Инна Хаимова - Скитания души и ее осколки
– Понимаешь, просто забыл, что эту пачку взял в этом гастрономе. До того заходил в другой магазин, хотел масло купить там. Мне показалось, что эту пачку купил раньше, поэтому положил в карман.
Неля сразу же связалась с Юрием Антоновичем и, обливаясь слезами, поведала историю о пачке масла.
– Вы знаете, Леша очень хороший человек. Трудолюбивый, энергичный. Ведь только благодаря нему, я живу на этом свете. Он не мог украсть. – Она так убедительно защищала мужа, что адвокат ей поверил. Какие действия предпринял Бурцев, Неля не знала, только через несколько часов муж оказался дома.
Когда они переехали на съемную квартиру, через полгода опять раздался телефонный звонок из милиции.
– Знаешь, меня опять повязали, – с раскаянием проговорил Леша.
– Что на этот раз?
– Разбил витрину магазина. Поскользнулся и нечаянно влетел в витрину.
Снова Неля обратилась к Бурцеву, и снова его выпустили. Правда, пришлось заплатить огромный штраф – двести пятьдесят рублей.
– Мне стыдно все время просить, чтобы тебя выручили, освободили от наказания. – Такими словами Неля встретила мужа. – Сколько будут продолжаться твои «незатейливые проделки»
– А кто заикнулся о маленьком магнитофоне? Я? Нет! Моя дорогуля!
– Я что, просила украсть, купить? В разговоре заметила, что появились в обиходе маленькие магнитофоны. Теперь, что все время выяснять отношения с милицией? Может, там начнешь жить!?
– Я всех ненавижу.
– Кого всех?
– Всех. Ментов. Особенно ментовок. Все они продажные твари.
– Что за ментовки?! Что за уголовный жаргон?! Еще тюрьму свою многолетней давности никак не забудешь, – Неля впервые за несколько лет напомнила ему о тюремном прошлом. Будто опомнившись, продолжила.
– Ладно, выкинь все из головы, Пожалуйста, сделай так, чтобы больше не было таких «неожиданностей».
Когда отдавала Юрию Антоновичу новые отпечатанные страницы его романа, он ей очень серьезным тоном заметил.
– Неля, вам вероятно, надо пересмотреть свою семейную жизнь. Советую как друг, желающий добра. Ни к чему хорошему такое поведение вашего мужа, не приведет.
В редакции никто не ведал о перипетиях семейной жизни машинистки. В общем, Неля старалась скрывать пороки мужа от посторонних глаз. Ведь в свое время обещала быть не только женой, но и верным, надежным другом Леше, чтобы с ним не случилось. Через несколько дней, когда уже услышала на работе об убийстве милиционера, в комнате, превращенной в склад, нашла маленькую револьверную пулю. Ничего не сказав, Леше она спрятала пулю в надежное место.
Обстоятельства насторожили Нелю. Закрались сомнения, не дающие покоя, выливаясь в один вопрос – ее муж убийца или нет. Какими – то окольными вопросами пыталась выяснить, насколько «шутка» мужа, произнесенная на вокзале была правдой или плодом его фантазии. Искренне произнося несуразные вещи, он запутывал жену все больше и больше. В конце концов, не говоря мужу о тревожащих ее подозрениях, сообщила, что устала от его шуток, поэтому подает на развод и уходит жить в свою комнату в коммунальной квартире. Маленькую пулю она прихватила с собой.
Ни соседи по коммунальной квартире, ни сослуживцы Нели, ни Бурцев, ни даже Нина не знали об ее разводе с мужем и довольно странных отношениях между ними. Соседям по квартире сообщила, что ей необходимо ходить в районную поликлинику. Из того района, где снимают квартиру, ездить неудобно. Поэтому чаще всего будет пребывать на прежнем месте жительства. Появление Леши в «коммуналке» удивления, недоумения и кривотолков у соседей не вызывало. Неля время от времени навещала Лешу в съемном жилье. Ее беспрестанно терзала мысль – может быть, бывший муж об убийстве все придумал, пулю на самом деле нашел в лесу. Он ей рассказывал о находке, но, ни разу ее не показал. А теперь она нашла эту пулю. В то же время ей одиноко без него. Поэтому принимает его то – у себя дома, то ездит к нему. И все же печать о разводе в паспорте поставила.
Затем, спустя некоторое время, сумела получить только для себя комнату в коммунальной квартире. Новое место жительства Нелю радовало – оно находилось рядом с домом Нины, и после работы могла приходить к подруге. С Лешей она продолжала видеться. Он помог с ремонтом и обустройством ее комнаты. А Неля помогала ему собирать вещи в съемной квартире для вселения в ее бывшую коммуналку. Когда с переездом Нели и Леши по разным квартирам соседи поняли, что они развелись, пересудам не было конца. Только и обсуждалось как: «ловко эта парочка все провернула. Столько лет притворялась мужем и женой, чтобы дать Москву этому лимитчику» Леша, копируя интонацию чуть ли не каждого из них, со смехом рассказывал Неле об этих пересудах.
