепиться от Людмилы, – завидно… у тебя… и такого нет… и не будет…
Обе ругались матом так, что на крыльцо Сашка выбежал.
– Тетки, ну вы, б… даете, – с уважением сказал он.
– Ты у меня за все… заплатишь, – орала Людмила.
– Щас, раскатала губу… – орала Райка.
Руслан вцепился в жену, Сашка – в Райку. Мужики растащили женщин.
– Да отцепись ты, – сказала мужу Людмила.
– Да отцепись ты, – сказала Сашке Райка.
– Все, пора по домам, – сказал неосторожно Сашка.
Обе пострадавшие стороны посмотрели на него с ненавистью – домов-то не было.
Губановы уехали в Москву, но пообещали вернуться. Райка пошла к Сашке, который пообещал ей налить.
– Что мне делать? – спросила у Сашки Райка между четвертой и пятой рюмками.
– Мужик тебе нужен, – философски заметил Сашка, придвигаясь поближе к Райке.
– Точно, – обрадовалась Райка и стала набирать номер своего бывшего мужа.
В результате Райка провела ночь с Сашкой под мутным ненавидящим взглядом кабана. Потому что бывший муж обозвал Райку «местной этой». Райка обиделась, а Сашка ее успокаивал.
Витька сгинул, как его и не было.
Губановы участок все-таки продали. Не так хорошо, как хотели, но им уже было все равно – лишь бы не рядом с Райкой.
Первый звонок. Я теперь не мама, а родительница
Иду записывать ребенка в школу. Запись в первый класс начинается одновременно с весенним призывом в армию. Очень плохие ассоциации.
Я панически боюсь школ, хотя и поменяла их шесть штук. Стоишь, новенькая, перед классом, и от тебя чего-то ждут. Я до сих пор в таких ситуациях начинаю неадекватно себя вести. А эти вечные: «А голову свою ты дома не забыла?», «Интеллект на уровне плинтуса», «Мать у тебя вроде приличная женщина…», «Ты – жвачное животное, выплюнь жвачку, иди домой и подумай об этом».
Я пришла в ту школу, которая у нас около дома. На крыльце стерла помаду с губ и выплюнула жвачку – сработал рефлекс. Записала Васю в специальную тетрадочку и расслабилась. Но муж сказал, что школу нужно искать, как делают все нормальные мамаши. Вот жена его коллеги с декабря месяца ездит каждый день и все никак не найдет. А сын другого коллеги ходит на подготовительные курсы в две школы и собеседование проходить будет в две школы. На всякий случай.
В лифте я схватила за рюкзак соседского парня – пятиклассника. Он учится в какой-то суперспецшколе, и его родители заплатили десять тысяч евро за эту суперспец. Это мне консьержка доложила.
– Ну и как тебе? – спросила я мальчика.
– Запара. Деньги дерут, а хоть бы хрен толку, – сказал он так по-взрослому, что я его рюкзак отпустила. – Несправедливо там все, – добавил он уже нормально, по-детски.
– Дашку попросили на собеседовании быстро сказать слово «регулировщик», – рассказывала мне одна мама в школьном дворе. – А она не смогла быстро. У нас проблемы с логопедией. Но если заплатить две тысячи евро, то они помогут нам их решить.
– И что, заплатите? – спросила я, пытаясь про себя быстро сказать «регулировщик». Не получалось. Получалось «легулировщик».
– Конечно, это же копейки. А вы ходили на курсы? Нет? Тогда никаких шансов. Если только договариваться. А к психологу ходите? А английский знаете? Ну хоть человечка рисуете?
