Владислав Князев - Русская комедия (сборник)
– Обратите внимание, – продолжал он, – на красочные щиты, коими утыкан колдыбанский пляж. Именно летом. Цитирую на память: «К сведению купальщиков! Во время ледохода подходить к воде ближе чем на расстояние десять метров категорически запрещается. Смертельно опасно для жизни!» Как вам это нравится?
– Какие-нибудь выбросы? – догадался олимпийский дорогуша.
– Да вы скоро Афину в шахматы обыгрывать будете, – похвалил его Лука Самарыч. – Конечно же, речь идет о выбросах отходов производства. Конкретно имеются в виду пенистые отходы орденоносного комбината химических моющих средств. Как спустят эту пену – по графику раз в неделю, – так матушка Волга от берега до берега, от горизонта до горизонта покрывается белыми торосами. И такой высоты, знаете ли, они порой достигают, что солнца не видно. А уж про вредность мы и не говорим. Тут Колдыбанскому «ледоходу» нет равных среди стихийных бедствий. От британских до японских морей. Даже самые отвязные разинские атаманы не пошли бы на такой ледоход: верная погибель. А нам – хоть бы хны!
– Зачем вам хны? Причем тут хна? А в шахматы я играю только доской по кумполу! – озлился, как и следовало ожидать, великий древнегрек. Хотя и сделал он шаг вперед в умственном развитии, но железная колдыбанская логика все-таки приводила его в бешенство.
– Хорошо смеется тот, кто смеется опохмелившись. А вам опохмелки не видать, – злобствовал он. – Ваш дружок Краснощеков вместе с речным ментом хорошую пакость вам подустроили. На всех выписали штрафные квитанции. Краснощеков упросил. «Они, – говорит, – тоже ведь удальцы и тоже собирались на ледоход. Давайте их тоже обрадуем». Сейчас эти милые бумажечки о взыскании штрафа уже разосланы всем по месту работы. Скоро зарплата – вот и вычтут с вас по тыще.
– Ох, душа моя, опять вы в цинизм впали, – с сожалением констатировал Лука Самарыч. – Колдыбанцы зарплату по полгода не видят. Не выдают ее нам. А если выдают, то натурой. Мочалками, энциклопедиями, чернилами, а Самосудову – разрешением принять взятку. В размере аж до шести окладов. Да только кто же даст!
И Лука Самарыч утерся рукавом…
Вот таким, значит, макаром, братец Гераклушка. Хотя есть и на сей раз один каверзный вопрос, который не по извилинам даже сестрице твоей Афинушке, а разве что только – тетушке Академии. Почему, скажите на милость, у некоторых умников пятки ух какие толстые, а кишка – тонка?
Глава восьмая
Когда клуб истинных колдыбанцев собрался в очередной раз, то все были еще под впечатлением блестящей победы над гидрой, она же – дракон с девятью головами.
– Снова наше время благодаря нам обогнало в героическом соревновании славную эллинскую эпоху, – подчеркнул Лука Самарыч.
– Как пить дать! – дружно воскликнули герои.
– В смысле пришло время очередного подвига, – поспешил возникнуть Геракл. – И на этот раз, мои разудалые на язык подлещики и подкарасики, вы обязательно осрамитесь на всю катушку.
– Значит так, мои лихие на сказки судаки и сазаны! – потирая руки от предвкушения позора своих соперников, заговорил Геракл. – Сеструха Афина подбросила мне хорошую мысль: повторите-ка мой подвиг за номером двенадцать… Почему не по порядку? А что, мы бюрократы, что ли? Или бабульки в очереди за солью? Да если уж на то пошло, я все равно в арифметике слаб. Один, два, а потом двенадцать. Очень даже складно. Кто не согласен, тому по лбу дубиной… Ну вот: едино-согласно… А подвиг за номером двенадцать, доложу я вам, – не хухры-мухры. Мои биографы считают его одним из самых трудных. Сейчас сами убедитесь.
– Эй, Гомер… ну, который за парикмахершей бегает и все никак не догонит, – поискал он глазами Ухажерова. – Ну-ка доложи наизусть коллективу, как все было.
– Извините, но наизусть я не смогу, – вдруг замялся Ухажеров. – Дело в том, Геракл Зевсович, что ваши подвиги, начиная с седьмого, мы проходили по истории Древнего мира в конце второго полугодия.
– Ну и? – не понял полпред древней истории.
– Учитель объявил, что он уже выставил мне годовую пятерку и больше спрашивать не будет. Так что, извините, не было никакого смысла зубрить какие-то древние мифы.
– О боги Олимпа! – вскричал отсортированный в отходы герой. – Не зовите меня маркизом де Садом! Садистски убить этого дамского угодника – богоугодное дело!
– Меня нельзя убивать, – кротко возразил Ухажеров. – Вдруг Рогнеда захочет иметь детей? И что же ей делать, если в этот ответственный момент меня уже не будет на свете?
