Вячеслав Малежик - Портреты и прочие художества
А тогда… Джеф, как он мне признался, ни разу не парился не только в русской, но даже в финской бане. И вот мы пошли. Разделись в предбаннике, а Джеф – высокий америкос, наверное, 187 см его рост, причем его организм обладал странными свойствами – солнце не оставляло на нем загара. Он после четырех-пяти часов лежания на пляже становился, как поросенок, розовым, а наутро снова, как снег белый.
– Я – Большая Белая Кита, – называл себя мой американский друг.
И мы разделись, я надел Джефу на голову шапку-ушанку размера на три меньше, чем его голова. Вид довольно забавный, но без компании долго смеяться не будешь, и мы пошли париться.
Джефу понравились процедуры. Баня – ручей – баня – стакан чая – снова баня…
И мы вышли в яблоневый сад, чтобы отдохнуть и, как водится, поболтать о жизни. Ночь в горах в августе – это что-то восхитительное. Небо, как будто накрыло тебя, звезды, вот они, рядом, только протяни руку. Луна, как будто в театральной декорации, светит, освещая серебряным светом горы, сад, речку, яблони. Тяжелые созревшие яблоки висят, как елочные игрушки и где-то там наверху начинают путаться со звездами. Шум реки, превращенный в рукотворный водопад, смешивается со стрекотом цикад и криками ночных птиц. И оглушающий аромат кавказской ночи…
Джеф, голый Джеф, Большая Белая Кита в шапке-ушанке, смешно топорщащейся на затылке, с яблоком в руке, удивительно похожий на Фавна и Вакха одновременно, с хрустом отгрызая яблоко, молвил, да-да, именно молвил, сидя на траве под яблоней:
– Слава, спасибо. Никакое туристическое агентство не смогло бы мне организовать подобный отдых, подобную экскурсионную программу. Но войну можно было бы не развязывать, это лишнее.
А на следующий день мы возвращались в Гагру. И во всех кафе в Адлере и Веселом, что на границе с Грузией, да и просто на улицах, стояли мужчины и женщины и обсуждали, «что произошло» и «что-то будет». У нас не было с собой вещей и документов, и на границе были проблемы, да еще на наших руках были два американца. И мы остались в Веселом, а Эльдар и Гоги рванули в Гагру. Так случилось, что на 15 августа у нас четверых были билеты в Москву. К счастью, проблем в этот раз у Эльдара и Гоги не было, и к самолету вещи и документы были доставлены. Мы улетели, а 14 августа стало водоразделом, днем, который разделил историю двух народов – да почему только двух – нашу историю надвое – до войны и сейчас.
У меня есть старая песня о любви, о любви случившейся в Гагре. Там есть строчки:
Гул самолета – и я оглянулся
И словно в кино,
Август нахлынул, август вернулся
Все было давно.
И почему-то все время встает в памяти август 1994-го, когда я слушаю эту песню.
«Расставайтесь, любя»
Кризис среднего возраста… Ветеран, старожил, патриарх… Сколько разных слов, которые обозначают, что человек прожил определенный временной отрезок и что он должен определиться, как жить дальше, чтобы чувствовать себя комфортно и чтобы комфортно чувствовали себя люди, куда уйти и вообще уходить ли? Красивая мечта всех актеров – умереть на сцене… Но это решает Всевышний, а ты, если и продолжаешь лицедействовать и выходить на «спортивную арену», отдавая все свои силы, и тогда…
Впрочем, не надо кликать беду и рассуждать о том, что Господь забирает к себе лучших или тех, кто уже выполнил на Земле свою миссию. Рубеж сорокалетия, который забрал Пушкина и Лермонтова, Высоцкого и Леннона, давно пройден, и, для успокоения совести, есть Бернард Шоу и Гете, Маккартни и Толстой. И тем не менее, когда эти 40 были у меня, я не без доли кокетства утверждал, что песня «Расставайтесь, любя» не только о любви, но и о том, что сцену надо покидать на взлете:
Я люблю тебя, милая, как никогда.
Значит, время расстаться уже наступило.
Эх, если бы я написал сиквел «Расставайтесь, любя II», то, наверное, сознался бы в том, что упрашивал бы любимую еще об одном глоточке любовного зелья, валялся бы в ногах, мечтая о новом свидании, целуя следы любимой на мокром асфальте. Слава Богу, что вторая серия не сложилась, и, может быть, кто-то цитирует эту песню, принимая ответственные решения.
