Виктория Волгина - В чужом пиру
– Поживёшь пока у племянника, – сказала она.
И, обмирая от страха, Катя поехала в Москву. Родственница нашла ей работу – ухаживать за лежачим больным. Но Катя уже была в этом деле профессором, да и больной был человек интеллигентный, Катю не материл. Ухаживала она за ним, как за мужем, в обиду опекунше не давала, близко к сердцу принимая страдания больного. Хозяйка, падчерица больного, известная дама из мира искусства, платила ей мало, «для вашего региона достаточно», и частенько, под злую руку, обижала безответную Катю и отчима. И опять немало слёз было пролито. Но через год больной умер, и мадам сама нашла Кате работу няни у своих знакомых, дав ей блестящую аттестацию.
И Катя попала в мир новых для неё отношений. Её теперешние хозяева, интеллигенты профессорско-академических корней, хотели влить в свою слишком очищенную среду человека из народа, простую няню Арину Родионовну. Опытным научно-исследовательским глазом они сразу определили, какой «некупленный клад» эта женщина, к тому же не привыкла к хорошему и много не запросит. И Катина судьба на годы вперёд была предрешена.
Застенчивая Катя стеснялась жить в семье и хотела сбежать сиделкой к одинокой старушке. Тогда хозяева выделили ей однокомнатную квартиру в их же доме. И Катя при жизни попала в рай. Подумать только, совсем одна, совсем отдельно – хоть пой, хоть голой ходи! Новые молодые хозяева были пылко и трогательно влюблены друг в друга. Не читавшая Шекспира Катя, не зная другого сравнения, называла их, тридцатилетних, «Ромео и Джульетта». Свою любовь эта пара распространяла на весь окружающий мир. Краешком, отголоском эта любовь касалась и Кати.
– Тётя Катя, мы тебя любим! – стала слышать она каждое утро и каждый вечер. Может быть, и не стопроцентно искренние, слова эти тоже сделали своё дело. Катя стала расправляться и преображаться.
Когда через год она приехала в свой городок, эту новую Катю не узнали. В светлых бриджиках и светлых сабо, в лёгкой маечке, с лёгким каштановым каре на голове и улыбкой – такой её никто даже представить не мог. Но уже такой увидели Лера с Динкой, когда она открыла им дверь квартиры.
Открыла Катя дверь и засмеялась. Лера с Динкой переглянулись: что смешного? Но Катя объяснила:
– Мне позвонили и сказали, что приедут на несколько дней две девочки. Но что-то уж слишком вы взрослые девочки!
Засмеялись и взрослые девочки. И сразу с Катей стало легко и просто.
Соискательный марафон
Они, наивные, и вправду думали побыть у Кати несколько дней, а там на работу. Но на три долгих месяца задержалась Лера у Кати. И Катя сполна проявила свою ангельскую сущность. Денег за проживание не требовала.
– Заработаешь и отдашь! – успокаивала она Леру.
Поддерживала Леру морально, когда та падала духом:
– Лера, не переживай, найдёшь работу, все находят, и ты найдёшь.
И не оставляла материально: давала деньги в долг.
Лерино соискание затянулось из-за её неопытности. Она хотела устроиться домашним учителем с проживанием и не рассматривала другие заказы. В конце концов в агентствах её убедили, что это нереально. Реально – няней. Тогда Лера смирилась и стала искать заказы на нянь к детям четырёх-пяти лет, но тоже с проживанием. Заказов с проживанием намного меньше, чем без, примерно десять к одному, да и то в основном к грудным детям, что Лера категорически отвергала. В общем, она ограничила себя многими рамками.
Москва быстро преобразила Леру: сбросила лишние килограммы, стёрла с губ яркую помаду, стянула юбки, платье и засунула в брюки. Это через пять лет Москва вспомнит о том, что она женщина, вновь наденет юбки и сарафаны, но в 2005 она была сплошь мужеподобной. Закончив преобразование, Москва дала Лере сильный пинок: «Вперёд! Быстрей! Успей!» На этом ускорении Лера и носилась по агентствам.
На предлагаемые в агентствах пятьсот долларов Лера идти не хотела, а хитрые менеджеры, видя новичка, больше не предлагали.
– Вы поработайте пока за эти деньги, покажите себя, ведь Москва вас не знает. А на Рублёвку вы всё равно не попадёте, – говорила в одном агентстве бывалая тётка и предлагала за пятьсот долларов идти на троих детей. А Лера не любила, когда её принимали за дурочку.
– У меня уже нет времени показывать себя, – говорила она, имея в виду свой возраст, и отказывалась от нахальных предложений. Она решила терпеливо ждать своего часа.
