Хельга Графф - Нигерийский синдром
Ильдар Ахметович оказался приятным человеком лет шестидесяти пяти. Его реакция на упоминание в разговоре имени моего братишки Рафаэльки была неожиданной и странной. Он внимательно посмотрел на меня и спросил, переходя на доверительное «ты»:
– Ты меня не помнишь?
Я с недоумением покачала головой. Да я в первый раз его вижу! Ахметович, между тем, продолжал:
– Олечка, тебе было года три и ты не хотела уходить с деревянной горки у нас во дворе, ну… помнишь?
И… я вспомнила. Да, действительно, этот эпизод мне хорошо запомнился. Рафка взял меня тогда с собой к другу. Пока пацаны общались, я в компании разнокалиберной детворы лихо осваивала ту самую деревянную горку, соблазнительно стоящую в глубине двора. Мне так понравилось скатываться с нее на попе, что, когда наступило время уходить, я начала капризничать и упрямиться. И тогда друг Рафаэльки, как теперь оказалось, это был Ильдар, просто взял меня, как портфель, под мышку, донес до нашего дома и вручил домашним. Этот день мне запомнился не только горкой, но и хорошей трепкой, которую задала разъяренная мама, увидев мои, почти протертые до дыр, все в занозах, рейтузики.
Раньше все дети: и мальчики, и девочки – носили такие коротенькие с начесом штанишки и чулочки с лифчиком, потому что колготок в те далекие времена у нас не было. Лифчик представлял из себя жилетку, к которой пришивали резинки с застежками, а к застежкам прикрепляли самые простые хлопчатобумажные чулочки. Иногда чулочные изделия поддерживались просто широкими резинками, которые надевались прямо на ножки, чтобы предмет туалета не покидал своих маленьких хозяев. Так или иначе, это было крайне неудобно для малышей, но колготок тогда ещё не придумали.
Мы обнялись с Ильдаром, как старые, добрые друзья, и он сказал:
– Расскажи мне всё откровенно, а я постараюсь помочь, ты же сестренка моего лучшего друга!
И я рассказала все от начала и до конца. Как мы шарашимся по миру в поисках инвестиций под проекты и как нам фатально не везет. Когда мое повествование дошло до Радтке, у Ильдара совсем пропало настроение.
– Вот ведь тварь! – с ненавистью процедил он. – В Москве, говоришь, обитает? Найдем крысу, за все заплатит!
Потом перешел непосредственно к моему плану.
– Идея мне нравится своим авантюрным безумием! В конце концов, риск – благородное дело, а сделаешь на эти деньги свое производство – сможешь помочь бедным африканским детишкам. Отнять деньги у африканской… мафии – это же надо только додуматься! – и он весело рассмеялся, затем, очень быстро закончив веселье, продолжил: – Но ты же понимаешь, что это опасно?
– Понимаю, – кивнула я.
– И все же идешь на это?
– Да, – я была уверена в своих словах, – и прошу вас мне помочь!
Ильдар Ахметович задумался и сделал предложение:
– А что, если мы профинансируем ваши проекты?
Я помолчала и твердо заявила:
– Спасибо, конечно, но нет! Ни от кого не хочется зависеть. Если операция получится, то эти деньги только наши, и мы не будем никому и ничем обязаны!
– Может, ты и права, – согласился он со мной и с энтузиазмом добавил: – Я подумаю, с кем можно на эту тему переговорить.
После разговора мы поехали с ним на обед в элитный татарский ресторан в самом центре Казани. Совершенно роскошный интерьер! В меню были и национальные блюда из конины, которую татары употребляют еще с монголо-татарских времен, чтя традиции предков, но… я не могу есть ни конину, ни крольчатину, ни, разумеется, свинину. Лошадей и кроликов мне просто жаль, а свинину не принимает душа.
А вообще, рестораны я практически не посещаю и в первую очередь не потому, что нет денег, а потому что брезгую. За фасадом вполне приличных и респектабельных заведений происходят совершенно отвратительные вещи. Повары и обслуга как будто мстят нам за то, что мы, как хозяева, сидим в зале, а они, как слуги, вынуждены нам прислуживать! Видеоматериалы, фигурирующие на телевизионном экране, просто шокируют. Причем это происходит не только в России, но и почти во всех странах мира. Люди ведь везде одинаковы, и их ненависть не зависит от цвета кожи и разреза глаз.
В одном немецком ролике, например, снятом скрытой камерой, установленной на кухне, местный повар, молодой, здоровый дядька с шикарным полуметровым хвостом волос, нечаянно окунул свою гриву в огромную кастрюлю с супом и, вы думаете, он этот суп вылил? Конечно, нет! Просто выжал в котел свои мокрые от похлебки волосы и продолжил работу!