Кстати, эта песня на стихи Павла Хмары была написана еще в застойные времена, и мой друг Павел Феликсович – редактор шестнадцатой (юмор и сатира) полосы «Литературной газеты» написал этот стих, ставший впоследствии песней, как пародию на стихи В. Тушновой «Не отрекаются, любя». И во время исполнения этой пародии на выступлении Паши зритель надрывал животики от смеха. А я, как зануда, исполнил эту песню без всякой иронии, и она вдруг стала песней-позицией. Вот такие метаморфозы…
Короче, с какого-то момента я начал вглядываться в судьбы своих старших коллег и примерять их поступки на себя. Спортсмены для анализа моих проблем не подходили, ну да, кто-то уходил в тренеры, но спортсменов тысячи, тренеров – единицы. Хотя мысль умереть в своих учениках иногда приходила в голову. Но отсутствие функциональных знаний и непонимание, как научить тому, что чувствуешь интуитивно, останавливало. А еще уверенность, что, если буду учительствовать, напложу множество клонов имени себя. Перспектива сия меня явно не увлекала. С другой стороны, несколько приемов, которые бы помогли становлению молодого, вернее, начинающего артиста, я изобрел для себя. Но для данного обучения хватит, пожалуй, одного полуторачасового мастер-класса.
«Расставайтесь, любя». Легко сказать. А потом что? Грядки на даче? Мемуары? Грустно, Шура… Прощальный тур, чтобы впоследствии тебя уговорили вернуться? Ну, эту карту уже разыграли, а повторяться пошло. Да, потом все эти затеи хороши, если дружен со СМИ, а когда появляешься на радио раз в год, о каком туре может идти речь? Пилите, Шура, пилите… Пилю. Попробовать не врать самому себе?.. Это – дело.
Поздно ночью по ТВ концерт из Букингемского дворца для королевы. Элита мирового рок-н-ролла на сцене. Элтон Джон, Род Стюарт, Клиф Ричард, один из братьев Вильямс из «Бич Бойз», Пол Маккартни, Джо Кокер. Смотрю не столько, чтобы послушать живой концерт, сколько на то, как кто из моих кумиров решает проблему возраста, и занимает ли она его. Клиф Ричард – масса пластических операций делают его похожим на целлулоидную обезьянку. Род Стюарт с торчащими сорняками волос… По-моему, не хватило сил отказаться от имиджа плейбоя, образа, созданного много лет назад. Состарившийся юноша…
Ну что же… Вильямс без «Бич Бойз» не убеждает, и сейчас даже не вспомню, как он выглядел. Элтон Джон? Ну его прибабахи, пожалуй, не для меня. Зал встает – на сцене Пол Маккартни. Его седина приобрела коричневый оттенок. Не осуждаю его. Меня тоже окружавшие женщины убеждали закрашивать седину. Закрашивал. Становился похожим на пожилого мужчину, поменявшего сексуальную ориентацию. Пол был покрашен тактичнее, но… А затем вышел (а может, перед Маккартни, не суть важно) Джо Кокер. Неаккуратно причесанный, с рубахой, небрежно заправленной в брюки. Запел. И на третьем такте снял все вопросы о влиянии имиджа на успех артиста. Хотя, возможно, отсутствие имиджа и есть самый ярко выраженный имидж. Вот такие наблюдения.
А вскоре со мной произошел знаковый случай, который окончательно расставил для меня все по своим местам.
Я со своей семьей отдыхал в одном из санаториев Большого Сочи. И за день до окончания нашего отдыха на берегу моря меня находит один из администраторов сочинского концертного зала в парке им. Фрунзе. Находит и предлагает послезавтра организовать концерт на этой площадке. На мой вопрос – когда же он собирается и, главное, как продать билеты на концерт, он мне отвечает, что расходов никаких, и все, что соберем, – наше. Если же будет совсем плохо, то концерт отменим. Никаких штрафных санкций. Я дал добро, заявив, что еду в горы, в Красную Поляну. Пообещал позвонить с утра в день концерта. Красная Поляна еще не была столицей зимней Олимпиады, и связь с Сочи осуществлялась из телефона-автомата, стоявшего на соседней улице и соединявшего без какого-либо жетона или монеты. Утром в назначенный день я набрал номер моего организатора и, пока шло соединение, я в трубке (а телефон вдруг стал выполнять функции радиоприемника) услышал родной голос моего соавтора Александра Смогула, отвечавшего на вопросы корреспондента «Радио России». Он сказал примерно следующее:
– Пока у тебя есть хоть один читатель или хотя бы один слушатель, то ты обязан писать стихи и выходить на сцену…
На том конце подняли трубку и поздоровались, я ответил:
– Я даже не спрашиваю, сколько продано билетов, я буду петь, встречай меня.
И все-таки я сочинил «Расставайтесь, любя II».
Расставаться, любя,
Чтоб искать новых встреч,
Теребя незажившие раны.
Расставаться, любя,
И бессвязная речь,
Что прощаться с тобою нам рано.
Расставаться, любя,
По живому ножом,
Не давая опомниться сердцу.
Расставаться, любя,
Чтоб сейчас, не потом
Оставляя открытую дверцу.
Были и боли,
Шрамы на сердце,
На перемотку кино.
Главные роли
С солью и перцем
И растревоженным сном.
Расставаться, любя,
Чтоб себя обмануть
Бесполезной кровавой победой.
Расставаться, любя,
И расстроить струну,
Называя любовь полным бредом.
Расставаться, любя,
И опять ты – герой,
Можно выпить за дружбу мужскую.
Расставаться, любя,
А в душе лютый зной —
Я тоскую, тоскую, тоскую.
Еда
