Роза Листьева - Дом у кладбища
– Спасибо, присаживайтесь.
– Обвинение осуществляет прокурор Джон Карни, защиту предоставляет адвокат Дениэл Клипсон.
– Все ли свидетели явились?
– Ваша честь, все свидетели явились и ожидают в коридоре.
– Прокурор, прошу вас.
– Двадцатого августа около десяти часов утра было совершено нападение на корреспондента газеты «Нью Таймс» Марка Броуди и его помощника Джима Моррисона. Нападавший имел при себе пистолет, грозился ему отомстить за заведомо лживую статью, выпущенную днём ранее под названием «Новый хозяин Де Труаля». Марк позвонил в дом и спросил разрешения взять интервью, после чего рассвирепевший хозяин схватил его за верхнюю одежду и втащил в дом. После чего он нанёс ему удары в глаз и в челюсть, добавив при этом: «Я же не автографы здесь раздаю». Имея намерение поквитаться с автором статьи, подсудимый мог использовать пистолет, находящийся в кобуре, с целью убийства.
Легранский вздрогнул. Они хотят пришить мне попытку убийства? Предупреждали меня, что от прессы ничего хорошего нельзя ожидать…
Прокурор продолжал:
– После чего к нему присоединился второй подсудимый, находящийся в преступном сговоре с первым. Они избили журналиста и его помощника. Не стерпевшие хамства журналисты попытались дать отпор, отбиваясь от хулиганского преследования. После чего пришлось вызвать полицию. Оскорбляя избитых, они продолжали угрожать и в полицейской машине. Их пришлось разнимать.
– Подсудимые, встаньте, пожалуйста. Вам понятно обвинение?
– Да, ваша честь, – ответили они одновременно.
– Тогда присаживайтесь, пожалуйста. Суд переходит к судебному следствию.
Судья ударил колотушкой, и Легранский услышал, как упало его сердце.
– Протестую, ваша честь, – приподнялся адвокат.
– Да, конечно, разумеется.
– Мой подзащитный обвиняется в совершении покушения на убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку из хулиганских или каких бы то ни было побуждений. Считаю, что действиям моего подзащитного дана неверная квалификация по следующим основаниям: отсутствует тщательная подготовка и предварительное планирование преступных действий, отсутствие стремления сокрытия преступления, отсутствие организованности и подчинения. Что же касается сплочённости, то хотелось бы отметить, что по закону под сплочённостью следует понимать наличие общих целей, намерений, превращающих преступную группу в единое целое. Далее в обвинительном заключении сказано: «Для совершения преступления был заранее приготовлен пистолет, который он хотел использовать в преступных целях». Мнение государственного обвинения относительно специально подготовленного плана считаю абсолютно беспочвенным предположением. У меня всё, ваша честь.
– У меня нет вопросов, – ответил прокурор. – Хотя один, пожалуй, я всё таки задам. Подсудимый, зачем вам понадобился пистолет? Находясь у себя дома, вы же не собирались его использовать?
– Подсудимый, встаньте, пожалуйста, отвечайте на вопрос.
Повисла пауза. Легранский медленно встал.
– А вы когда-нибудь видели привидение? – неожиданно спросил он.
– То есть, вы испугались привидения и носили с собой пистолет? – прокурор ответил вопросом на вопрос.
– Нет, я не испугался.
Броуди закусил губу, предвкушая разразившийся скандал и большой куш, который ему отвалят за Легранского.
– Ночью я увидел нечто странное, – продолжал он.
– Что же вы увидели?
– Оно сидело на кухне и жрало пирог. Чавкая и пачкаясь, оно посмотрело на меня, затем, чтобы его испугать, я выстрелил в потолок, после чего пуля отрикошетила и разбила стекло. Затем я закрыл глаза рукой, чтобы разлетевшееся стекло не поранило лицо, а когда открыл, его уже не было, наверное, оно убежало.
– Значит, вы утверждаете, что пистолет вам был нужен, чтобы защититься от привидения, которое пожирало пирог у вас на кухне?
– Я не знаю, что это было… Но я не собирался никого убивать.
Броуди улыбнулся.
– У меня больше нет вопросов, – сказал прокурор.
– Ну что, – подытожил судья, – тогда мы переходим к допросу свидетелей. Вызовите, пожалуйста, свидетеля Рябинцеву, Виолетту Михайловну.
Адвокат подмигнул Легранскому, на что он ответил, сжав кулаки. Ему и сейчас, сидя за решёткой, хотелось двинуть этому журналисту, но он посчитал это выше своих сил и обратился в слух.
– Свидетель, представьтесь, пожалуйста.
– Я, Виолетта Михайловна Рябинцева, тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения, домохозяйка.
