Ольга Погодина-Кузмина - Адамово Яблоко
– Какой ягненок, сейчас заблеет… Ну, обнимай глупого дядьку. Он же верит всем твоим сказкам.
Опрокидывая какие-то коробки и бутылки с моющими жидкостями, Георгий повалил его на пол на четвереньки.
– Ну, давай – бе-бе-бе… Ты овечка, я баран. Как тебе игра?
– Не надо, – выдохнул он.
– Смешно? И мне смешно.
Он не сопротивлялся, и Георгий сделал все грубо и быстро. В последний момент сомкнул пальцы на его горле и успел подумать: «Сейчас убью его», – и что вот так, наверное, умирают от инсульта.
Затем, постепенно приходя в себя, услышал, как Игорь судорожно кашляет под ним. Запоздало сообразил, что чуть не придушил мальчишку и сильно напугал.
– Жив?..
Тот торопился натянуть джинсы, отползая, громко клацая зубами.
– Ну ничего. Извини.
Георгий встал, повернул кран и подставил голову под холодную воду. Это прояснило сознание, но не рассеяло туман, в котором спуталось происходящее.
Рослик в прихожей надевал пальто.
– Куда ты? – спросил Георгий.
– Какая тебе разница? Домой.
– Подожди. Пойдем выпьем.
Рослик покривился.
– А потом? Спать вместе? Чтобы твой мальчик посмеялся надо мной, тебе этого хочется? Ему семнадцать лет, а мне двадцать девять, у меня вот такие вены на ногах и изуродованные пальцы! Нет уж, развлекайтесь без меня! Старую куклу надо выбросить, когда купили новую!
Игорь тоже вышел в прихожую, бледный как покойник.
– Я не буду над вами смеяться, – проговорил он, не сводя с Рослика глаз.
Тот резко обернулся.
– Только вот не надо меня жалеть, зайка моя! Пожалей себя, вернее будет!
– Ты можешь меня послушать? – с нажимом потребовал Георгий. – Я хочу, чтобы ты остался, и ты останешься. Я ничего подобного не имел в виду.
– Вот ему рассказывай, что ты имел в виду, – Рослик ткнул в Игоря пальцем. – А я тебя не первый год знаю!
В этот момент Севочка, вероятно, разбуженный шумом, появился в конце коридора, хватаясь за стены, раскачиваясь с угрожающей амплитудой. Увидев их, он негромко изумленно воскликнул:
– Твою мать, люди! А где я?
В ответ на это Игорь громко икнул, и Георгий Максимович вдруг почувствовал себя балаганщиком, которого взбунтовавшиеся куклы втягивают в хоровод своей жестокой буффонады. Икающий Пьеро, полуодетый Арлекин и разъяренная Коломбина сговорились повеселиться на его счет.
– Так! – возвысил он голос. – Никто никуда не уходит. Ты раздевайся, ты надень мой халат в ванной за дверью. А ты прекрати икать! Все – марш на кухню, я варю кофе.
Рослик не сразу, очень медленно, стащил пальто. Игорь пытался сдержать икоту – в кухне Георгий налил ему воды.
– Это тебя кто-то вспоминает, – пояснил Севочка, впопыхах или же с умыслом натянувший на себя неизвестно где добытый халат Нины Ивановны, цветастый, отделанный тесьмой. – Кстати, ты кто? И что мы тут делаем?
– Меряемся, у кого член длиннее, – зло прокомментировал Рослик.
– А если у кого-то самый маленький?
– Тот и будет дежурить по кухне, – попытался пошутить Георгий, но никто не улыбнулся.
Единственный трезвый из них, Игорь, видимо, решил исправить упущение и налил себе сразу полстакана коньяка.
– Да, а почему мы не пьем? – спохватился Севочка.
– Пей, кто тебе не дает, – покривился Ростислав. – Здесь будут только рады. Может, трахнут тебя наконец красивые мужчины, а не Клочкевич с Кондрашовым, как всегда. – Затем он вдруг переключился на Игоря: – А ты что моргаешь, зайчик-одуванчик? Думаешь, кусок счастья урвал? Дядька богатый, не жадный, с горячей морковкой между ног? Только запомни мои слова, дорогуша! Сейчас он тебе сигаретки прикуривает, вино дает пить изо рта. А когда наиграется – подотрется тобой, бросит в унитаз и спустит воду. И тебе будет хуже, чем мне! Потому что я-то знал это с самого начала, а ты до сих пор думаешь, что в сказку попал.
– Ладно, – оборвал его Георгий. – Это все чрезвычайно познавательно – послушать, каков я негодяй, но достаточно на сегодня. Ты все еще хочешь уехать? Тогда я вызову такси. И забери своего приятеля.
Рослик уставился на него розовыми глазами сиамской кошки.
– Нет уж, разбирайся тут сам. И такси не надо, сам поймаю. Где мой коньяк? Я хочу провозгласить тост за нашего гостеприимного хозяина.
– Я сказал – достаточно, – стряхнул гипноз Георгий.
Но того уже нельзя было остановить.
