Жанна Тевлина - Жизнь бабочки
– А у тебя же денег совсем не было.
Петя замялся.
– Мне отец накануне дал пару сотен.
Мане стало неприятно, но она взяла себя в руки. После того, что он пережил, не следовало выяснять отношения.
– Петь…
– Ну…
– У меня молоко пропало…
– Поздравляю. А я тебя предупреждал.
– Я сцеживалась! Только один раз забыла.
– Ну чего ты тогда удивляешься.
Он огляделся:
– А Линка где?
– Мама твоя забрала.
Петя повеселел.
– Ну, слава богу! Будет при деле.
Он долго отходил, был колючим и немногословным, а потом вдруг что-то изменилось. Он стал активным, доброжелательным, но каким-то чужим. Маня уговаривала себя, что ей кажется, что она сама не знает, чего хочет, и на какое-то время уговоры действовали.
Линка теперь жила у свекрови всю неделю, а на выходные они ее забирали. В тот вечер она поехала к свекрови сразу после института. Петя задерживался на работе. У них был какой-то очередной, никому не нужный аврал, и она сказала, что сама заберет Линку. Свекровь спросила:
– Котлету хочешь?
– Нет, спасибо. Мы побежим. Мне до Петиного прихода еще много всего сделать надо. Коллоквиум в понедельник, а в выходные Линка ничего делать не даст.
Свекровь поджала губы:
– Так оставь.
– Нет, что вы! Петя ее неделями не видит.
– Он и завтра ее не увидит…
– Почему это?
– В Беляево обещал поехать. Там рабочие придут.
Она уже почувствовала, что что-то случилось, но сумела сдержаться. Спросила с нарочитой небрежностью:
– В воскресенье тоже поедет?
– Хочется верить… Сегодня должны договориться.
– С кем?
– С рабочими. Они с трех там.
– А Петя уже там?
– Сидит…
У нее было мгновение на принятие решения, и она его приняла.
– А может, я правда Линку оставлю… А то Петя уставший придет…
Свекровь начала молча распаковывать сумку с детскими вещами.
Два месяца назад они похоронили Петину бабушку. Все прошло буднично, как запланированное мероприятие. Манин отец был в больнице на очередном обследовании и очень переживал, что не будет на похоронах, а свекровь не проронила ни слезинки. С первого дня начала готовиться к поминкам, писала всем записки, что кому купить. От бабушки осталась двухкомнатная квартира в Беляево, о которой Маня деликатно не заговаривала, да она ее по большому счету и не интересовала. В последние дни, правда, проскакивала мысль, что Петя придет в себя, если они будут жить отдельно. Но с другой стороны, она не представляла жизни, отдельной от родителей. Манина бабушка умерла чуть больше двух лет назад, но Маня до сих пор не могла осознать этот факт, а мама никак не позволяла выбросить старый бабушкин диванчик, который стоял в углу гостиной и загораживал выход на балкон. С мамой не спорили, сами не представляли, как его можно выбросить.
Она вышла из лифта и сразу услышала громкую музыку за дверью квартиры. Позвонила. Сердце колотилось так, что было трудно дышать. Музыка резко умолкла, и стало совсем тихо, как будто в квартире никого нет. Маня позвонила еще раз. Тишина. Она нажала на кнопку звонка и не отпускала ее. Она не знала, сколько прошло времени, когда дверь резко открылась. Петя вышел на площадку и плотно прикрыл за собой дверь. Глаза у него были холодные, и сам он был чужой, как оборотень в Петином обличье. На секунду даже поверилось, что это не Петя и его подменили. Он стоял и молчал.
– Почему ты не открываешь?
– Зачем ты приехала?
– Мне твоя мама сказала…
– И что? Я тебя просил приезжать?
– Я хотела…
– Скажи, я тебя просил приезжать?
– У тебя рабочие?
– Рабочие…
– А почему ты не открывал?
– Потому что ты там совершенно не нужна.
Она не собиралась плакать, но слезы полились сами. Надо было сдвинуться с места, но она не могла.
– Все-таки ты истеричка.
– Дай мне зайти в квартиру.
– Зачем?
– Я хочу в туалет.
– Перехочешь.
– Дай мне зайти в квартиру.
Она попыталась сдвинуть Петю, но он стоял, как стена. Сказал зло:
– Иди вниз. Я сейчас спущусь.
Она выждала секунду и резко нырнула под его руку, которой он опирался о дверной косяк. Он сгруппировался и оттолкнул ее назад.
– Я сказал, иди вниз. Я сейчас приду.
Она повернулась к лифту. Лифт стоял на их этаже, за это время его никто не вызвал. Она нажала на кнопку первого этажа. Выйдя из лифта, прислушалась. Наверху было тихо. Она пошла по лестнице вверх. Хотелось бежать, но она боялась шуметь. Квартира находилась на третьем этаже. Она как раз подходила к двери, когда оттуда выскочила какая-то короткостриженая девица и боком, чтобы не задеть Маню, грациозно скользнула вниз по лестнице. Маня обернулась, но та уже исчезла из поля зрения.