– Ну, ты и впрямь телок, – изумился Геракл, причем пощупал зачем-то у нашего пылкого Вертера то место на лбу, откуда растут рога. Затем он почему-то сочувственно вздохнул и сунул Ухажерову книжку про свои похождения: – Читай вот здесь…
– Двенадцатый подвиг… – загундосил вечный телок, не ведающий тайны деторождения. – Геракл против Атласа.
– Объясни своим собутыльникам, – прервал его тут же Геракл, – что это не тот атлас, который у вас в универмаге по талонам и из которого юбки и трусы шьют.
– Речь идет о великом титане Атласе, который держит на своих могучих плечах весь небесный свод, – послушно подтвердил Ухажеров.
Дело было так. Кашу заварил опять этот ничтожный царек Эврисфей, у которого продолжал мотать срок, то бишь отбывать олимпийское наказание, зэк Геракл.
– Ступай, зэк, к титану Атласу, – приказал Эврисфей, – и добудь правдой или неправдой из его садов три золотых яблока.
Во начальники! Во все времена с жиру бесились.
И хоть бы сказал: давай достанем эти самые голдфрукты 999-й пробы по блату. По записочке. По «вертушечке» (есть такой спецтелефончик у больших начальников, знаете?). Так нет: добудь правдой-неправдой.
Какая же тут правда? Сады Атласа стерегли его родные дочери Геспериды. Самая то есть надежная ведомственная охрана. И надо золото у них из-под носа увести! Легко сказать, тем более что у этих Гесперид еще и служебная собака была. Точнее, даже не собака, не какая-то болонка или овчарка, а злой пес-дракон, не смыкавший глаз. Цербер.
Мы уже не говорим про моральную сторону дела. Судите сами: великий герой великой Эллады, кумир всех времен и народов – и вдруг чешет мимо охраны с продукцией за пазухой. Как несун с ливером на мясокомбинате!
Геракл не пошел путем несуна с мясокомбината, прячущего ливер за пазухой или в штанах.
– О великий титан Атлас! – сказал он чин чином. – Я – сын Зевса. Меня прислал к тебе царь Эврисфей. Он повелел мне достать у тебя три золотых яблока с золотого дерева в садах Гесперид.
То есть представился по всей форме и цель визита изложил без всякой тайной дипломатии. Мало того, выразил готовность заплатить за товар твердой валютой.
Но Атлас, как все большие начальники, – себе на уме.
– Валюта тебе самому пригодится, – говорит он Гераклу. – На девочек или же на иномарку «Мерседес». Чего ты на своих двоих по белу свету мотаешься… А яблоки я тебе, сын Зевса, бесплатно дам.
– Да ну? – удивился такому благородству Геракл.
– Без проблем, – заявляет Атлас. – Сейчас прямо пойду и нарву тебе этих яблок. Ты только пока стань на мое место и подержи немного этот божественный небесный свод.
Ну как джентльмена не уважить? Стал Геракл на место Атласа. Представляете, какая тяжесть легла на его плечи? Это вам не мешок картошки, хотя она тоже хорошо давит по весне тройной базарной ценой. Такой вес не взяли бы даже сто чемпионов-тяжеловесов. И даже ни один цирковой силач не удержал бы такую махину, хотя на вооружении наших цирковых силачей – всякие там невидимые подъемные краны и прочие достижения, то есть самый передовой вертеж-мухлеж.
Как гласит миф, только нечеловеческие силы и помощь богини Афины дали Гераклу возможность удержать этот многотонный небосвод. Таким образом, без цирка, где Афина выступила в роли невидимого подъемного крана, все-таки не обошлось, но это уж детали.
Пришлось Атласу яблоки уступить. Но, как всякий большой начальник, он опять пустился на хитрость.
– Братан, ты мне так понравился, – говорит Атлас Гераклу, – что я, пожалуй, сам схожу и отнесу товар Эврисфею, а ты пока тут подреми спокойно вместо меня на дежурстве.
– Ну точно мой шеф полковник Фараонов! – не удержался в этом месте Самосудов.
– Узнаю своего начальника Неумывакина! – поддакнул Безмочалкин.
– Вылитый портрет директрисы Рогаткиной, – вторил Молекулов.
– Один в один наш главпросветитель Сократов! – опознал Профанов.
Далее они пояснили Гераклу, чем именно колдыбанские начальники поразительно смахивают на коварных древних титанов. Так и норовят, подобно Атласу, нагрузить подчиненных самой тяжелой работой, будто это средневолжские бурлаки, а сами – в Москву прохлаждаться, то есть в служебную командировку.
Интересно, как в подобном случае поступил Геракл. Он и виду не подал, что Атлас делает ему совершенно дурацкое предложение, принимая его за волжского бурлака.