Меня после сюжета чуть не стошнило, и с тех пор в Германии я не посещаю никаких ресторанов! Что говорить о заведениях общепита, где закулисную жизнь мы все же не лицезреем, когда сами люди, особо не заморачиваясь культурой, совершают подобные выходки прямо перед нашим носом и не видят в этом ничего предосудительного. В моей памяти еще очень живы воспоминания об облизанной переводчицей Инной ложке.
С тех пор, кроме как у собственных родителей, я ни у кого ничего не ем и не пью!
После обеда, поскольку я много лет не посещала Казань, Рафкин друг повозил меня по родным местам, которые теперь уже было не узнать. Как жаль, что малая Родина не осталась ни на фото, ни на видео. Ведь в те времена, к великому сожалению, никакой техники, кроме памяти, у нас не было!
В день моего вылета из Казани Ильдар Ахметович приехал в гостиницу и мы уединились с ним в уютном номере, завершив начатый накануне разговор.
– Вот, Олечка, возьми, – и он протянул мне плотный кусочек картона визитной карточки со своими данными.
На обратной стороне стояло имя Петр Петрович и номер мобильного телефона.
– Человек серьезный и… – Ильдар, внимательно поглядев на меня, добавил: – Непростой, из определенных структур. Кроме всего прочего, невероятно богат и с колоссальными связями и возможностями. Он ждет твоего звонка!
На прощанье мы обнялись, вспомнили нашего так рано ушедшего Рафку и договорились быть постоянно на связи. Он пообещал мне содействие во всех делах, включая поимку мошенника Радтке. «Не так страшен черт, как его малютка!» – вспомнила я теперь уже перефразированную смешную поговорку, а еще говорят, что жуткая казанская мафия – это «ужас, летящий на крыльях ночи»! Ничего подобного, очень приятный и нормальный человек, но, наверное, только тогда… когда непосредственно не имеешь с ним никаких финансовых дел и ничего не должен.
«Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!» – в голове крутился незатейливый и смешной шлягер (вернее, французская песенка середины тридцатых годов, переведенная на русский язык и вошедшая в репертуар знаменитого Леонида Утесова) вперемешку с эйфорией от первых, пока еще незначительных, успехов. Все шло суперски, и как сказал бы вождь мирового пролетариата В.И. Ленин: «Правильным путем идем, товарищи!»
Лева, немного пришедший в себя после начала страшной болезни, очень обрадовался открывающимся возможностям, и в Москву к олигарху мы решили для солидности ехать вместе.
Глава 22
«Иваны Ивановичи», так раньше называли для конспирации сотрудников КГБ, закончились в нашей стране с эпохой социализма и торжественно передали эстафету демократическим «Петрам Петровичам», представляющим теперь те же органы, но под другим названием. Эти дяди – всемогущие, и организовать вылазку даже на Луну было бы для них делом плевым! Теперь свои надежды мы связывали только с ним. Думаю, Петр Петрович – человек из органов, скорее всего, отставник и, наверное, какой-нибудь генерал.
В те доисторические мрачные времена, когда бравые генералы, кроме мундира и фуражки, супруги и пары отпрысков, чемоданов и государственной квартиры, ничего не имели, ушли в далекое прошлое. Сегодня они имеют всё! Прямо скажем, нехилое имущество, включающее в себя предметы такого благосостояния, которые могут позволить себе лишь промышленные и нефтяные магнаты. Каким образом? Ну, у каждого свои маленькие хитрости! Те, кто должны вроде бы бороться с коррупцией, беззастенчиво берут, обманывают и вымогают, набивая свою ненасытную мошну, руководствуясь, очевидно, поговоркой: «После нас хоть потоп!» Нет ни совести, ни офицерской чести.
Меня поразила история одного солидного генерала, случайно попавшегося на вымогательстве, который за свое более чем серьезное преступление получил срок, правда, небольшой и с видом на условно-досрочное. Так вот, всё его многомиллионное добро, нажитое «непосильным» трудом вымогательства, а это ни много ни мало пятидесятикомнатный особняк, набитый под завязку раритетнейшим барахлом и парком шикарных автомобилей, после ареста абсолютно справедливо конфискованное, через некоторое время… вернули обратно! Кстати, генерал на своей очень высокой должности был обязан яростно бороться с коррупционерами, а не становиться в их мерзкие ряды!
Если бы такое случилось в социалистическом «совке», то путь его лежал бы в мир иной в отделение под названием «ад», а при демократии, глядишь, скоро выйдет на свободу и будет прекрасно доживать в компании со своими грязными миллионами и начхать ему на всех. Борьба с коррупцией понемногу идет, но как-то странно и с большим чувством юмора! За время раскрытия серьезных коррупционных дел многие фигуранты незаметно для себя и следственных органов становятся уже известными звездами шоу-бизнеса, мирятся с разведенными женами, попадают под амнистию либо совершенно свободно смываются за границу, прихватив с собой все свое совсем нехилое наворованное добро!
