Николай Агафонов - Свет золотой луны (сборник)
А пока работница загса выписывала свидетельство, Наташа родила Хамзату сына.
Иринка шутила:
– Надо прямо сейчас, не сходя с места, выписать малышу свидетельство о рождении.
Хамзат уже пятый год жил с Наташей в Тольятти и работал на ВАЗе. Наташа ждала уже второго ребенка. От завода им дали квартиру-малосемейку.
Как и ожидал Хамзат, нарушение отцовской воли привело его к полному разрыву со всей семьей и всем родом. Создав одну семью, он потерял другую.
Этот разрыв он переживал очень болезненно. Жена, видя страдания мужа, страдала вместе с ним. Но не знала, как помочь любимому супругу. После рождения второго сына она вдруг собрала детей и объявила мужу, что хочет съездить к своей матери показать внуков.
– Погоди, – уговаривал Хамзат, – вот получу отпуск, и поедем вместе.
Но Наташа все же упросила отпустить ее пока одну на несколько дней, но поехала не к матери, а в Чечню, к родителям Хамзата.
Подойдя к добротно сложенному кирпичному дому, Наташа робко постучала в дверь. Дверь открылась, перед ней стояла пожилая, небольшого роста чеченка. Она вопросительно поглядела на Наташу, держащую на руках спеленатого младенца, а затем перевела взгляд на старшего сына, озорно выглядывавшего из-за материной юбки. Взгляд ее сразу стал испуганным.
– Что с моим сыном? – спросила чеченка, хватаясь за сердце.
– Успокойтесь, с вашим сыном все нормально, так же как и с вашими внуками, – отвечала, улыбнувшись как можно приветливее, Наташа.
– Как его зовут? – кивнула головой чеченка в сторону старшего сына.
– Как и его деда – Мурат. А младший в честь отца – Хамзат, – поправляя заботливо конверт на малыше, ответила Наташа.
– Что же мы стоим на пороге дома, – вдруг спохватилась чеченка, – проходите, проходите, пожалуйста. Пойдем, Мурат, – обратилась она уже к мальчику.
Тот вопросительно посмотрел на свою маму.
– Это, Муратик, твоя родная бабушка, иди к ней.
Мурат доверчиво протянул ручонку к чеченке, а та вдруг упала перед ним на колени, заплакала и стала целовать внука. Мурат в смущении пробовал увернуться от неожиданных ласк.
Мать Хамзата провела гостей в комнату и накормила обедом. Потом долго обо всем выспрашивала. Наташа все рассказала без утайки – и о том, как страдает Хамзат от разрыва с семьей, и как она решилась поехать сюда.
– Ты правильно сделала, дочка. Мой муж тоже очень страдает о потере сына, но он никогда бы по своей гордости не пошел первым на примирение. Теперь он лежит в районной больнице, ему сделали операцию на почках. Врачи говорят, что осталось ему немного. Сейчас мы поедем к нему с внуками. На все воля Аллаха, я уверена, он будет рад.
Мурат лежал после операции полностью обессиленный и какой-то опустошенный изнутри. Утешительные речи врачей о том, что он поправится, не могли его обмануть. Он понимал – пришло его время последовать за своим отцом и дедом туда, откуда никто не возвращается.
Он поглядывал на дверь в ожидании, что вот-вот придет его жена. Вскоре дверь открылась и на пороге появился мальчик. «Да это же мой Хамзат, – с удивлением подумал Мурат, – как же он вновь превратился в пятилетнего ребенка»?
– Это твой внук, а зовут его, как и тебя – Мурат, – сказала, улыбаясь, жена, входя следом и подталкивая мальчика к постели больного.
Мальчик посмотрел в глаза своего деда и уловил в них что-то очень родное. Потому он смело подошел и, взяв Мурата за руку, сказал, как его подучила бабушка:
– Здравствуй, дед, как ты себя чувствуешь?
Сказал он это по-чеченски, так как с младенчества был обучен отцом родному языку. Из старческих глаз Мурата ручьем потекли слезы.
– Здравствуй, мой внук Мурат, я теперь чувствую себя очень хорошо.
– Выздоравливай, дедушка, быстрей, – снова сказал по-чеченски мальчик, – и мы с тобой будем играть.
– Где твой отец? – спросил Мурат, поглаживая внука по голове.
– Я с мамой и младшим братиком Хамзатом, а папа скоро приедет, так сказала мама.
– А где твоя мама? – снова спросил Мурат.
– Она там, за дверью, – ответил внук, – просто она боится тебя и не входит.
– А ты не боишься? – спросил дед.
– Нет, – ответил гордо Мурат, – папа мне сказал, что настоящий мужчина ничего не должен бояться.
– О! Да ты, я гляжу, настоящим джигитом растешь, иди, зови маму.
Внук кинулся к двери палаты с криком:
– Мама, мама, идем скорее, дедушка совсем не страшный!
