Татьяна Осипцова - Сметенные ураганом
Она даже не заметила издевки в его голосе. Пятнадцать миллионов! Вот это деньги… Настоящие деньги, а не то, что дает жалкая розничная торговля. Совсем недавно ей было не представить, где можно раздобыть двадцать тысяч долларов, а у этого мерзавца – миллионы… От зависти к таким деньгам даже сердце заныло. Чтобы как-то оскорбить Шереметьева, в отместку за то, что он богат, а она бедна, Светлана проронила язвительно:
– Наворовали и радуетесь?
– Бог ты мой! – криво усмехнулся он. – Ну прямо «честь и совесть нашей эпохи»! Да будь у вас возможность своровать – вы бы еще больше украли!
В голове у нее промелькнуло: «Может, и украла бы!»
– На самом деле украденного – капля в море. Все остальное я заработал там, – неопределенно кивнул Шереметьев головой, – и приумножил здесь, как только власть поменялась. Сознаюсь, у меня осели кое-какие средства, переведенные организациями, переставшими существовать в 92-м году. Так я тут ни при чем. Следить надо за своими деньгами или уж правопреемников оставлять… Валюту мне перевели госструктуры страны, которой больше нет. Я должен был закупить продукты, и кому их отсылать?.. Адреса не стало. А переводить деньги обратно «на деревню дедушке» я не собираюсь.
Юрий достал сигарету и, закурив, смотрел на нее с наигранной тревогой, как бы опасаясь, не порицает ли она его.
«Вот ведь ловкач! Так все вывернул, что вроде бы он ничего и не украл, но все-таки…»
Желая показать, что осуждает его махинации, она холодно заметила:
– Вы могли бы раздать продукты или деньги нуждающимся соотечественникам…
В ответ он откровенно расхохотался:
– Ну до чего же вы очаровательны в своем лицемерии, Светочка! Да узнай вы, что я собираюсь раздавать деньги, вы бы с ума сошли! Вот если бы я отдал их лично вам…
– Не нужны мне ваши деньги, – пытаясь сохранить достоинство, вскинула она подбородок. – И если вы явились сюда, чтобы оскорблять меня…
– Вовсе нет. Я пришел пожелать вам счастья в браке. – Он притворно-вежливо улыбнулся. – Интересно, а как девица Софья отнеслась к тому, что вы умыкнули у нее жениха? Мне Машенька проболталась.
– Ничего она не сказала. Я с ней не вижусь, – отвернулась Света.
– Ну, это-то понятно, – кивнул он и умолк на несколько секунд. – Итак, о моем воровстве мы поговорили, о вашем тоже. Теперь хотелось бы узнать главное: вам удалось заплатить свой долг? Надеюсь, господин Смирнов щедро раскрыл перед вами свой кошелек?
Ей показалось, интонация изменилась, и она посмотрела на Шереметьева. Выражение синих глаз было таким тревожным, заинтересованным и теплым, что она невольно улыбнулась – вот лицемер! Так значит, он явился не дразнить и издеваться, а увериться, что у нее все в порядке? Он примчался, как только смог, чтобы одолжить ей денег, если нужно. Неужели все-таки любит, или тут другое?.. Скорее, да – «обеспечение». Впрочем, с ним никогда ни в чем нельзя быть уверенной.
– Да, я рассчиталась с кредитором. И семья не потеряла квартиру.
– И вы умудрились держать себя в руках и не выдали своих намерений, пока ваш пальчик не украсило обручальное колечко? – съехидничал Юрий.
– Не такая уж я дура, как вы думаете, – сдерживая улыбку, ответила она.
– Так значит, теперь вы вполне состоятельная женщина, живете в довольстве и достатке, и вам больше нечего желать?
Помедлив с ответом, Света протянула:
– Желать всегда есть чего…
– Например?.. Платья, драгоценности?
Она в жизни не думала о драгоценностях, зато как раз перед его приходом мечтала о складском помещении.
– На жизнь, конечно, хватает, однако… Некоторая сумма мне бы не помешала…
– Опять неожиданные долги? – гадко ухмыльнулся он.
– А вам-то что? – передернула Света плечами.
– Предполагаю, что вы собираетесь попросить у меня взаймы. И я дам вам денег. Даже не требуя того прелестного обеспечения, которое вы еще совсем недавно предлагали мне, многоуважаемая госпожа Смирнова. Впрочем, если вы все же будете настаивать…
– Наглец! – не слишком возмутилась она. – Вам не надоело?
– Ничуть! Просто хотелось вас успокоить. Я дам вам денег, только вначале желал бы узнать, для чего они вам. Потому что если вы собираетесь купить себе наряды, драгоценности или даже автомобиль – я дам их с превеликим удовольствием, а вот если они пойдут на новый костюмчик для господина Улицкого – то фигушки!
