Татьяна Осипцова - Утка с яблоками (сборник)
– Это которого Котькиному отцу подарили? Конечно. Прикольный такой петух! Хвост у него – во! – развел руки Сережка.
– А Котька дома? Он же вроде не работает пока…
– Не, еще не устроился после дембеля. Дома, где ему быть! Мы с ним всего часа три как домой вернулись.
– А ты куда, не спавши?
– На работу. Да ладно, на том свете отосплюсь! – весело отмахнулся Сережка. – Пока, теть Лен. Побежал я.
– Сын владельца петуха дома, попробуем? – обратилась председатель ТСЖ к репортерам.
Те кивнули, и троица загрузилась в лифт. На десятом этаже они стояли под дверью минут пять, периодически нажимая на кнопку звонка. Наконец послышалось характерное щелканье, и пред ними предстал босой заспанный детина в защитного цвета майке и длинных клетчатых шортах. Парень с трудом сфокусировал взгляд на Елене Сергеевне.
– Чё такое? – поинтересовался он вместо приветствия, распространяя запах пивного амбре.
– Доброе утро, Костик, – ласково поздоровалась председательша. – Мы по поводу вашего петуха. С телевидения его заснять приехали.
– Чего? – чуть пошире раскрыл глаза Константин и, наконец, узрел телекамеру.
– Петуха покажи…
– Нет его.
– Как нет?
– Не знаю как…
– Но он ведь у вас был, кукарекал…
– Без комментариев, – вдруг по-киношному выдал Костик, и закрыл дверь перед носом Елены и ее спутников.
– Снял? – кивнула репортер оператору.
– Угу.
– Хорошо, тоже пойдет. А петуха уж какого-нибудь всунем…
Сюжет, как и обещали, был показан в вечернем выпуске новостей. Речь Елены Сергеевны о том, что пернатый возмутитель мешает спать собственникам жилья, в него не включили. Акцент сделали на том, что любители животных заводят дома самых разнообразных питомцев, и даже петух – птица, как известно, хоть и домашняя, но деревенская – нашел приют в городской квартире.
Елена Сергеевна передала Валентину Найденову письменное предписание обеспечить тишину. Валька клятвенно заверил, что застеклит лоджию тройным стеклопакетом.
Но пока он этого не сделал, и петух продолжает оглашать окрестности своим «кукареку», приветствуя каждый новый день.
2013 г.
Восемнадцать плюс
Ольга проснулась от стука. С трудом разлепив глаза, посмотрела на часы и выругалась:
– Вот гады! Совсем шизанулись!
Зеленые электронные цифры показывали «ноль сорок четыре». Она легла в двенадцать, вставать в семь.
Не стало покоя в доме! То сверху перфоратор, то снизу дрель. Окна меняют, двери железные навешивают, ванны переоборудуют – в будни, в выходные, в праздники… А теперь еще и посреди ночи, молотком по стене!
Возникло желание брякнуть чем-нибудь железным по батарее, но она одернула себя – бесполезно, весь стояк переполошит, а толку? Стук-то из соседней парадной…
Она прислушалась. Продолжают. Стук глухой, ритмичный. И вдруг до нее дошло…
Ну, молодцы!!! Кровать этим делом расшатали!
Ольга невольно хихикнула. Сон отлетел, прихватив с собой раздражение. Она села, спустив ноги на пол. За стеной продолжали усердствовать. Послышались сдержанные женские стоны. Похоже, финиш близко…
Пойти, перекурить или дослушать концовку? – гадала она, и все-таки не решилась встать, боясь пропустить самое интересное. Ждать пришлось долго. Дважды женские стоны поднимались до захлебывающегося, будто предсмертного крика, а стена все продолжала принимать на себя удары – прямо за изголовьем Ольгиной кровати.
И когда же они кончат?!
На подходе к третьей серии женских воплей и всхлипываний стук участился. Вскоре последовал выплеск женского экстаза, короткая неразборчивая мужская реплика – и все. Тишина.
– Уф! – поднялась с кровати Оля. – Отстрелялись!
С улыбкой на губах она прошла в туалет, затем на кухню. Нажав на кнопку чайника, присела к столу.
Ну орлы! Особенно мужик.
Ольга взглянула на часы на стенке, вычла разницу с теми, что в спальне и подивилась: ничего себе! Видать, совсем молодой. Мы, по молодости тоже, бывало…
Вспомнились юные безумства, столь же длительные и безоглядные. Их собственные с мужем рекорды. Юная страсть не думает о времени – это зрелость оглядывается на часы, на обязанности, на дела, которые необходимо сделать. А тогда была важна лишь любовь и страсть. И пропади все пропадом!
