Елена Селестин - Москва – Таллинн. Беспошлинно
– Почему вы торопитесь? – Ларисе хотелось пойти домой, полежать в ванной и прийти в себя после потрясений этого утра.
– Когда везет, надо делать все тщательно, но без малейшей задержки. Таков мой опыт. Не торопясь, но и не останавливаясь, как говорил мой отец. Меняются банки, руководства, валюты, приходят кризисы…мало ли еще что бывает. Ветер меняется! – Виктор отвернулся от них и стал смотреть на море.
Ольга пребывала в эйфории:
– Лариса! Загляни в ванную, и какие там халатики, кремчики!
– Мартин, мне надо отдохнуть… – Лариса чувствовала, что еще немного, и она расплачется от усталости и обилия впечатлений. – У тебя еще будет время все здесь рассмотреть в деталях.
Мартин покорно вышел из рубки, на лице его так и блуждала простодушная улыбка.
«Блаженный с деньгами ничем не отличается от блаженного нищего», – с нежностью подумала Лариса.
Завтракали вчетвером в бело-металлическом интерьере дорого ресторана. Пока обсуждали предложенные банком квартиры, Мартин чертил на листе силуэт своей яхты. Виктор объяснял сложные продуманные схемы получения денег, правила оформления документов. Лариса скосила глаза в текст журнала, который лежал перед адвокатом:
«Затишье в европейских проблемах и в целом хорошая макроэкономическая статистика прервали падение фондовых площадок, облигаций и товаров. Доллар продолжил усиление, указывая на приток ликвидности в развитые страны. Фондовые площадки уверенно легли в боковик. Более того, это была типичная inside неделя. Например, индекс Доу в последние дни колебался в узком диапазоне 11000-11200».
Ольга не умолкая предлагала помощь, у нее целый город друзей и знакомых, среди них оказались: инструкторы по вождению автомобилей (Ларисе надо срочно получить права), директор автосалона (купить две машины), дизайнеры (и в старой и в новой квартирах сделать масштабные ремонты), тренер по теннису международного класса, чемпион Эстонии по игре в гольф, певица, дающая уроки вокала для пожилых состоятельных людей, учитель танцев…
– Лариса! Вы будете загородный дом строить или покупать готовый? В какой стране? Виктор, если арендуешь вертолетик, будем летать над Европой и не стоять в пробках. Послушайте, может, мне тоже получить лицензию на вождение вертолета?!
Хотелось, чтобы Ольга дала отдохнуть от своих идей, не совала везде напудренный нос жизнерадостной женщины, но сказать прямо о своем раздражении Лариса не умела. А ведь капитал действительно потребует команды, осознала она; помощники, советчики, советники – неизбежно появятся, не буду же я одна сидеть со счетами, вычисляя налоги и ужасаясь вывихам Доу-Джонса, даже если пойму кто это. Понятно, почему богатые кажутся высокомерными; надо же чем-то отпугивать искренних и не вполне искренних доброхотов, бескорыстных помощников с дальним расчетом.
– Мартин, ты знаешь английский? – Ольга влезала во все нюансы будущего.
– Знает он, – ответила Лариса за Мартина.
– Есть лучший у нас стилист, такой мальчик хороший, полностью преобразовывает женщин. Учился в Италии, цвет подберет, косметику, все! Двадцать лет долой! Лариса, и еще, и еще, есть один инструктор по йоге, на дом приходит…тебе обязательно надо научиться расслабляться. Преподаватель английского тоже приходит. Он носитель! Еще я узнала, где самое лучшее наращивание ногтей! Дорого, но нас уже не интересует недорого?
После «делового» завтрака Лариса ушла домой, там первым делом отправилась выгуливать Виллика. Думала о математике Перельмане из Питера, отказавшемся от миллионной премии, присужденной ему мировым сообществом математиков. Гений Перельман сумел сказать «нет», остался бедным школьным учителем. Счел, что деньги повлекут за собой такие перемены, такие затраты энергии, которых он для себя не желает. Он – человек – не хочет этого, точка. Хоть один из ныне живущих им не подчинился.
Виллик нюхал под деревьями и задирал лапу с обычной деловитостью, тоже не считая нужным замечать, что в его жизни что-то поменялось.
– Куплю тебе, Виллик, пальто со стразами, вот тогда занервничаешь.
Виллик обратил к ней глаза-линзы и повилял хвостом вежливо, но без энтузиазма.
У Ларисы появилась новая тревога: «Чем я, мы, наша семья – должны будем заплатить за это? Капитал пришел без усилий, значит, что-то отнимется взамен? Кажется, я слишком надумываю…буду привыкать, постепенно загрузившись новыми обязанностями. Почему не чувствую себя счастливее?».
Лариса набрала номер телефона Витала.
– Здорово, миллионерша!
– Знаешь уже.
– Нужна будет помощь, потратить там чего, спустить пару миллионов, обращайтесь.
– Мне кажется, я приступила к тяжелой работе, не по своей воле к тому же.