– Хочу выпить за тебя, дорогой. Это, безусловно, наше последнее свидание. А на прощанье хочу тебе пожелать – от всей души, – чтобы в самое ближайшее время кто-нибудь сделал тебе так же херово, как ты умеешь делать другим!
Пустой бокал он с силой бросил об стену, и осколки со звоном разлетелись по кухне.
– Я и так уйду, – пробормотал Сева, когда за Росликом захлопнулась дверь. Он даже собрался встать босыми ногами на осколки, но Георгий толкнул его обратно на диван.
Игорь, измученный, больной, почти некрасивый в эту минуту, сидел, ссутулившись, в углу. За окном светало.
– Иди спать, Игорь, – проговорил Георгий, умывая над раковиной лицо. – Всеволод ляжет здесь. Я сейчас принесу белье и подушку.
– Я не Всеволод, я по паспорту Сева, в честь Севы Новгородцева, – пробормотал рыжий парнишка. – А по-еврейски – Шмуэль. Это значит «почитайте Бога».
– Помолчи и делай, что тебе говорят. И ты тоже, Игорь. Отправляйся спать.
Они уже не спорили. Только перед тем как уйти, Игорь взял веник и смел осколки в угол, за кадки с бамбуком.
Когда Георгий вышел из ванной, на часах было почти шесть утра.
Мальчик спал одетый – в футболке и в трусах. Георгий начал раздевать его. Проснувшись, тот стал сворачиваться на боку в креветку, в человеческого зародыша, подтягивая колени к подбородку, скрещивая руки на груди, как будто этой позой рассчитывал защититься.
Георгий все-таки разогнул его и подмял, уже даже не испытывая желания – только глухую ненависть к нему и к самому себе. Ромео, что лежит здесь мертвый, был… Но когда тот тихо расплакался от усталости, Георгий не смог продолжать, отпустил его и обнял, отер ладонью мокрое лицо.
Нежность была такой пронзительной, что самому хоть плачь.
– Ну, ну, малыш, прости… всё, всё, не буду, не трону.
Погладил по голове, укачивая.
– Глупый маленький мышонок… отвечает ей спросонок…
Тот прижался, затих.
Сам постепенно погружаясь в сон, Георгий Максимович все нашептывал:
– Прибежала мышка-мать, посмотрела на кровать…
И сквозь дремоту ужаснулся: «Что я делаю? Нельзя сдаваться! Маленькая лживая дрянь, и Марков, и всем на посмешище…» Но вместо того чтобы отпустить, только крепче прижал его к себе.
– Ищет глупого мышонка… А мышонка не видать.
Пробудился Георгий Максимович в начале первого, с тяжелой головой и отвратительным вкусом во рту. Вспоминать события вчерашней ночи было неприятно, но после двух растворенных в воде таблеток от похмелья он почувствовал себя бодрее и подумал, что ничего особенно страшного не произошло. Взглянув на крепко спящего в кухне гостя, он принял душ, побрился и, освеженный, вполне освоился с мыслью, что все случившееся ведет к лучшему, как своевременное хирургическое вмешательство.
К обеду его ждали в Озерном – тесть хотел обсудить отчеты и новые заявки. Из кабинета он позвонил Марьяне и передал, что подъедет к четырем, вызвал шофера. Затем вернулся в спальню и тронул мальчика за плечо.
– Мне нужно ехать, Игорь. Давай-ка вставай.
Тот сел на постели, сонный и растерянный.
– Прямо сейчас? – спросил он.
– Да, – кивнул Георгий. – Собирайся, подвезу тебя по дороге.
На его лице отразилось минутное замешательство.
– А когда ты вернешься?
– Скорее всего, поздно. Ты что-то хотел?
– Нет, просто… Можно мне остаться? – произнес он дрогнувшим голосом.
Выбирая галстук, Георгий взглянул на него в зеркало – он сидел, до пояса прикрытый простыней, расставив коленки, опустив плечи, с напряженным и измученным лицом. На секунду чувство томительной нежности снова сдавило сердце Георгия. Он вдруг подумал, что должен именно сейчас что-то сделать, чтобы очистить их обоих от грязного осадка этой ночи. Он сел к Игорю на кровать.
– Что, совсем плохо?
– Я не хочу возвращаться домой, – ответил тот. – Хочу снять квартиру…
– То есть ты хочешь, чтобы я снял тебе квартиру? – уточнил Георгий, чувствуя, как расхолаживает его эта несвоевременная просьба.
Игорь покраснел.
– Нет, я не… Я думал, ты просто знаешь, как лучше… Я сам могу платить. Денис снимает в Озерках, и Рябов, и другие ребята…
Георгий оборвал его, взглянув на часы:
– Ладно, мы это обсудим. Но не сейчас. Ты хочешь остаться здесь?
– Я ничего не буду трогать, – пообещал он, глядя на Георгия с надеждой.
– Хорошо. Ложись-ка сейчас снова и поспи. Или сначала выпей чаю. Там есть какая-то еда в холодильнике, разогреешь в микроволновке. Можешь посмотреть телевизор в гостиной. Только уж никуда не выходи и никому не открывай – я включу сигнализацию.
