Елена Арсеньева - Мужчина в пробирке
– Вам нельзя запускать свои руки, – сказала мастерица. – Надо обязательно раз в неделю ходить на маникюр. Обязательно!
И посмотрела на Женьку – очень строго.
Та растерянно кивнула.
Хм… раз в неделю выкладывать по пятьсот рублей… это крутовато… зато какая неземная красота образовалась! Вот бы теперь Мальчиков ее за руку взял… вот бы удивился! И ей бы стыдно не было…
Из-за маникюра Женька никуда больше не успела, ни в какой магазин, и помчалась обратно на завод.
Марины в лаборатории не оказалось. Пальто ее с вешалки тоже исчезло. Перехватив Женькин взгляд, невзначай брошенный в сторону Марининого стола, Неля хихикнула:
– Наша красотуля приболела. Отпро…
Она, видимо, хотела сказать – отпросилась, но онемела, невзначай взглянув на Женькины руки. А тут вошел и Кощей, который очень даже не поощрял пустую болтовню в рабочее время, так что Неля замолчала надолго.
Вслед за Кощеем ворвался Мальчиков, подмигнул Женьке, кивнул, мол, все ОК, работу принес, – и уселся за свой стол.
Они все более или менее «левачили», ну а как же иначе – при такой зарплате надо же как-то жить-быть! Левачил и Кощей, но тут дела обстояли так: если у завлаба имелась какая-то сторонняя работенка, он ее делал – и закрывал глаза на аналогичные действия подчиненных. Так сказать, жил и жить давал другим. Но если сам Кощей сидел без приработка, никто не смел и рукой пошевельнуть в рабочее время в сторону не основной работы! Приходилось оставаться после звонка, который раздавался ровно в 16.30. Кощей смывался практически первым, поэтому те, кому нужно было сделать «левак», спокойно оставались и «мыли золото», как это у них называлось.
Во время перекура Володька отдал Женьке небольшой контейнер и сказал, что сам сейчас уходит в цех, а вернется, когда все уйдут, и посмотрит, как у Женьки идут дела.
К ее огорчению, он ничего не сказал про ее руки, хотя не мог не увидеть того шедевра, в который они превратились. Ну, может, он просто решил ее не смущать комплиментами? Ведь похвалить сейчас ее руки – значит признать, что раньше они были безобразными? А Володька – парень тонкий, тактичный. Он все замечает, но ведь не обо всем можно так просто сказать!
Наконец рабочий день закончился. Кощей смылся первым, словно его выгнали, и Женька удовлетворенно кивнула: можно будет спокойно сделать работу для Володьки!
– Нам не по пути сегодня? – кокетливо спросила Неля, проходя мимо Женьки. – Маринки-то нету…
Шурик Рванцев, который уже топтался в дверях, коротко ржанул, но тут же сделал вид, что закашлялся, и выскочил в коридор.
– Мне тут… кое-что надо… – пробормотала Женька, открывая лабораторную тетрадь и утыкаясь в нее. – Может, в другой раз.
– Ловлю на слове! – весело воскликнула Неля и выпорхнула вон, громко хлопнув дверью.
Женька только головой покачала. Неужели Неля тоже ее кадрит?! Спятили девки, не, ну натурально – спятили…
Она распаковала контейнер, который передал ей Мальчиков, и с интересом оглядела две узкие пробирки: одну с розовой жидкостью, другую – с голубой. Смешно. Для мальчиков и…
– Для мальчиков и девочек, что ли? – раздался над ней ехидный голос Рванцева, и Женька аж подпрыгнула на стуле:
– Ты же ушел!
– Не ушел, а вышел. А теперь – вернулся. Что это за халтуру тебе Мальчиков приволок? Батюшки, какой гламурчик! Фантази-экстази?
– Да ты рехнулся, какой тебе экстази?! Володя Мальчиков – и наркота?! Надо же придумать!
– Между прочим, – серьезно сказал Шурик, – я как-то раз видел в его портфеле мощный такой шприц-пистолет, которым делают уколы сквозь одежду, даже сквозь пальто и куртки! Я про такие шприцы только в Инете читал и на мувиках в Ютюбе видел, а тут – живьем… так что ты поосторожней, Жень.
– Спасибо, конечно, за хлопоты, но это у Мальчикова раствор для улучшения роз и какой-то еще цветоводческой ерунды, – легко отовралась Женька. – Так что не переживай.
– Уговорила, – насмешливо согласился Рванцев. – Ну, тады ку-ку? До завтрева?
– Ага, пока.
Он ушел.
«Может, дверь закрыть? – подумала Женька. – Хотя ведь Володя вот-вот должен прийти…»
Она поспешила укрепить пробирки в штативе – это первейшая мера предосторожности! – и только приготовила микропипетки, чтобы перенести понемножку каждой жидкости на стеклышко и посмотреть для начала под микроскопом, что это такое, как как-то открыл дверь.
Ну вот, и не успела она ничего…
Женька взглянула через плечо… но это оказался не Мальчиков. В дверях стояла Марина.
Да что у них, паломничество сюда, что ли?! Обычно уже в тридцать одну минуту пятого никого днем с огнем в лаборатории не сыщешь, а тут – зачастили!
– А… это… – пробормотала она растерянно. – Вернулась?
«А вдруг опять начнет приставать?!» – подумала Женька с ужасом, но у Марины было холодное, деловитое лицо:
– Да, вернулась, я тут кое-что доделать не успела. Ты работай, работай, я тебе не помешаю.
