Федор Московцев - Екатерина Хромова
В результате хозяйственной деятельности указанных граждан перед поставщиками медицинского оборудования образовалась задолженность, а именно:
1. Б.Браун – 1,786,176 рублей
2. Джонсон и Джонсон (Москва, ул. Большая Тульская, 43) – 6,483,250 рублей
3. Егамед (Москва, Спартаковская пл. д.14, стр.1) – 2,458,436 рублей
4. Импланта – 1,917,657 рублей
5. Карбоникс – 933,750 рублей
6. Ланс Медикал – 860,411 рублей
7. Мединж – 766,600 рублей
8. Медлинк (Москва, Рязанский пр. 8а/14 оф.705) – 797,134 рублей
9. Орфе – 400,000 рублей
10. РИПЛ – 1,358,548 рублей
11. Сейм – 1,800,223 рублей
12. Сименс (Москва, ул. Дубининская, 98а) – 102,377,672 рублей
13. Фрезениус – 2,107,591 рублей
14. Ассомед – 460,000 рублей
15. Неокор (Кемерово, Сосновый бульвар, 6) – 528,000 рублей
16. Сэйдж (Москва, ул. Малая Никитская, д 20/9 стр 2) – 2,323,876 рублей
17. Волгопромбанк, Кировский ф-л (Волгоград, ул. Шумилова,16) – 10,000,000 рублей
18. Газпромбанк, Петербургский ф-л – 10,000,000 рублей
Прошу дать правовую оценку деятельности нижеперечисленных граждан (штатное расписание ООО Совинком – в Приложении к данному заявлению). Также, для расчётов с кредиторами, прошу оказать содействие возврату товарно-материальных ценностей, выведенных из ООО Совинком».
Перечитав ещё раз, Андрей распечатал заявление, поставил подпись и положил его в спортивную сумку, в которой уже находилось около пятисот копий различных документов. В десять утра он был в кабинете начальника ОБЭП Советского района. Сидевший напротив него Кнутов рассеянно слушал о том, какие бумаги уже собраны и что предстоит ещё сделать. Андрей проговорил текст о том, что был ограблен ушлыми управленцами, причём со стороны могло сложиться впечатление, что слово «Совинком», название принадлежащей ему фирмы, ему совсем незнакомо, и, что бы ни говорили досужие хулители, ни копейки из пропавших средств не осталось на его кармане, который напоминает сейчас пустыню, из которой когда-то в библейские времена вышли 13 сирийских отцов.
В дверях появился вызванный незадолго до этого исполнитель, оперуполномоченный Чубыкин, и Кнутов сообщил Андрею, что заниматься его делом будет означенный сотрудник.
Когда прошли в кабинет Чубыкина, он бегло ознакомился с заявлением, просмотрел некоторые приложенные документы, отложил бумаги в сторону и с ефрейторскими интонациями сказал:
– Ну, теперь расскажи, как обстояло дело.
И Андрей поведал, как уехал в 2001 году в Петербург, оставив фирму на попечение доверенных лиц. Наведывался в Волгоград примерно раз в два-три месяца. Всё шло гладко, пока трудоустроенный в начале 2004 года новый исполнительный директор П.И. Паперно не развалил всё дело. Собрал команду сообщников, наделал долгов…
Чубыкин, соединив пальцы обеих рук и с нахмуренными бровями взирал на Андрея. Когда владелец разорённой фирмы закончил объяснение, оперуполномоченый сказал:
– Я что-то не понимаю: ты совсем не контролировал ситуацию? Здесь не на три копейки убытков, а на двести с лишним миллионов! У меня что-то в голове не укладывается.
Выражение неподдельной искренности отразилось на лице Андрея:
– В том-то и дело. Когда я приезжал в Волгоград, мне показывали отчётность, в которой прибыльность была завышенной, а убытки занижены. Предлагали вложить деньги в проекты с гарантированной рентабельностью – аптечные сети, медцентры, и так далее. Я послушно соглашался на эти инвестиции. Впоследствии эти проекты оказались убыточными.
– То есть, ты оказался жертвой агрессивной бухгалтерии?
– Можно и так сказать.
– Тогда всю ответственность можно переложить на того, кто действовал здесь по доверенности и имел право подписи. Кто этот человек?
– Не было такого.
Чубыкин был окончательно сбит с толку.
– То есть как?
Андрей изысканно заверил, что вся работа строилась на доверии: все сотрудники, участвовавшие в этом захватническом, или, как сейчас модно называть, рейдерском проекте, были рекомендованы неким влиятельным человеком…
– …я рассказал Кнутову, что это за человек… Давиденко его фамилия. В общем, исполнительный директор ставил подпись на всех документах, которая была внешне похожа на мою. Доверенность я никому не давал, иными словами, официально никого не уполномачивал вести дела в моё отсутствие.
– Но куда же в итоге ушли все деньги?
Андрей растерянно вымолвил:
– Вот я и не знаю. Пытаюсь разобраться – для чего и обратился в ОБЭП.
Чубыкин недоверчиво покачал головой:
– Ладно. Допустим. А где сейчас все эти люди?
– В моём бывшем офисе, у них своя фирма, называется «Югмедсервис». Хозяйничают в моих аптеках, работают с моими клиентами. Рейдерский захват фактически.
– Они на твои деньги открыли свою фирму?
– Вот именно, – хмуро подтвердил Андрей.
– А механизм вывода денег?
– Я не думаю, что деньги вывели напрямую. Полагаю, что у поставщиков брали товар по гарантийным письмам, на которых стояла моя поддельная подпись, а товар каким-то образом реализовывали через свои структуры. Бухгалтерские проводки делали какие нужно. Заведующая складом была своя. Хотя, возможно, её и не впутывали – до неё товар попросту не доходил. Здесь только часть документов, реально их целый вагон. Буду подвозить по мере необходимости. Поставщики, они же кредиторы, указанные в заявлении, смогут подтвердить, что я не кантачил с ними последние три года. Все переговоры по закупкам товара вели другие лица.
Чубыкин, постепенно вникая в историю, задавал уточняющие вопросы:
– Хорошо. А где зарегистрирована их фирма?
– В Центральном районе – ООО Югмедсервис.
– Кто хозяин? Ты сможешь достать их учредительные документы, бухгалтерскую отчетность?
– Смогу.
– Реальные хозяева?
– Склонные к воровству и невежеству люди. Я полагаю, помимо Паперно, есть ещё господин Болонин – директор завода «Каустик», депутат областной думы, а также Иосиф Григорьевич Давиденко, кудесник лохотронов, про которого я рассказал Кнутову.
– Да, я понял, спрошу у шефа. Но всё равно не могу взять в толк, как можно было упустить такое дело!
– Это спланированная акция. Был один сотрудник, Расторгуев Михаил Федорович. Он работал у меня в качестве исполнительного директора с июля 2004 года. Из той же команды. Когда они отделились, он работал у них в «Югмедсервисе». Потом Паперно слил его, подставив перед Давиденко, примерно в марте 2005 года. Расторгуев специально приезжал ко мне тем летом, чтобы извиниться. И рассказал, что вся эта мудянка была изначально спланирована Давиденко. Я не вникал особо в дела, приезжал на выходных, как правило. Вот ксерокопии моих билетов. Рейдеры воспользовались моей доверчивостью, – с тоскливыми нотками в голосе докончил Андрей.
– Ну да, – Чубыкин понимающе закивал головой.
Он углубился в изучение документов. Рассматривал их минут десять. Затем спросил:
– Здесь везде не твоя подпись?
– Так точно, не моя.
– Распишись, пожалуйста, на чистом листе.
Андрей взял лист бумаги и поставил несколько подписей:
– В документах есть копия моего паспорта, там тоже подпись моя имеется для сравнения.
Чубыкин сравнил подписи, задумчиво покачал головой и вынес вердикт:
– Подписи на самом деле разные. Попробую что-то сделать. Принеси больше документов – весь банк, бухгалтерию. Кроме того, здесь потребуется серьёзная проверка, нужен грамотный ревизор. У меня сейчас такого нет. Тебе надо озадачиться этим вопросом. Нужен анализ того, как проходили деньги, где оседали. Если подготовишь грамотно всю базу, мы прессанём Югмедсервис.
Они обменялись телефонами. На прощание Чубыкин сказал:
– Ну ты артист, ей-богу! Первый раз такое вижу!
Оставив оперуполномоченного Чубыкина в глубоких раздумьях, Андрей отправился пешком на работу – прямого транспорта отсюда, со Второй Продольной до улицы Тулака не было, кроме того, ему захотелось прогуляться. Влажный ноябрьский ветер дул ему в спину.
В дороге, опасный, как сквозняк, следователь Сташин достал его своим звонком. Вполне дружелюбным тоном он спросил, почему свидетель обвинения до сих пор не явился в прокуратуру для дачи показаний и осведомился, не прислать ли милицейский транспорт с бойцами ОМОНа на борту для комфортного трансфера.
– …тебе десятка светит, Андрей Александрович, – как бы невзначай заметил следователь.
Против таких доводов спорить было трудно. И Андрей, сказав в своё оправдание, что был срочно вызван в ОБЭП для проведения графологической экспертизы, пообещал явиться в следственный комитет прокуратуры на следующий день с десяти до одиннадцати утра.
Он чувствовал себя одинаково спокойно и в Эрмитаже, и в ночном клубе, и в СИЗО, и во время разборок с такими головорезами, как Маланюк, но сейчас интонации следователя Сташина заставили его неуютно поёжиться.
* * *В конце рабочего дня Андрей договорился встретиться со Спириными, чтобы они поздравили его с прошедшим днём рождения. Так получилось, что у Кати на вечер были запланированы какие-то дела, так что оправдываться перед ней не пришлось. И после работы Андрей поехал на улицу Порт-Саида,7, где находилось областное казначейство – там он встретился с Вероникой, и они пошли в ресторан-клуб «Старый Сталинград», находящийся на Площади Павших Борцов. Заняли столик в центре зала, напротив сцены, сделали заказ и в ожидании Юрия Андрей тоскливо жаловался, как его преследует милиция.