Петя сидел в прихожей на пластиковом ведре с краской. Надо было что-то говорить, но слова не шли. Петя сказал устало:
– Если ты хочешь разборок, то их не будет.
– Я не хочу никаких разборок, и так все ясно.
– Ну раз ясно, замечательно.
– Кто это такая?
– Какая разница?
– Ты давно ее знаешь?
– Нет. Слушай, отстань, а? Мне надо дверь закрыть.
Он встал с ведра, подошел к двери и распахнул ее. Выжидающе посмотрел на Маню. Маня вышла на площадку. Когда подходили к метро, Петя сказал:
– Я к матери поеду.
– Ты уходишь?
– Мань, не требуй от меня ничего. Я пока ничего не знаю. Мне первый раз за долгое время хорошо. Я почувствовал, что начинаю жить. И не хочу знать, что будет дальше.
Когда она вошла в квартиру, родители стояли в прихожей. С двух сторон пытались заглянуть ей в лицо. Папа спросил:
– Что-то случилось?
– Ничего не случилось.
Не было сил говорить.
– А где Линка?
– У Пети.
Она прошла в их комнату и сразу подумала, что теперь это ее комната. Хотелось исчезнуть, раствориться, а потом прожить этот день заново. Но такой возможности не было, а по-другому жизнь казалась невыносимой. Вошла мама, села на край кровати. Не было сил ее выгонять.
– Ты сейчас ни о чем не думай и ничего не решай. Пройдет время, все перемелется, мука будет.
– Послушай, чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты успокоилась. Глупая ты у меня… Маленькая еще…
– Ты можешь меня не трогать?!
– Ну, все, все, успокойся…
Она погладила Маню по голове, но Маня резко высвободилась, отодвинулась.
– Покушать хочешь?
– Мама, ты издеваешься?!!! Я жить не хочу!
– Ну, Манечка, ну перестань, это сейчас все тебе кажется таким страшным… Он кого-то нашел?
– Нашел!!! Нашел!!! Рада? Вы всегда этого хотели!
Ей хотелось кричать еще громче, чтобы до них наконец дошло, что они виноваты во всем, что случилось. Они не приняли Петю, и он это чувствовал, не мог не чувствовать. В душе поднималась и росла мстительная радость за то, что до них наконец дошло, что они сделали с ее жизнью. Папа уже стоял рядом и тыкал ей в рот рюмочку с валерьяновыми каплями. Она машинально выпила. Еще помнила, что долго всхлипывала, а потом заснула. Первым, что почувствовала вслед за пробуждением, была боль. Она не представляла, что может быть так больно, как будто потеряла самого близкого человека, как будто бы его уже не было на земле, а значит, она никогда его не увидит. Даже, когда умерла бабушка, такого не было.
Весь день прошел как в тумане. Родители делали вид, что ничего не происходит, и ей было противно от их жалости. Мама лишь сказала, что звонила свекрови, что у Линки все хорошо, чтобы Маня не беспокоилась.
– А что ты еще у нее спрашивала?
– Ничего не спрашивала. Манюша, ну я же не буду делать тебе назло.
Маня не была в этом уверена. На секунду мелькнула предательская мысль, уже совсем нереальная. Как было бы хорошо, если бы родители между собой все уладили, и все вернулось на круги своя. Но она тут же отогнала от себя эту мысль. Она бы никогда не приняла такую помощь. Что бы ни случилось, она никому никогда не позволит вмешиваться в свою жизнь и жалеть ее. И никто никогда не сможет попрекнуть ее, что столько для нее сделал, а она этого не оценила. У нее все будет хорошо, и это будет ее личная заслуга.
Следующую ночь она почти не спала, считая минуты до рассвета, а в девять утра уже была у свекрови. Она рассчитала так, что в восемь еще рано, а в девять все уже точно встанут и Петя не успеет никуда уйти. Свекровь открыла дверь. Маниному приходу не удивилась. Маня быстро сказала:
– Я хотела на Линку посмотреть.
Свекровь пожала плечами и ушла на кухню.
Линка сидела в манеже и грызла кубик. Увидев Маню, рассмеялась. Маня нервничала. Кольнула неприятная мысль, что без Пети ее и Линка не так радует.
Маня зашла на кухню, села у окна так, чтобы коридор просматривался.
Свекровь мыла посуду. Сказала, не оборачиваясь:
– Нет его.
– А где он?
– Откуда я знаю. Сырник будешь?
– Не хочу.
Свекровь обернулась к Мане, вытерла руки передником.
– Да ладно, не умирай. Куда он денется? Нагуляется и придет. Не догулял в юности, вот теперь добирает свое.
– Вы его одобряете?
