Таня Иванова - Когда идет дождь
Стало смеркаться, и Вики включила свет в комнате. Нет, не верхний, а настольную лампу, которая создавала яркое освещение рядом с собой и полумрак в других углах комнаты. Так она могла поднимать голову, осматриваться, но не видеть ничего. Был еще один прием, который спасал Вики от пугающего будущего. Это было ее собственное зрение. Просыпаясь, она тут же натягивала себе на нос очки и снимала только в постели, когда ложилась спать, или в душе, когда хотела помыться. Смотря в зеркало и видя отчетливо морщинки на своем лице, потрескавшуюся штукатурку на потолке, порванную обивку дивана, Вики хотела доказать, что принимает все это. Но обманывать себя сложно. Сознание понимает, а подсознание – нет. Поэтому очки Вики меняла один раз в год, и стекла становились все толще, уродуя и без того не очень красивое лицо.
– Купи себе линзы, – сказала как-то однажды Машка. – Это же не очки, а какое-то убожество. Даже моя бабушка не согласилась бы надеть на себя такое.
– Я пробовала покупать линзы, но мне в них неудобно: глаза не увлажняются. Чувство, будто песка насыпали, – оправдывалась Вики.
– Ой, для этого капли есть. Лучше скажи, что не хочешь быть красивой.
Вики почувствовала, что к горлу поднимается комок. Красивая… Ей редко говорили, что она красивая. И после этих слов обычно что-то просили или требовали, или просто забирали, как тот мужчина, с которым она жила. Сначала она обижалась на то, что некрасива. Но со временем стала ненавидеть красоту: слишком дорогая у нее цена.
– Да, я не хочу быть красивой, – выпалила Вики.
Машка вздохнула, выкатив глаза, подошла к ней, схватила за руку и потащила к зеркалу. Она распустила хвост на голове Вики, сняла под протесты оной очки, расстегнула две верхние пуговки на ее рубашке, повернула к зеркалу и сказала мягко, будто размазывая масло по кусочку булки: «Посмотри. Что ты видишь?»
– Я ничего не вижу, потому что ты сняла очки, – рассерженно ответила Вики.
– Естественно, на полу же ничего нет. Ты глаза подними и тогда увидишь, – ответила тут же Машка и подтолкнула ее поближе к зеркалу. – Посмотри.
Вики с недовольным выражением лица быстро подняла голову, посмотрела в воображаемое небо, попросив у него терпения, а потом перевела взгляд на отражение в зеркале. Искренне надеясь там увидеть хоть что-то другое, не то, что она видит каждый день, Вики разочарованно опустила голову: там было все то же самое. На нее смотрело замученное лицо с выцветшими глазами, как у старух, отеками под глазами, обвисшими щеками, морщинистым лбом.
– Улыбнись себе, – мягко, но в приказном тоне сказала Машка.
Вики отвернулась, попытавшись, отойти от зеркала, но коллега ее остановила и силой вернула голову в исходное положение.
– Улыбнись, – настаивала она.
Вики попыталась улыбнуться.
– Хорошо, – подбадривала ее Маша. – Теперь попробуй по-другому. Сначала улыбнись в сердце, потом глазами, а уже потом улыбка сама появится на губах. Попробуй. Подумай о чем-нибудь хорошем…
Вики снова стала вырываться: очень уж она не любит, когда пытаются залезть в ее голову. Там такой бардак, что ей стыдно кого-либо приглашать туда.
– Подумай. Это же просто. Что ты любишь?
– Я люблю, когда меня не трогают, – заявила Вики, почувствовав, что глаза увлажняются.
Улыбка на Машиных губах спала, она отпустила руки и тяжело вздохнула.
– Слушай, ладно, это твое дело. Я всего лишь хотела тебе помочь. Но раз не надо, значит не надо, – обиженно и немного грубо ответила Маша.
Вики стало неловко.
– Извини, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть, – начала оправдываться Вики. – Просто я знаю, кто я и как выгляжу. Я уже смирилась с этим.
– Смирилась? – усмехнулась Машка. – Если бы ты с этим смирилась, то не меняла бы очки так часто.
– Послушай, я не прошу тебя о помощи. Меня все устраивает. Понимаешь?
– Ага. Ты эти сказки кому-нибудь другому рассказывай, – отмахнулась Машка. – Ладно. Мне все равно. Не хочешь, так не хочешь. Твое дело.
– Спасибо тебе.
– Спасибо? – удивилась Машка. – За что? Ты что думаешь, что я от тебя отстану? – она засмеялась. – Как бы не так. Я буду теперь каждый день к тебе приставать, чтобы ты начала хоть чуточку двигаться.
Вики опешила: у нее округлились глаза, и открылся рот, но сказать что-то в ответ она не могла – слишком велико было изумление. Она не могла понять причину того, что почти незнакомый ей человек пытается помочь, хотя она даже об этом не просила.
