Маша Трауб - Не вся La vie
– Нет, тут ветер, – отвечала Дарья Петровна.
Сборы с пляжа были долгими. Бабушка брала из бара пластмассовый стул и торжественно водружала его в песок у самого берега. Потому что Даня не мог аккуратно на носочках дойти до лежака. Он обязательно оказывался весь в песке, и его приходилось опять отводить окунаться. Именно этого Даня и хотел – оказаться в воде без спасательных средств. Мальчик шел и как будто нечаянно падал.
– Ну вот, иди окунайся, – сердилась Дарья Петровна. Даня бежал в воду.
– Куда? Куда? – подскакивала бабушка, стоило Дане зайти на глубину выше щиколотки. – Неужели нельзя просто смыть песок?
Даня покорно смывал песок с животика и шел назад к лежаку. И опять падал. Причем падал он вполне профессионально – смотрел по сторонам, взмахивал руками и приземлялся на попу.
– Тебя ноги совсем не держат? – сердилась уже всерьез Дарья Петровна. – Ну иди опять обмывайся.
Потом этот номер у Дани не проходил – Дарья Петровна придумала ставить стул.
На стул она клала сложенное полотенце, сверху водружала Даню. Еще одним полотенцем она укрывала внука, а третьим укутывала ему голову.
– Стой и не двигайся, – велела она и бежала к лежаку за вещами.
Даня стоял на стуле в трех полотенцах столбиком и медленно тянул то, которое прикрывало ему голову. Полотенце падало – на песок. Потом Даня начинал тянуть то, которым был обмотан. Полотенце падало. Мальчик был почти счастлив. Прибегала Дарья Петровна и начинала трясти полотенца.
– Я же тебе говорила – не двигайся, – ругалась она. Полотенце она вытряхивала так, чтобы песок не попал на внука. Могла вытряхнуть на тех, кто шел купаться.
Дарья Петровна опять обматывала внука полотенцами и начинала его одевать. Носочки, трусики, шорты, футболка, кофточка, панамка, завязываемая тесемочками под подбородком. Даня покорно топтался на стуле.
Ребенок, с моей точки зрения, был ангелом. Бабушка кормила его диетической кашей – на воде, без сахара и масла. Он послушно открывал рот.
– Вы знаете, Маша, – сказала мне на пляже Дарья Петровна, – а каша-то у них невкусная. Я попробовала, ее есть нельзя. Странно, что Даня ест. У детей вообще вкусы странные.
– Да уж, – согласилась я.
За ужином мы опять встречались. Вася выглядывал Даню и бежал к нему. Бабушка хмурилась – Вася будет отвлекать Даню от каши. Я тоже была недовольна – Вася и так ничего не ест, а тут тем более. Он будет развлекать Даню. Рад был только Данин дедушка – Сергей Иванович. Ему никак не давали выпить, а хотелось. Дарья Петровна разрешала культурно употребить за ужином бокал вина. Сергей Иванович наливал в маленький графинчик из общей бочки и косился на стоящее на соседних столах холодное пиво. Точнее, он не выпить хотел, а просто посидеть, расслабиться. Я приходила, и Сергей Иванович бежал к бочонку – принести вина. Мне. Мы пили, разговаривали и плевать хотели на детей.
– Маша, где Вася? – спрашивала Дарья Петровна, если мы с Сергеем Ивановичем решали пойти еще за графинчиком.
– Бегает. Придет, – говорила я.
– А вы уверены, что он не потеряется?
Даня тем временем все ниже сползал со стула под стол, намереваясь убежать к детям, собиравшимся на детскую дискотеку.
– Сиди спокойно, – вытаскивала его бабушка. Мальчик покорно вскарабкивался назад.
Утром Сергей Иванович выходил на пляж и шел брать доску с парусом. Виндсерфинг. Он никогда не стоял на доске, а тут захотелось. Мне тоже хотелось взять доску, но приходилось брать байдарку по требованию Васи. Сын, кстати, упорно говорил «байдарк» в мужском роде.
– Вася, не байдарк, а байдарка, – поправляла я.
– Нет, байдарка – это девочка, а байдарк – мальчик, – отвечал сын.
Весь первый день Сергей Иванович падал в воду, пытаясь удержаться на доске. На третий взял парус и ушел в море. Там, в море, его прибило к буйкам, и он долго не мог вернуться на берег. Возвращали его на спасательной моторной лодке. Упавшего и абсолютно счастливого. Дарья Петровна бегала по берегу и спрашивала у всех выходящих из моря, не видели ли они мужчину в возрасте под парусом. Отдыхающие пожимали плечами. Дарья Петровна вышагивала по берегу и смотрела вдаль. Даня пользовался моментом – сидел на песке, лепил куличики и счастливо смеялся, когда какой-нибудь малыш поливал его из детского ведерка.
Вася обстрелял Даню из водного пистолета.
– Вася, что ты делаешь? – испугалась я, потому что боялась гнева Дарьи Петровны.
