Хельга Графф - Нигерийский синдром
Выйдя на нужной станции метро, мы отправились на поиски «хижины» Петра Петровича. Потому как сами неместные, мы никак не могли сориентироваться и сообразить, куда идти, чтобы оказаться на нужной нам улице. Осенняя погода совсем не располагала к таким длительным прогулкам. Ни один из «москвичей» просто не знал, где находится эта знаменитая улица, приютившая, кроме Петра Петровича, немало сильных мира сего, направляя нас в разные концы данной округи. Мне даже стало страшно, да есть ли в Москве люди, которые родились или, на худой конец, хотя бы прожили здесь пару десятков лет?!
Все складывалось почти как в одной истории. В Москве решили провести социологический опрос и спрашивали прохожих, не против ли они приезжих. Из ста человек один промолчал, сорок процентов возмутились: «Куда всэ лэзут, Москва, что рэзиновая, да?» И лишь пятьдесят девять процентов ответили доброжелательно: «Ну и шо, нехай едють, усем места хватит!»
Почти три часа, блуждая в каких-то дебрях, мы осваивали район, куда направили нас шибко вражеские жители города Москвы, не иначе как последователи Ивана Сусанина! Замерзшие, продрогшие, голодные, слегка загрязненные и с посеянными напрочь набойками – «отряд не заметил потерю бойца». Отсутствующий и крайне необходимый элемент обуви я обнаружила только тогда, когда подошедшая сзади женщина спросила: «Это случайно не ваши?» – и на ее раскрытой ладони я с изумлением увидела свои набойки.
Петр Петрович, заволновавшись, звонил уже дважды, разыскивая нас по всей Москве, но мы были еще в пути. Я сожалела о том, что среди нас нет Моисея, который бы уже вывел нас куда-нибудь, хотя надеяться на него тоже было бы проблематично, потому что своих соотечественников он вообще таскал по пустыне сорок лет, заведя в то место, которое уже занято! Наконец, в голову пришла дельная мысль спросить у таксистов… Знаменитая улица находилась в двух шагах от метро, куда мы прибыли ровно три часа назад! Да… если бы нас во время войны послали в разведку, мы, наверное, разыскивая нужный объект, дошли бы, сами того не подозревая, до Берлина!
Олигарх встретил нас в трико с вытянутыми коленками, футболке с «телепузиками» на груди и в пластмассовых шлепках на босу ногу. Квартирища богача была необъятной и роскошной! По ней, кроме самого Петра Петровича и его жены, беспорядочно шарашилась очумевшая прислуга. Нас пригласили в гостиную. Чего-чего, а понтов у миллионера не наблюдалось. Он принял гостей, как давних знакомых, очень просто, тепло и сердечно. Ловко открыл принесенный нами коньяк, распечатал коробку наших конфет и приказал горничной принести кофе. Вот и вся закуска.
Петрович был не первым из когорты очень состоятельных людей, которые к кофе и выпивке больше на стол ничего съедобного не ставили, но выгодно отличался от остальных богачей редкой «щедростью», открыв хотя бы наши гостинцы, в то время как у нашего словацкого партнера, человека не менее богатого, мы пили коньяк вообще без закуски, но хорошо хоть из рюмок, а не из «горла»! Тот даже не додумался поставить на стол хоть какое-нибудь паршивое печенье. Или им мозгов не хватает выставить то, что должно быть на столе во время приема гостей, либо культуры, либо они слишком жадные и считают, что для нас, людей не их круга, и так сойдет.
После знакомства и общих разговоров Петр Петрович доброжелательно спросил:
– Ну и в чью дурную башку пришла такая «гениальная» идея?
Мы растерялись, но я, как «Аль-Каида», взяв всю ответственность на себя, при этом зардевшись, как маков цвет, тем не менее, гордо ответила:
– В мою!
Неожиданно Петр Петрович улыбнулся.
– Это ты только здесь такая храбрая?
– Не только, – парировала я, попутно припомнив все свои злоключения и жизненные коллизии, а про себя отметила, что, похоже, господин-то не наш кадр, потому как «гусь свинье не товарищ».
– Молодец! – вдруг похвалил меня олигарх и вполне миролюбиво добавил: – Люблю смелых девчонок!
Я вздрогнула: он слепой, что ли, не может отличить девушку от бабушки?! Однако после нечаянно сделанного комплимента от Петра Петровича стали исходить весьма приятные флюиды, и он мне даже начал потихоньку нравиться. Я расслабилась и… как всегда, приспичило.
Попыталась потерпеть, однако вынуждена была попроситься на выход… в туалетную комнату.
– Писать что ли хочешь? – с пугающей откровенностью спросил миллионер.