Так пролетел месяц. Водоворот агентств, соискателей и работодателей всё больше засасывал подруг. Много чего они узнали, услышали и увидели за это время. Например, что нянь могут выбирать по весу. Для одной работодательницы главным было, чтобы няня весила именно пятьдесят четыре килограмма, ни больше и не меньше, а все остальные нянины достоинства были дополнением. Для другой – чтобы няня была длинноволосая блондинка. Третья искала няню, одетую не хуже неё. Почти все требовали нянь без золотых зубов.
– Скоро, наверное, будут открывать няням рты и, как у лошадей, проверять зубы, – предположила Лера. Настроение портилось, а соискание продолжалось.
И был однажды такой случай. Катя, видя их страдания, дала новый телефон агентства. Подруги позвонили, ответил мужчина (?!), предложил свидание у метро. Наши соискательницы согласились и поехали. Их встретил обаятельный блондин лет сорока, представившийся Константином, и повёз куда-то на метро. Всю дорогу он говорил о детях, о родителях, о нелёгкой работе агентства. Когда они наконец вышли из метро, Константин привёл подруг в странно пустынное помещение с огромным портретом неизвестной женщины на стене. Как водится, он взял с Леры и Динки по сто рублей за анкету и стал очень красноречиво рассказывать о каких-то собраниях агентства под водительством женщины на портрете, совал им какие-то стихи странно жуткого содержания. Динка начала толкать Леру под столом ногами и говорить:
– Нам очень некогда!
Мужчина нехотя умолк, насовал в руки пачки новых стихотворений и обещал обязательно позвонить. Выйдя на улицу, Динка первым делом швырнула свои и Лерины пачки в мусорницу и сказала:
– Психолингвистическое зомбирование!
Лера на нервной почве так стала хохотать, что на неё оглядывались. Отсмеявшись, она сказала:
– Хорошо, хоть живыми выбрались, только и потеряли, что двести рублей.
Придя домой, спросили Катю, откуда у неё этот телефон.
– А в газете нашла, – простодушно ответила Катя. Два дня потом звонил и убивался Константин – скорее всего сектант – что птички упорхнули.
Был ещё странный случай с Лериным устройством. В одном агентстве ей предложили работу с частыми выездами из Москвы и хорошей оплатой. Лера поинтересовалась, как частыми и почему выездами?
– Такая работа у родителей, у них постоянные командировки в другие города, – ответили ей. Лера согласилась пройти собеседование. Менеджер повезла соискательниц на какое-то предприятие, где собеседование проводил посредник. Даже не родители. И тут выяснилось, что нужно не часто выезжать из Москвы, а совсем из неё уезжать… в Сургут. На весь срок договора. Сильно озадаченная, Лера обещала подумать. Но на следующий день вдруг позвонили из агентства и взволнованно сказали:
– Ни в коем случае не отвечайте на звонки тех людей! Это аферисты!
От чего Бог спас Леру, она так и не узнала.
Был ещё один эпизод Лериного устройства на работу. В одном из агентств Лере предложили работу в загородном доме с девочкой пяти лет. Она поехала на следующий же день.
Шагая по лесной тропинке к посёлку, Лера увидела идущую навстречу женщину. Женщина изо всех сил махала ей обеими руками. «Сумасшедшая», – струхнула Лера. Но странная женщина приблизилась, и выяснилось, что это няня, и шла она из той семьи, куда направлялась Лера. «Вы, наверное, к Вике?» «Да», – удивилась её прозорливости Лера. Женщина вздохнула: «Из нашего агентства все уже перебывали здесь. Эта история длится второй год. Всё никак не могут на ком-то остановиться». Она внимательно посмотрела на Леру: «Ну, что ни делается – делается к лучшему. Удачи вам». И пошла дальше тропинке. Лера озадаченно смотрела ей вслед.
Посёлок оказался симпатичным, и симпатичные люди встретили Леру. «В этом доме живёт любовь», – думала она, проработав в нём положенные три дня. Ей было приятно слышать шутливые имена, которыми называли друг друга родители Вики. Видеть их сидящими за столом поздним вечером и мирно беседующими. «Согласие и лад», – определила Лера атмосферу семьи.
«Атмосфера возникла не сама по себе, – рассказывала мама Вики. – Я первые несколько лет сидела дома с дочкой. Но стала замечать невнимание мужа, его отдаление от семьи, поздние приходы. И хотя сама я из мира искусства, решила уйти в бизнес мужа, стать деловой женщиной. А дочке взять няню. Теперь у нас с мужем общие интересы, нам есть о чем поговорить, и иногда я даю мужу повод поревновать меня». Она смеётся. Потом грустнеет. «А вот с дочкой беда, она ни с кем не хочет быть, кроме меня».