Глядя на разодетого Юрия, Света представила Мишу в его дешевой куртке и, мгновенно вскипев, выкрикнула:
– Да Миша копейки у меня не брал! Вы понятия не имеете, какой это гордый и принципиальный человек!
– Признаться, увидев господина Улицкого, я принял его за привидение… Вы не сказали, что он вернулся из плена и жил чуть не год вместе с вами под одной крышей. Почему-то мне думается, что со времени памятной сцены у фонтана ничего не изменилось, а тогда он не слишком красиво выглядел. Интересно, почему он со своей семьей не переехал куда-нибудь? Ведь он обрекает на муки не только себя, но и вас. Почему он, как альфонс, живет на содержании у женщины? А вы ведь не только его должны содержать.
– Неправда, – возмутилась она, – Миша работает…
– Ага. И зарабатывает такие деньжищи, что не в состоянии не только свою семью, но и самого себя обеспечить! И никогда не сможет. Потому что эта порода людей живет мифическими идеалами, а не реальностью. Никогда от него никакой пользы не будет! Он декоративный элемент: вроде бы есть в доме, но абсолютно бесполезен. Странно, что вы, такая трезвая и здравомыслящая, до сих пор не поняли этого… Но оставим пока несчастного Михаила. Так сколько вам нужно денег и для чего? Только постарайтесь сказать правду. И вообще, запомните, дорогая, я могу стерпеть от вас все что угодно, кроме вранья. Ну, зачем вам деньги?
Она была в таком бешенстве от нападок на Мишу, что с радостью плюнула бы ему в лицо и гордо отказалась от денег, но подавила первый порыв и притушила гнев. С некоторым трудом ей все-таки удалось придать лицу непринужденное выражение.
Шереметьев хмыкнул:
– До чего интересно наблюдать за внутренней борьбой, что происходит в некоторых людях, когда принципы сталкиваются с вопросом о деньгах. Подозреваю, что в вашем случае принципы всегда окажутся в проигрыше… Итак, сколько и зачем?
– Тысяч двадцать пять, я думаю, мне хватит для покупки помещения под оптовый склад… – словно нехотя сказала Света и тут же добавила: – И тысяч десять на первые закупки.
– Господин Смирнов решил расширить дело? – поинтересовался Шереметьев.
– Нет, это я хочу купить, себе.
Он рассмеялся.
– Что смешного? – нахмурилась она.
– Не ожидал, что столь потрясающие планы могут родиться в этой милой головке.
– Какое вам дело, что творится в моей голове? Лучше скажите, ведь вы в этом разбираетесь. Мой муж, Геннадий, говорил, что если купить помещение под большой продуктовый склад и торговать оптом, на этом можно быстро приподняться. У него есть на примете склад на Калининской овощной базе, и он собирался его покупать, но только… – Она запнулась. – Короче, теперь у него этих денег нет.
– Бедный господин Смирнов! Что будет, когда он узнает, что вы перехватили у него из-под носа этот склад? И как вы объясните, где взяли на него деньги? Не с неба же они вам упали?
– Ну… Скажу, что заняла у вас в долг под половину доходов.
– То есть вы предлагаете вступить с вами в долю? – Он ехидно осклабился. – Благодарю покорно! Боюсь, вы меня облапошите.
– Опять смеетесь? Ну ладно, скажу, что взяла в долг под проценты…
– По-моему, с займами под проценты вы уже знакомы… – вкрадчиво напомнил он.
– Да прекратите вы издеваться!
– Не понимаю, почему вы так упорно пытаетесь вписаться в эту авантюру? – уже вполне серьезно спросил Шереметьев. – Думаете, будет легко? Занять денег и вкалывать, чтобы отдать долг?
– Вы просили правду, я и говорю правду, – откровенно ответила она, прямо глядя ему в лицо. – А если бы вы прошли через то, что я, вы бы еще и не на такое решились! Я хочу разбогатеть.
Она вспомнила, как клялась, что никогда не будет голодать, и ее семья не будет. Уставившись в пространство, она заговорила:
– Когда-нибудь у меня будут деньги, много. Чтобы я могла есть все, что захочу, а не довольствоваться картошкой с собственного огорода и постными супами. И чтобы у меня было полно самых модных платьев, иностранных, красивых. И шуб, и украшений! И чтобы мой сын получал все, чего захочет. И семья моя чтоб ни в чем не нуждалась… Честно, я этого добьюсь. Вам не понять! Ведь вы никогда не жили бедно. Вы не трудились до седьмого пота, чтобы было что поесть…
Юрий перебил:
– Когда отец выгнал меня из дома, я два года снимал угол за половину своей стипендии и работал по ночам грузчиком, потому что на пятнадцать рублей в месяц было не прожить.
– Но вы могли купить продукты, а я не могла – их просто не было! Да прекратите вы смеяться надо мной!