– Да нет… просто мне надо… привести себя в порядок, – засмущалась я.
– Ну-ну, – засмеялся он и показал, куда идти.
Выйдя из туалета, я заметила на великолепном антикварном комоде большую фотографию Петровича, запечатленного в очень нарядном военном мундире. К большому сожалению, я забыла свои очки и, не сумев толком ее разглядеть, решила задать ему вопрос:
– Петр Петрович, а в каком вы звании?
Абсолютно глупый, я бы даже сказала, тупой вопрос! И в каком же звании он мог быть в его возрасте? Ну, наверное, не в лейтенантском и не в маршальском, конечно. Генерал и только генерал! Однако Петр Петрович, подойдя к комоду, взял в руки фотографию и перевернул ее лицевой стороной вниз, а затем снисходительно, но строго похлопав меня по плечу, многозначительно произнес:
– Не парься, детка, не надо!
Этот человек не прост и опасен, что в общем-то неудивительно. Генерал был выходцем из крепких рядов высокопоставленных сотрудников КГБ. Он не раскрывался, играя роль этакого «серого кардинала» московского делового сообщества, гордо неся по жизни свою комитетскую кличку. Именно такими военными в большинстве случаев решаются судьбы целых государств. Всё, что имеют, включая деньги и власть, они крепко, как оружие, держат в своих опытных руках, ни с кем не собираясь делиться. Эти люди вхожи в правительственные структуры и не гнушаются дружбой с криминалом. А как стали миллионерами? У каждого свой проверенный, но секретный способ.
Есть у нас знакомый, еще молодой и очень богатый паренек, которого между собой мы зовем «золото партии». Отец Антона был таким же, как и Петр Петрович, высокопоставленным офицером в структурах КГБ. Во времена бардака и неразберихи в девяностых, пока все ломали голову над вопросом: «Где же золото партии?», сумел из разваливающейся на части страны кое-какой золотой запас партийной элиты переправить самолетами за тридевять земель, за границу, и, обосновавшись на чудесных заграничных островах, зажил с семьей в свое удовольствие. Но внезапно подкравшаяся беда не позволила ему до конца жизни кайфовать в лучах стибренного богатства. Его убили в одной из дальних зарубежных стран, а Антоха в свои еще молодые годы остался единственным наследником гигантского состояния.
Да… «хорошо быть генералом» – вспомнились строки веселой и бодрой песенки из далеких шестидесятых.
Не успели мы продолжить разговор, как дверь открылась и на пороге появился шикарный, нет, супербрутальный и импозантный джентльмен явно нерусского происхождения. На груди у него красовался весьма соблазнительный бейджик с магическим словом «Газпром». Петр Петрович представил гостя:
– Знакомьтесь, господин Альцгеймер…
«Надо же, – подумала я с уважением, – тезка самого знаменитого психиатра!»
– …очень богатый и деловой, кстати, человек слова, – продолжал хозяин.
Товарищ из «Газпрома» пожал руку Левке, галантно облобызал ручку мне, а затем, моментально забыв про нас, переключился на Петровича. У них были свои разговоры. «Да… какие же роскошные и крутые мужики обитают в столице», – с черной завистью подумала я, оглядывая его с ног до головы и сравнивая с Левкой. На фоне бесподобного газпромовского товарища с фамилией, напоминающей страшное заболевание, Левка показался мне очень бедным еврейским колхозником, неизвестно как и зачем залетевшим в миллионерские пенаты. Нет, выглядел он тоже более чем прилично, но в нем не было того горделиво-хвастливого павлиньего апломба, коим обладают именно московские деловые круги.
«Призрачно все в этом мире бушующем…» – такие строчки написал наш блестящий поэт-песенник Леонид Дербенев, который был очень близок к истине. Пафосный господин из «Газпрома» впоследствии оказался насквозь фальшивым чуваком. К данной организации, и то косвенно, имел отношение лишь его «наглый» бейджик, видимо, с усердием сделанный самим понтером. Хвастливый дяденька владел всего-то небольшой фирмочкой и занимался всякой дрянью, то есть мелочью, а когда мы обратились к нему с просьбой помочь нам в одном деле, он, пригласив нас в Москву, в день нашей назначенной им же самим встречи на рабочем месте даже не появился!
Всё тайное становится явным, и обязательно найдутся те, кто, хорошо зная твою подноготную и испытывая к тебе личную неприязнь, готов поделиться информацией с другими, так есть ли смысл пыжиться, вешать лапшу на уши и корчить из себя великого? Повидав на своем веку множество бизнесменов, уверена, что только у российской бизнес-элиты главный лозунг – «говорите и вы»! Непонятно только одно, как такие дешевки появляются в окружении по-настоящему богатых и влиятельных людей?!