Она уже попила чаю и вернулась в постель, а взбаламученная память все поднимала на поверхность новые эротические эпизоды. А может и не память, а разбуженные стуком в стенку гормоны. Бывают же вуайеристы? А это как назвать – аудиоризм, саундоризм, эхоеризм?
Изобретя последнее, сомнительно звучащее слово, Оля расхохоталась во весь голос – одна, в пустой квартире.
Отсмеявшись, взяла в руки книгу. До подъема чуть больше пяти часов, а сна ни в одном глазу. Прошло некоторое время и строчки, наконец, стали сливаться. Отложив книгу, она потянулась и выключила бра. Морфей раскрыл ей навстречу объятья…
И тут вновь раздался характерный стук.
– …! – вскочила Оля. – Да сколько ж можно! Уйметесь вы или нет?!
Хотелось сию же минуту угомонить неутомимых любовников. Но не нестись ведь в соседний подъезд посреди ночи?!
Честя сексуальных террористов самыми последними словами, Оля направилась на кухню. Берясь за пачку, подумала, что курить ночью не есть хорошо, но иначе не успокоишься.
Она выкурила сигарету, допила остывший чай, зачем-то заглянула в холодильник и кинула взгляд на часы. Интересно, управились? Вернулась в спальню и услышала, что нет. Схватила подушку и пошла устраиваться на диване в гостиной. Она прекрасно знала, что ни за что не уснет здесь. Диван неудобный, нет ни бра, ни настольной лампы, люстра светит в глаза, читать невозможно. А она без книжки не засыпает. Она вообще может заснуть только на одном месте – в собственной постели!
Проворочавшись, не выдержала, побежала в спальню и прислушалась.
Все еще продолжают! Правда, женские стоны уже звучат однообразно и больше походят на всхлипывания замученной жертвы.
«Заездили красавицу», – безо всякой жалости подумала Оля.
Тут стук участился, голос женщины за стеной повысился на несколько тонов. Вскрики показались неестественными, и на ум пришло злорадное: «притворяется». Несколько завершающих толчков… Финита!
Оля прошлепала за подушкой и вернулась в собственную постель. Спать. Завтра на работу.
Измученная полуночными концертами, она провалилась в неспокойный сон. Ей виделись какие-то картины – на удивление, ничего сексуального, – слышались незнакомые голоса. А то вдруг строчки книги, что читала на ночь, притом не то, что уже прочла, а будто продолжение… Это не сон, а мученье, – не просыпаясь, думала она, и переворачивалась на другой бок.
Половой гигант за стеной поднял голову в половине шестого утра.
Не открывая глаз, Ольга послушала немного, поняла, что до первых стонов еще далеко и, вздохнув, поплелась на диван. В сомнамбулическом состоянии – не то сон, не то не сон, – она провела на нем время до подъема, и с квадратной головой отправилась в душ.
На работе целый день не могла сосредоточиться. Одно радовало – пятница. А уж за выходные она как-нибудь отоспится.
Не тут-то было!
Измученная предыдущей ночью, Ольга оказалась в спальне намного раньше, чем обычно, сразу после программы «Время». Глаза закрывались сами собой. В предвкушении отдохновения она опустилась на кровать, прикрылась одеялом и блаженно вытянулась…
Шумовой фон бодрствующего мегаполиса не позволил ей сразу расслышать экстатические стоны за стеной и размеренный, монотонный, возбуждающий и убивающий всякий сон стук.
Из принципа не покидая собственную постель, она дождалась завершения соседского акта, уже без улыбчивого одобрения, а напротив – в крайнем раздражении. Уснула около двенадцати. Стук в стенку разбудил в пять двадцать пять. Не исключено, что одну серию аудиопорносериала она пропустила, но ни капли не жалела.
Жалко другое, что муж в командировке, вздохнула она. Вот бы мы им сейчас устроили «наш ответ Керзону». Конечно, на столь длительные и частые подвиги мой уже не способен, но ору-то я ничуть не тише!
То ли от раздражения, а может к перемене погоды, утром чувствовала себя Оля неважно. Приняла таблетку от давления, но все равно ходила, как расклеенная. За что ни бралась – все из рук валилось, ничего не хотелось делать. Позвонил муж. Рассказал про свои дела, спросил, как она. Оля не стала ябедничать на соседей, приедет, сам услышит – если они до того времени не успокоятся.
Взяв книгу, решила прилечь в постель – авось заснётся. Иногда дневной сон освежает.
Но за стеной опять трудились!
– Проститутка! – выкрикнула в стенку Оля, которой вдруг пришло в голову, что круглые сутки трахаются только представительницы древнейшей профессии. В ярости она забросила книгу в угол и торопливо оделась, ворча себе под нос:
