Ирина Щеглова - Амриты
– Ничего…
– Совсем? – Настя недоверчиво покачала головой.
– Совсем…
– Что ж, спасибо, – она медленно повернула и пошла прочь. «Не может быть! Это какая-то ловушка, подвох», – думала она, ускоряя шаг.
– Настя, – догнал ее голос Маркуса.
«Я так и знала!» – она почти торжествовала.
– Что?
Он все еще стоял на мостике:
– Я только хотел сказать, что тебе все равно придется встретиться с нами. От себя не убежишь.
– Я знаю.
– Ты не виновата, и мы не виноваты. Так вышло. Тебе придется научиться жить с этим.
– Это все? – спросила Настя.
– Если у тебя нет ко мне вопросов…
– У меня много вопросов, – ответила она, – только, я не думаю, что получу от кого-то из вас ответы.
– Мне очень жаль, что мы напугали тебя, – с грустью произнес Маркус. – Но, я могу гарантировать, что ты получишь ответы на все интересующие тебя вопросы.
– От тебя, конечно, – усмехнулась Настя.
– От меня, или от других… Какая разница?
– Сколько тебе лет, Маркус? – спросила Настя.
– Много… да и какое это имеет значение?
– Верно, никакого, – согласилась Настя, – ладно, спасибо еще раз. Я пойду, пора…
Но она не уходила. Стояла. Ждала чего-то. И он тоже стоял. Смотрел на нее, молчал.
– Может, ты и прав, – помедлив, произнесла она, – пора встретиться. Хотя, я еще не готова. И, мне страшно.
– Это пройдет, – пообещал Маркус, – все пройдет… – Он вздохнул и снова посмотрел в небо.
В этот момент Маркус выглядел настолько нелепо в одежде, как будто с чужого плеча. В дурацком треухе, абсолютно не вяжущемся с ухоженной бородкой, в слишком новой фуфайке…
«И зачем он так вырядился? Хотел сойти за местного? Глупо…» – подумала Настя. Она вспомнила всегда элегантного Габриеля, шикарную Васанту, снобов – Кугунна и Фагара. Они даже не пытались стать такими, как все окружающие их люди. Не хотели слиться с толпой, но при этом, никто не заподозрил бы их в чужеродности. А Маркус, он был словно не от мира сего. Выходит, амриты тоже разные. Габриель что-то говорил на эту тему, да и Васанта, кажется, говорила. Настя вспомнила, как Васанту передернуло при упоминании о совете и о том, что она нарушила какие-то законы. У амритов тоже есть законы… или договоренности?
Ох, что-то все слишком сложно для одной Насти, голова кругом.
– Я должна подумать, – наконец, сказала она.
Он кивнул.
– И еще, – Настя чуть помедлила, – как мне найти тебя?
Маркус, словно только что очнулся, взглянул на нее, как ей показалось, удивленно:
– Я буду поблизости, – пообещал он, – просто позови.
– Ну, пока… – сказала Настя.
– До свидания.
Он исчез почти мгновенно. Настя моргнула пару раз, и – все. Над мостиком растаяла серая пелена, Маркуса не было.
Настя медленно побрела прочь. Ее не покидало чувство незавершенности. Как будто она должна была что-то сказать, или сделать, но не сделала. Она досадовала на себя, время от времени останавливалась, оглядывалась, ругала себя и снова шла, уходила все дальше, к дому.
Мишу и Андрюшку заметила издалека. Миша почти бежал по полю, Андрюшка болтался у него подмышкой. Настя невольно улыбнулась.
– Куда ты пропала? – спросил запыхавшийся Мишка, подбегая.
– Так, гуляла немного, – Настя неопределенно махнула рукой в сторону.
– А мы волновались, – У Миши покраснели щеки, то ли от бега, то ли от волнения.
– Поставь меня! – возмутился Андрюшка. Миша аккуратно опустил его на землю.
– Он неправильно меня одел, – наябедничал брат.
– Я же не умею, – Миша смутился еще сильнее.
– Почему ты ушла?! – продолжал возмущаться Андрюшка. – Все ушли! Мама, папа и ты!
– Я не ушла, – попыталась оправдаться Настя. – Идем, мама сейчас приедет. – Она взяла брата за руку.
– Извини меня, – обратилась она к Мише, – наверное, я сильно расстроилась.
– Я понимаю, – он шел рядом и поглядывал на нее обеспокоено и в то же время счастливо. Он не смотрел под ноги, то и дело спотыкался, но все равно поворачивал голову, заглядывая ей в лицо.
«Милый, хороший мой, Миша, – думала Настя, – отчего же мне так грустно и радостно, когда ты рядом? Еще вчера я ждала тебя и представляла, как мы будем гулять по лесу и полю. И все у нас будет, как в том сне, одном на двоих. А сегодня все по-другому. Как будто между нами пролегли тысячи лет и километров. Ты рядом, я могу дотронуться до тебя рукой, но знаю, что этого лучше не делать, потому что если я разрешу себе тебя, то обреку нас обоих на долгую боль, ведь я не смогу врать тебе всю жизнь, всю твою жизнь, потому что моя – бессмертна…».
– Бабушке лучше, – вслух сказала Настя.
– Правда?! – обрадовался Миша, – Слава Богу! Знаешь, мне почему-то казалось, что все будет хорошо. – Признался он.
– Да, наверное, – рассеянно ответила Настя.
Они едва успели зайти в дом, как, как к воротам подкатило такси, вернулись из больницы мама и дед.
Попытка объясниться. Осенние цветы
Андрюшка бросился к маме, едва та вошла в прихожую.
Мама и дед, не смотря на усталость, выглядели счастливыми. У мамы даже румянец появился. Настя слушала ее сбивчивый рассказ, даже не стараясь уловить суть. Она знала лучше мамы то, что произошло на самом деле. Последние сомнения о причастности Маркуса к внезапному выздоровлению бабушки, исчезли. Дед тоже выглядел бодрым, улыбался, с удовольствием познакомился с Мишей, даже попенял Насте за то, что она не покормила гостя. Но Настя пропустила его слова мимо ушей.
«Они похожи на осенние цветы, – думала Настя с грустью, – вот, только вчера распустились, а сегодня, тронутые ночным заморозком, поникли, завтра они уже превратятся в пожухлую ботву… так и жизнь человеческая. Что я могу сделать для них? И почему только для них? А остальные? Те, кому не повезло, и в их семьях не родились амриты?».
– Мам, я сейчас в больницу, – произнесла Настя вслух.
– Что? – мама сначала как будто удивилась, – да, конечно… я тебе сейчас соберу кое-что, а то ночью впопыхах забыли…
Мама торопливо направилась в комнату, дед пошел за ней, о чем-то напоминая на ходу.
– Насть, – напомнил о себе Миша, – можно, я с тобой?
– Со мной? Да, конечно, – отозвалась она.
Но их все-таки, усадили за стол и заставили поесть. Насте кусок не лез в горло, а Миша явно проголодался. Настя смотрела, как он ест. А в это врем в ее тарелке остывал суп.
Мама торопила. Она беспокоилась, что в больнице окончатся часы приема. Настя насильно впихнула в себя первое, отказалась от второго. Миша поблагодарил за обед, пообещал проводить Настю. Чем-то еще поговорил с мамой и Андрюшкой. Настя уже стояла в прихожей, когда он появился, помог ей надет куртку. «К чему вся эта вежливость?» – подумала Настя – «И вообще, к чему все? Зачем?».
Когда они шли к остановке, Миша вдруг сказал, что у него такое чувство, будто он уже был здесь.
– Так странно, – признался он, – кажется, это называется дежавю…
Настя не стала напоминать ему о сне. Пробормотала «бывает…».
– Ты, наверное, очень устала, – заметил Миша, – не выспалась. А я со своими разговорами лезу.
– Нет, не в этом дело, – поспешила оправдаться Настя, – просто… – она не знала, что сказать дальше. Сказать больше, значит, сказать правду. Но имеет ли она право?
В маршрутке она крепко сжала его руку, закрыла глаза и положила голову Мише на плечо… До самой больницы они молчали. Насте было жаль и себя и его до слез. Она испытывала к нему болезненную нежность, смешанную с благодарностью. Ей так хотелось сказать ему «Я люблю тебя!». Но она так и не сказала.
Зато как же обрадовалась Настя, встретив в больничном коридоре бабушку!
– Что, напугала я вас? – обнимая внучку, и смеясь, пошутила она. Действительно, на больную бабушка не походила. Ее перевели из реанимационной, в обычную палату, сказали, что никакой опасности нет, но задержали на пру дней, просто, чтоб подстраховаться. Бабушка с хитрецой поглядывала на Мишу.
– Никак твой молодой человек? – поинтересовалась.
– Мой друг, Миша, – представила Настя.
– Симпатичный друг, – похвалила бабушка. Миша немного смутился, щеки покраснели. Но бабушка по-родственному потрепала его по щеке:
– Не смущайся, дело молодое.
Она переживала из-за деда, говорила, что зря вызывали скорую, мол, ничего страшного, оклемалась бы. Но Настя помнила ее лицо с заострившимися чертами, невидящие глаза и страдальческий стон. «Ох, бабушка, знала бы ты…».
На прощанье бабушка пригласила Мишу приезжать почаще. «Вот, летом у нас благодать, не то что в городе» – хвалилась она.
Миша, вторя ей, хвалил дом, и все, что вокруг, обещал приезжать.
«Ты посмотри, совсем, как родственники» – думала Настя, наблюдая, как бабушка чмокает Мишу в щеку на прощание.
– День прошел совсем не так, как мы хотели, – сказала Настя Мише, когда они вышли из больницы.
– Наоборот, – не согласился он, – это очень счастливый день. Один из самых лучших в моей жизни.