– Ладно, – пожала плечами Женька, поворачиваясь к столу, но чутко прислушиваясь, что там делает за ее спиной Марина. Вот она сняла пальто, вот повесила его, вот прошла к своему столу, отодвинула стул, села…
Слава богу, не накинулась на нее! Видно, взялась за ум.
Женька вздохнула с облегчением и вновь взялась за работу.
Однако дело что-то не шло. То разбилось стеклышко, то сбилась настройка микроскопа; пока она все отладила, прошло время; потом она чуть не сшибла штатив на пол… Ей что-то мешало, ну вот мешало – и все!
Оглянулась – и поняла, в чем дело. Марина неотрывно пялилась ей в спину.
– У меня там что, картина нарисована? – буркнула Женя. – Чего таращишься?
– Да я только сейчас повернулась, не воображай о себе слишком много! – фыркнула Марина.
– Да я ничего, – смешалась Женька. Ей стало неловко. Надо бы тему сменить… – А Неля сказала, что ты в поликлинику ушла, – проговорила она безразличным тоном. – Как здоровье, все в порядке?
– Мое-то здоровье в порядке, – ответила Марина таким ядовитым голосом, что у Женьки аж челюсти свело. – А вот насчет тебя я что-то не уверена!
– Марин, ты извини, но у меня срочная работа, меня Мальчиков просил…
– Да пошел он на три буквы, этот твой Мальчиков! – рявкнула Марина так, что у Женьки в очередной раз выпало из рук стеклышко и, понятно, разбилось.
– А, елки-моталки… Марина, отвяжись, у меня правда срочные де…
– Ты что, спятила, дура?! – заорала Марина, вскакивая. – Да у меня жизнь поперек пошла из-за тебя, а ты – срочные дела?! Ты с Мальчиковым заигрываешь?! Да пошел он в даль светлую, мудак этот! Вместе со своими срочными делами! Плевать я на них хотела! Да гори они все!
С этими словами Марина кинулась к Женькиному столу и, широко взмахнув руками, смела с него и штативы с пробирками, и образцы, и посуду, и даже микроскоп.
– Да ты с ума сошла… – крикнула Женька, тупо наблюдая, как на полу сливаются воедино розовый и голубой ручейки. – Володька же…
– Что – «Володька же»? – послышался веселый голос от дверей. – Кто меня тут всуе помина…
И голос его оборвался. Нетрудно догадаться – почему. Он увидел разбитые пробирки и разноцветную лужицу, осколки, микроскоп с выпавшим окуляром…
– Что ж ты натворила?.. – пробормотал он, поворачивая к Женьке помертвевшее лицо.
Марина злорадно расхохоталась.
– Она еще ржет! – возмущенно выкрикнула Женька, выскакивая из-за стола и бросаясь к Мальчикову, искательно заглядывая в его глаза: – Володя, это не я, это она натворила, она сумасшедшая, она меня к тебе приревновала и решила, что мы с тобой… что у нас роман!
– Что?! – взвизгнул Мальчиков. – Что ты несешь?! Что ты возомнила? Чтобы я с такой, как ты, стал время терять? Да мне анализ был нужен до зарезу, а ты все разбила, падла… Что теперь делать? Там осталось-то всего ничего… вся надежда была на тебя, а ты… Членодевка! Поганая членодевка! – И он плюнул Женьке в лицо.
Кровь так и бросилась ей в голову! Женька с ненавистью размахнулась и мощным ударом сбила Володьку с ног. Он повалился на пол и остался недвижим.
– Женя! – радостно вскрикнула Марина, бросаясь ей на шею. – Женечка! Так, значит, у вас – ничего?! Какая я дура! Я думала, ты меня ради него бросила!
На Женьку напал столбняк. Ей показалось, что она сошла с ума. Вот валяется Володька, которого она припечатала таким ударом, что у нее аж руку заломило. А сумасшедшая Маринка все лезет к ней с какими-то идиотскими разговорами…
– Слушай, мне все равно, как ты развлекаешься, будь ты хоть лесбиянкой, хоть пидарасом, но меня в это не впутывай! – крикнула она раздраженно. – Может, по пьянке мы с тобой на вечеринке в ламбаду и поиграли, но всерьез такое принимать…
– На вечеринке?! В ламбаду?! – Марина вмиг охрипла. – Да ты что городишь?! У тебя память отшибло?! Да мы же три года живем, как мужчина с женщиной, и ты… ты – мужчина! Ты себя в женском роде даже называть не разрешала, прямо бесилась! Уже даже родители твои смирились! Когда ты с Катей Трофимовой жила, они ее терпеть не могли, они тебя старались убедить, что ты – девушка и должна Катьку бросить, а я им нравлюсь! Они поняли, что, если ты – трансвестит и всю жизнь себя мужчиной считаешь, значит, ничего тут не поделаешь! Теперь они жалеют, что два года тому назад отговорили тебя от операции по смене пола! Ты и этого не помнишь?! Тогда какой-то эксперимент делали на базе университетской клиники… Сашка Куварзина из транспортного цеха тогда легла под нож! И теперь она – это он, Куварзин, у него даже член есть! Хоть и искусственный, но Нинка не жалуется! Они же с Нинкой поженились! А ты мне тоже обещала… Да ладно, не хочешь жениться, ладно! Давай жить, как жили! Только не бросай меня! После тебя мне никто не нужен, никакие мужики, я же тебя люблю, Женечка!