Когда Хамзат получил телеграмму от жены из Чечни, то был удивлен и взволнован. Телеграмма гласила:
«Приезжай скорей домой, папа болеет, тебя все ждут с нетерпением. Целую и крепко обнимаю, твоя Наташа и дети».
Хамзат прилетел как на крыльях. Вопреки прогнозам врачей, отец Хамзата прожил еще целых три года, проведя их в счастливом общении с внуками и сыном. Сноху он полюбил, как родную дочь, и очень гордился ею перед всей родней за ее ум и скромность.
***Гаврилов проснулся, когда вечерние сумерки уже накрыли ущелье. Патриев и Серега, так звали солдата, еще спали. Хамзата рядом не было.
Гаврилов осторожно, чтобы не потревожить спящих, выполз из пещеры. На краю скалы, свесив ноги в ущелье, сидел Хамзат и смотрел в небо. Гаврилов, подобравшись поближе, молча сел рядом. Хамзат даже не повернул в его сторону головы. На небе уже появлялись первые, пока еще скромно светившие звезды. Но чем темнее становилась ночь, тем ярче разгорались звезды, а к ним добавлялись другие. Небо напомнило Гаврилову огромную сцену, на которую постепенно выходят все новые и новые танцовщицы-звезды и сразу же подключаются к общему хороводу.
Но вот вдруг все расступаются, и на сцену выплывает главная исполнительница. Гаврилов с восхищением наблюдал, как из-за склона горы медленно выплывала огромная луна. Друзья сидели рядом, зачарованные луной, и молчали. Восторг переполнял Гаврилова. У него вдруг возникли в памяти давно забытые строки стихов, которые он тут же начал вполголоса декламировать:
Не так ли полная луна
Встает из темных чащ?
И, околдованный луной,
Окованный тобой,
Я буду счастлив тишиной,
И мраком, и судьбой.
Так зверь безрадостных лесов,
Почуявший весну,
Внимает шороху часов
И смотрит на луну,
И тихо крадется в овраг
Будить ночные сны,
И согласует легкий шаг
С движением луны.
Как он, и я хочу молчать,
Тоскуя и любя,
С тревогой древнею встречать
Мою луну, тебя.
– Хорошие стихи, – сказал после минутного молчания Хамзат. – Кто написал? Лермонтов?
– Нет, Хамзат, это Гумилев.
– Тоже хороший писатель, про хазар писал. Здесь они недалеко жили, вначале в районе Терека, а затем в низовьях Волги. Тоже все с Россией воевали, а потом куда-то исчезли.
– Нечего было с Россией воевать, – буркнул Гаврилов, – но про хазар писал сын этого поэта – Лев Гумилев. А его отца, поэта Николая Гумилева, расстреляли большевики.
– Вот так и все у вас, русских: если хороший человек, или расстреляете, или повесите, а потом жалуетесь на дураков и дороги. Может, вам пора начать дураков расстреливать, а дороги строить?
– Дураков учить надо, а вот некоторых умников, вроде нашего управляющего Михаила Самуиловича, уж если не расстреливать, то в тюрьму я бы с удовольствием отправил.
– Удивляюсь я на вас, какой вы недружный народ. Потому-то и всякие «Самуиловичи» с вами что хотят, то и делают. А главная ваша беда, по моему твердому убеждению, что вы веру своих отцов потеряли. Я тебе как учитель истории скажу: народ без веры обречен на вымирание. Как вы любите говорить: свято место пусто не бывает. Это правда. Население в стране всегда будет, а народ вымрет. Вот ты, к примеру, в какой семье рос? Сколько вас, детей, у матери было?
– Нас двое было. Я и сестра.
– А у тебя самого сколько детей?
– Одна дочь. В институте учится.
– Тебе сорок семь, как и мне. Больше детей у тебя уже наверняка не будет. А нас в семье шестеро братьев и четыре сестры. Да у меня самого семеро детей. Жена вот только с двумя младшими в бомбежке погибли, – тяжко вздохнул Хамзат, – а пятеро в России живут. У двоих старших уже по трое. Младшие женятся, уверен, детей будет тоже много. Теперь сам подсчитай: кто будет населять Россию через два-три поколения? Была бы у вас вера, вы бы тогда исполняли заповедь: плодитесь и размножайтесь. Поэтому-то я и убежден, что народ без веры обречен на вымирание.
Гаврилов задумчиво смотрел на звезды и в душе соглашался с Хамзатом, хотя вслух ничего не говорил.
***На третий день раздался условный свист, и через некоторое время спустилась веревка. Беглецы выбрались на скалу. Хамзат коротко переговорил с племянниками. При этом от Гаврилова не ускользнула озабоченная тревога на лицах чеченцев. Подойдя к Гаврилову, Хамзат пояснил, что по Панкийскому ущелью со стороны Грузии идет большой отряд Аббаса и встреча с ним может обернуться новым пленением.