– Кем вы приходитесь подсудимому?
– Да я ему как мать, я его так люблю, что…
– Минуточку, пожалуйста, ближе к делу.
– Где вы находились двадцатого августа?
– Вчера я была дома. В дверь позвонили, и Феликс спустился, чтобы открыть. Затем я услышала шаги, и началась потасовка. Я слышала крики.
– Вы слышали крики?
– Это были мужские голоса.
– Они угрожали друг другу?
– Я не помню точно, что они говорили, но что-то про паршивую газетёнку.
– Ваша честь, у меня ходатайство.
– Да, пожалуйста, – обратился судья к адвокату.
– Разрешите представить вам тот номер газеты, в котором в хамской форме написана статья, адресованная моему подзащитному. Разрешите зачитать?
– Зачитайте.
Адвокат прочитал эту статью и отложил газету.
– Согласитесь, неприятно увидеть такое в газете и ещё и узнать о себе, что ты состоишь в порочной связи с какой-то Кузнецовой.
– Хорошо, приобщите к материалам дела.
– Кто такая Кузнецова? – обратился прокурор к подсудимому.
Этот вопрос выбил его из колеи, разозлившись, Легранский обратился к судье:
– Ваша честь, я могу не отвечать на этот вопрос?
– Это ваше право, если не хотите, то не отвечайте.
– Спасибо, ваша честь.
– Вы что-нибудь пили? – уточнил прокурор.
– Чай.
– Только чай?
– Это враньё! – закричал потерпевший. – Чай, о котором здесь идёт речь, выплеснула мне в лицо его невеста. Не знаю, что взбрело ей в голову, но она взяла чашку, и в ту же минуту всё её содержимое полетело в меня. Я был весь мокрый, волосы, одежда, всё лицо! Прошу учесть это поведение как хамское!
– Позвольте, но вы тоже выплеснули ей в лицо чашку чая и даже не извинились, за что вы и получили. Истинный джентльмен не позволил бы себе так поступить с дамой, – сказал Феликс.
– Что я себе позволяю, решать не вам, – с достоинством произнёс Броуди. – А вашей даме я бы посоветовал следить за своими манерами, не то я за себя не ручаюсь. Я человек, который умеет постоять за себя, в противном случае мне придётся призвать её к ответу.
– Да, я признаю, что не сдержался и схватил вас за воротник, но и вы тоже изрядно попортили мне одежду, тому доказательством может служить оторванный рукав моей рубашки.
– Защищаясь, я был вынужден это сделать. У меня не было выбора. Он ударил меня в глаз, – Марк указал рукой на Легранского. – Он оскорблял не только меня, но и мою газету.
– Как именно он оскорблял вашу газету?
– Он называл её паршивой газетёнкой, клялся, что заставит сожрать и… – он ненадолго замолчал. – Сказал, что нашей газетой ещё его внуки будут вытирать задницу.
– Подсудимый, встаньте, пожалуйста. Вы подтверждаете, что это всё так и было?
– Да, ваша честь, но я не собирался никого убивать. В тот день я был очень зол. Я не спал всю ночь. Наш дом действительно небезопасен.
– Что вы имеете в виду? – задал вопрос прокурор.
– О нашем доме ходит много легенд. Это место очень старое, это один из древнейших замков. Одна из легенд гласит, что тот, кто нарушит покой Де Труаля, будет навеки проклят. Эти старые своды помнят ещё древнейшие времена, преступления которых, как тень, ложатся на нас, современников. – В зале стало тихо. – Призраки живших здесь людей приходят к нам. Может, это звучит странно, но я хочу им помочь.
– Как же вы собираетесь им помочь? – спросил прокурор.
– Протестую, ваша честь, давление на моего подзащитного…
– Нет, я отвечу на этот вопрос. Люди, жившие в Де Труале, умирали страшной смертью. Издревле так было заведено, словно над ними тяготело какое-то проклятье. Их души жаждут справедливости. Нужно разгадать загадку Де Труаля и раз и навсегда положить этому конец.
– Хорошо, я понял вас, но давайте вернёмся к событиям двадцатого августа, – вмешался судья.
– Свидетель, вы не помните, что конкретно говорили подсудимый и потерпевший?
– Они обменялись ругательствами, стали сильно друг друга поколачивать, потом они облили друг друга чаем.
– Кто они?
– Марк поссорился с моей дочерью. И как мать я её не защищаю.
– Значит, Лиана первая облила Марка?
– Да, Лиза заварила чай, мы все собрались за столом, чтобы наконец помириться, но, как следовало ожидать, дело кончилось скандалом. Поругались ещё сильней, дошло до драки, опрокинули стол…
– У меня больше не будет вопросов к свидетелю, – подытожил прокурор.