– И не надо на меня так смотреть. Ты хоть понимаешь, что это ненормально, когда человек себя не любит. Поэтому у тебя ничего и не получается. Тебе надо принять себя, полюбить. Только тогда ты сможешь полюбить кого-то другого. Пусть сначала это будет цветок…
– У меня все цветы всегда погибают, – вставила свое слово Вики.
– Это сейчас погибают, а когда себя полюбишь, то они перестанут погибать. Потом заведешь собаку…
– Я не люблю собак.
– Тогда кошку заведешь. Кошек любишь?
– Люблю, – вяло ответила Вики.
– Вот и отлично. А уже после кошки можно будет заводить мужчину. Да, так мы и поступим, – закончила Машка, мечтательно смотря куда-то вдаль.
Вики еще никогда ее такой не видела: насмешливое выражение лица сменилось озабоченностью, но не давящей, грустной и убивающей, а напротив, доброй и возвышающей.
– И этот человек говорит мне про нормальность, – сказала Вики.
– Конечно, а кто еще тебе об этом расскажет, если кроме меня ты ни с кем больше не общаешься, – усмехнулась Машка, вернувшись в свое обычное амплуа злорадной стервы.
С того разговора прошла неделя. Первые два дня Машка ничего необычного не делала. Но на третий, придя на работу, Вики обнаружила на своем рабочем столе вазу с букетом цветов.
– Что это? – удивилась она.
– Цветы, – спокойно ответила Маша.
– Я знаю. А что они здесь делают?
– Они радуют глаз и доставляют эстетическое удовольствие.
– А почему они стоят на моем столе? – допытывалась Вики.
Машка отложила свою губную помаду и зеркальце, строго посмотрела на Вики и ответила: «Потому что тебе нужно смотреть на красивые вещи, чтобы ты начала любить этот мир».
Вики сощурила глаза и попыталась отстоять свое право на независимость: «Но ты же говорила, что сначала нужно полюбить себя, а потом уже мир».
– Да, я так говорила. А потом подумала, что, если мы будем двигаться сразу в двух направлениях, то придем к цели в два раза быстрее.
– Обычно, когда одно целое тянут в разные стороны, то оно разрывается на две половины и погибает, – заметила Вики.
– Да. Только у нас другой случай. У нас уже есть две разорванные половины и их нужно соединить, – объясняя, как учитель тупой ученице, ответила Маша.
– Ага, – только и смогла ответить Вики и села за свой стол.
Через час она поняла, что очень сильно диссонирует с цветам: они были таким красивыми. Гиацинты светло-персикового оттенка с шариками ротанга, напоминающими клубочки, выглядели как юная, прекрасная, улыбающаяся и благоухающая девушка. Букет был больше похож на Машу. Вики бы подошли бы черные розы. Они оттенили бы все недостатки, выделив ее достоинства. Гиацинты же, напротив, будто кричали: «Посмотри, какие мы красивые. А ты – такая уродина».
– Тебе нравится, – спросила Маша во время обеда.
– Что нравится? – не поняла сначала Вики, но, увидев озлобленное лицо Маши, тут же сообразила: «Да, букет очень красивый».
– И что ты чувствуешь, когда смотришь на него? – продолжала настаивать на своей терапии коллега.
– Я чувствую, что более уродливого человека, чем я, на свете больше нет.
Глаза Маши округлились, улыбка сошла с лица, а Вики продолжала есть свой суп.
– Это хорошо, – брякнула Маша.
Теперь пришло время удивляться Вики: ложка, которую она хотела поднести ко рту, остановилась на полпути.
– Не надо на меня смотреть так. Я – не злюка и не хочу тебе навредить. Напротив, если ты поняла, что ты хуже, чем эти цветы, то значит, что у тебя скоро появится стремление стать такими же, как и они. А это уже рост.
Вики не почувствовала в этих словах никакой логики, но лицо Маши выражало полную уверенность в собственной правоте.
– Просто доверься мне. Я столько книг по психологии прочитала, что тебе и во сне не снилось. Что-нибудь, да, поможет.
– А что-нибудь и навредит, – продолжила ее мысль Виктория.
– Ой, по-моему, хуже быть уже не может, – махнула рукой Машка и оглядела столовую.
Неожиданно ее глаза заблестели так ярко, что можно было выключать все искусственные источники света… Да, и естественные тоже. Она смотрела на что-то или кого-то позади Вики. Удивленное выражение ее глаз сменилось, интересом, а потом кокетством. Она улыбнулась и медленно опустила глаза. Потом мельком взглянула в ту же сторону, отвела взгляд, снова улыбнулась и продолжила болтать. Только теперь ее голос приобрел хрипотцу.