– Мама, ему нравится, – сказал сын и показал на Даню – тот сидел и жмурился от удовольствия.
– Кто тебя намочил? – подскочила к внуку Дарья Петровна. Я сделала вид, что читаю и ничего не видела.
– Вася, – ласково и признательно сказал Даня.
– Вася, ты что, не понимаешь, что нельзя? – накинулась на него Дарья Петровна, но быстро отвлеклась – на горизонте замаячил парус.
– Вася, еще, – сказал Даня.
Вася посмотрел на меня, на Дарью Петровну, набрал в пистолет побольше воды и обстрелял друга с ног до головы.
– Что вы волнуетесь? Приплывет, – успокаивала я Дарью Петровну.
– У меня ключи от номера, нужно идти обедать. Я с утра с Даней, а его нет, – надрывно говорила она.
Иногда мы сталкивались с Сергеем Ивановичем в детском городке. Он смотрел на внука, курил и говорил:
– А внук-то у меня идиот. Ему деревянный поросенок нравится.
– Он же еще маленький, – защищала я Даню.
– Не-е-е, идиот, – любя говорил Сергей Иванович.
Там был такой деревянный поросенок, покрашенный в розовый цвет. На поросенке было написано: «поросенок Владик».
Как-то рядом с этим чудовищем стоял мальчик и пинал поросенка ногой. Примеривался и пинал. Рядом причитала мамаша:
– Это ж надо, я пойду жаловаться, как так можно?
Оказалось, что мальчика звали Владик и дети ему сообщили, что его зовут так же, как поросенка. Мальчик сначала отлупил всех хорошо информированных детей, а потом решил расправиться с поросенком.
Впрочем, Дарья Петровна тоже к внуку относилась скептически.
– У него задержка развития. Явная, – говорила она.
– Почему?
– Он не может сложить буквы в слоги.
– Может, еще рано?
– У меня дочка в пять лет в школу пошла. Нет, тут явная задержка развития. Это я как педагог вижу. У меня стаж – двадцать лет. Явная задержка развития.
– Он похож на вашего дедушку, – сделала комплимент я.
– Ничего подобного. Он похож на своего отца, – обиделась Дарья Петровна.
Потом Сергей Иванович по секрету мне рассказал, что дочка его с мужем – отцом Дани – недавно развелась.
Так вот, Даня все-таки умудрился заболеть. Температурил, кашлял, сопливился, писался. Жаропонижающие свечи не помогали. Сергей Иванович пошел в бар и принес водки в стакане. Водку вылили на мокрое полотенце и обернули ребенка. Даня по привычке вырывался из полотенца.
Дарья Петровна была счастливой женщиной. Она и шагу не могла ступить, не спросив мужа или не посоветовавшись с кем-то еще. Кем-то еще была я.
– Ты как считаешь, его надо показать врачу? – спрашивала она мужа.
– Надо, – отвечал Сергей Иванович.
– А вы как считаете? – обращалась она ко мне.
– Конечно.
– Он не какал два дня. Ему дать лекарство?
– Дайте, – говорила я.
– А у меня нет.
– Тогда дайте ложку оливкового масла натощак.
– А ты как считаешь? – обращалась она к мужу.
– Дай, хуже не будет, – отвечал он.
– А может, к врачу? – сомневалась Дарья Петровна.
– Да, – соглашался Сергей Иванович.
– Или масло?
– Или масло.
– Нет, я боюсь, пусть его в Москве лечат.
– Пусть.
– Нет, надо звонить по страховке.
– Сейчас позвоню.
– А масло?
– Что масло?
– Давать сейчас или после врача?
– Без разницы.
– Но оно же не от температуры.
– Нет, не от температуры.
– Тогда не давать?
– Не давай.
Это могло длиться бесконечно.
Сергей Иванович все-таки позвонил в больницу по страховке, заказал такси – меня брали в качестве переводчика. Васю девать было некуда.
– Вася, посиди во дворе с Сергеем Ивановичем, ладно? – попросила я.
– Я тоже хочу в больницу, – сказал ребенок.
– Зачем?
– Я никогда не был в турецкой больнице. Никогда. Понимаешь?
– Вася, туда здоровых не пускают.
– Тогда я закричу и заболею.
– Это как?
– Бабушка, когда я кричу или капризничаю, спрашивает: «Вася, ты что, заболел?»
– Вася, Дане плохо, его будет доктор смотреть, я должна помочь.
– Я тоже хочу по-турецки, очень.
– Что ты хочешь?
– Чтобы меня смотрели по-турецки и говорили со мной по-турецки.
– Сергей Иванович, расскажите ему что-нибудь, это единственный способ его отвлечь, – попросила я.
– Что рассказать?
– Что угодно – что видите, про то и рассказывайте.
Всю неделю я Васю убалтывала мифами Древней Греции. Наш отель украшали фигуры Посейдона, Аполлона, Афродиты и прочих богов. Рассказала все, что помнила. Даже про Диану-охотницу.