Но через год раздельного существования с бывшим мужем, он ей преподнес очередную новость. Он женится, чтобы прописать одну «идиотку», а на полученные деньги купить машину.
Неля сразу поняла, что никакой «идиотки» нет, все в его жизни серьезно, а она остается одна с сомнениями, которые никуда не исчезали. И еще очень хорошо понимала, что она много сил вложила в его статус, он оканчивал свой институт, оставался лишь диплом. Леша не был больше тем несчастным провинциалом, когда-то появившимся перед ней. И теперь все готовое «уходило к другой женщине» Она, сорокалетняя, остается одна, с грузом сомнений и главное никому не нужной. Еще в былые времена при всяких неудачах она обращалась за утешением к актрисе. Так и сейчас она бросилась бежать к Нине.
Как ни странно, Нина терпеливо слушала признания своей подопечной, прорывающиеся сквозь рыдания и всхлипывания. Актриса ни разу не упрекнула Нелю, и не припоминала ей «пророческие предсказания», сделанные еще в самом начале этого брачного союза. Неля же, упиваясь ролью жертвы, говорила о том, сколько она вложила сил в создание и возвышение образа мужа. Она выставляла Лешу всегда перед всеми в лучшем свете, всегда защищала, и можно было подумать, что он просто замечательный, благородный человек. Нина и не подозревает, сколько раз она, Неля, вытаскивала Лешу из ситуаций, когда тот мог просто оказаться в тюрьме. Ведь, благодаря работе в редакции, она наладила необходимые связи для «очищения» образа мужа. Только поэтому его «мелкие приключения» всегда заканчивались благополучно.
Говорила Неля о неблагодарности мужа и его измене двухлетней давности. Тогда она его простила. Хотя официально они находились в разводе, но отношения поддерживали. Теперь, когда достиг определенного положения, бросает ее, оставляет ни с чем.
Как ни с чем, – недоуменно вопросила Нина. – У тебя хорошая работа, своя комната. Живи и радуйся. Более молодых бросают и ничего, как-то устраиваются в жизни.
– Но мне-то уже сорок и кому я нужна со своей комнатой и работой машинистки, – продолжила, всхлипывая Неля. Только в одном она не признавалась подруге, что все «подвиги мужа» провоцировала сама своим неуемным желанием красивой жизни на показ.
– Ну, так и, слава Богу, что осталась без него, – наконец заключила Нина. Неизвестно во что еще бы вляпалась. С твоей-то прыткостью… – Нина хотела еще что-то сказать, но Неля, внезапно перестав рыдать, едва слышно пролепетала.
– Мне кажется, что он убийца. – Едва шевеля языком, стала повествовать о своих догадках, как в шутливой манере Леша на вокзале признался в убийстве милиционера. Потом о дерзком грабеже и убийстве служителя порядка она услышала на работе. Целый год находилась в сомнениях. То, что пуля, на самом деле, год хранится у нее, Неля не сказала. Мол, нашла ее совсем недавно в съемной квартире, еще до переезда мужа в ее комнату, когда ездила за своими вещами, чтобы их сразу перевезти в новое жилье.
И Нина решительно заявила ей, что Неля немедленно должна идти в милицию и сделать заявление о своих предположениях и показать эту пулю.
Я не могу, – ответила Неля. Нет, я киплю вся от злости и ненависти,(что он повесил на меня такие подозрения, а сам)и хочет уйти к другой женщине. Я готова его убить.
– Ну и что выиграешь, тюрьму? Нет, иди в милицию, – настаивала Нина. Я подумаю, – опять едва слышно пролепетала Неля.
– Дай мне пулю, у меня есть очень хороший знакомый, связанный с милицейским управлением. Я ему покажу, посоветуюсь, как лучше поступить в твоем случае, чтобы ты ни с какой стороны не коснулась этого страшного дела. И Неля доверчиво отдала ей пулю.
Возвращаясь домой, беспрестанно причитая одну и ту же фразу: «я убью его. Как мог так со мной поступить?!», она не замечала, как слезы горя и отчаяния текли по лицу. Неля задыхалась от боли, непроходимой обиды. Ненасытная животная нечеловеческая ненависть поглощала все ее существо. Неожиданно она почувствовала, что кто-то идет следом за ней. Обернулась. Душа стояла рядом, одетая в пальто покроя середины пятидесятых годов, под воротником которого был повязан пестрый шарфик. Это была не та дерзкая, всегда насмехающаяся и поучающая Нелю особа. Люся Лихарева, ее школьная подруга двадцатилетней давности, взяв Нелю за руку, успокаивающе произнесла.