– Шок, по причине чисто женского консерватизма. Кстати, я тут подумал… ты можешь стать акционером нашего журнала. Тогда творческая деятельность тебе обеспечена, ну, для отдыха от красивой жизни.
– В этом журнале будут печатать все, что я напишу.
– Именно, Лариска, именно!
– Тебе и главному будут нравиться любые мои идеи. Даже про лошадей…
– Думаю, да.
– Пошел ты, Витал, куда подальше. Ты за свои статьи получаешь гонорар, а я теперь должна приплачивать, чтобы печататься?
– Смиренно готов сносить колкости. Лариска, ты получила огромные возможности, дороги перед тобой – веером. А включи телевизор – случается лишь ужасное, во всяком случае, нам так говорят. Так что ты – мое личное большое исключение, моя таблетка оптимизма.
Томас должен приехать из армии на выходные, надо приготовить обед. Или что теперь она должна делать – заказать суп в ресторане, нанять повара-итальянца? Взять гувернантку для собаки, это хорошая идея, но гувернантка одна с Вилликом не справится, надо еще и парикмахера. А пока что я сама схожу в ближайший супермаркет, после искупаю Виллика, с лета его не купала.
Мартин завтра будет показывать яхту Томасу, муж сказал, что они попробуют выйти в море. А ведь Витал и правда может помочь, проконсультирует насчет машин, скорость перемещения в самом деле надо увеличивать. И некрасиво отталкивать старых друзей при появлении в семье богатства. Кстати, денег она еще не видела, вот будет у нее завтра в руках кредитка, снимет с нее несколько тысяч евро – тогда можно будет сказать, что да, наступили перемены.
11
Варвара улетела в Черногорию еще до завершения сессии, досрочно поставив зачеты недоумевающим студентам. В самолете перед посадкой, увидев внизу красно-коричневые – горы и зеленое море, Варвара поверила, что стряхнет с себя апатию. Мысли о ссоре с ученицей не покидали ее. В своей правоте Варвара Ивановна не сомневалась, жизненный опыт подсказывал, что талантливые люди, особенно молодые, часто обладают нравственной неустойчивости или отклонениями. Но все же она скучала по девочке и взяла с собой в Черногорию Марусину пьесу, хотелось на отдыхе прочесть еще раз.
Сойдя с трапа самолета в аэропорту Тиват, Варвара вдохнула вкусный воздух: скоро она увидит цветущие кусты, глицинии, олеандры и бугенвили, еще были камелии. Каждый год она заучивала виды цветущих растений, но каждый год снова путалась в них.
Варвару встречал знакомый таксист, двухметровый Небойша. Пока он укладывал чемодан в багажник машины, Варвара крутила головой и счастливо щурилась на солнце.
В машине по дороге в Будву Варвара поняла, что соскучилась и по языку, и по местным жителям, по пейзажу, даже в декабре напоминающему детскую трубку-игрушку с разноцветными стеклышками внутри: каждый поворот головы дает новый орнамент, всегда прекрасный. А ведь она полагала, что влюбленность в Черногорию, как и у большинства соотечественников, прошла.
«Никогда нашей интеллигенции не удавалось быть рациональной в своих чувствах, если влюбляемся во что-то – то безоглядно. Несмотря на наши революции, репрессии и перестройки упрямо хотим быть идеалистами. Во всяком случае, выступили в таком амплуа здесь, искренне поверив в идеальное место на земле. Сейчас, спустя пять лет после пика нашествия русских в Черногорию, мы немного успокоились. Теперь можно оглянуться и признать, что это была эпидемия, настоящая любовная лихорадка».
Проехали указатель на Остров цветов, где восстанавливался один из древних сербских монастырей. Небойша молча курил, Варвара улыбалась: она знала прежнюю единственную обитательницу этого монастыря, монашку с огромными прозрачными глазами, полными любопытства к людям, приходящим из внешнего мира, знала и новых людей, что трудились там теперь. В этот приезд она вряд ли увидится с ними.
Варвара приехала общаться с природой, люди ее утомили.
«Самое важное раньше для нас происходило в монастырях. Там мы чувствовали окрыленность, готовы были приходить на рассвете, оставались на монастырский обед, «ручик», были счастливы, кожей чувствуя любовь. И говорили друг другу постоянно, что здесь встретили подлинное православие, тогда как в Москве одухотворенности уже не найти. Как мы молились! Было похоже, что русскими здесь будет основано поселение людей искусства, – художники, поэты, журналисты ринулись покупать квартиры в Черногории не на лишние, а чуть ли не на последние деньги. Как после революции, когда бежали в Белград, Ниццу, Париж, спасаясь от большевиков. В начале двадцать первого века здесь могли прятаться от власти денег и чиновников. Почему лицо государства российского всегда, при всех режимах, столь бесчеловечно? Плата нам за то, что сами серьезны и тяжеловесны? Спрятаться не получилось…сейчас мы уже мы уже почти смирились, что нас здесь не любят. Наверное, для местных мы опять – оккупанты, только экспансия наша утверждается не оружием, а деньгами, и опять нас слишком много», – думала Варвара спокойно, уже без обиды.
