Ольга Юнязова - Странники зазеркалья
– А ведь если там что-нибудь обвалится, то верёвкой этой они его не вытянут, – тихо сказал Оксане Александр.
– Я знаю, – прошептала она. – Но будем надеяться…
Верёвка была длинная, но через некоторое время она полностью исчезла в дыре. Когда за её конец уже могли ухватиться только четверо подростков, Оксана приказала:
– Всё! Дёргайте, чтобы возвращался!
Вовка залез в дыру по пояс и закричал:
– Бо-об! Верёвка закончилась. Что там у тебя?
– Клад пока не нашёл, – услышали они из тьмы. – Ход идёт дальше.
Через минуту он выбрался и сообщил:
– Ничего особо интересного. Что первые три метра, что остальные двадцать – картинка не меняется. Идти приходится на полусогнутых, но вроде безопасно. Кто следующий?
– Мальчишки пусть идут по двое! – предложила Оксана. – И не далеко.
– А что толку их обвязывать? – спросил Александр.
– Чтобы не удрали, – усмехнулась Оксана.
За час на экскурсию сходили все желающие. Даже Рая с Юлей.
– Ваша оч-чередь, – сказал Вовка, протягивая фонарь и верёвку Оксане с Александром.
– Не. Я не хочу, – сказала Оксана. – Иди один.
– А я чего там не видел? – пожал плечами Александр.
– Неужели вам не интересно? – возмутился Вовка.
– Интересно, – кивнул Александр. – Кто этот ход копал, и главное, зачем? Но сейчас мы это вряд ли узнаем. Тут нужны археологи.Пятое января
Утром приехал Владимир. Увидев синяки на лице Александра, он открыл было рот, чтобы спросить, но потом передумал. Не до того. По его виду было ясно: чудес не случилось и улучшений не произошло. Они с Бобом загрузили в джип фляги с молоком и пакеты с сырами. Боб сел за руль. Владимир в нерешительности остановился возле машины, как бы решая, рассказать, или… нет времени. Оксана, Александр, Рая и Вовка вопросительно смотрели на него, но никто не решался распрашивать.
– Володя, сбегай в дом, принеси мне этот… как его… – Владимир задумался.
– Д-да ладно, я понял, – буркнул Вовка. – Сам уйду.
Когда он ушёл, Владимир, глядя в землю, сказал:
– Кома второй степени гипо-питу… в общем какой-то орган в мозгу перестал вырабатывать гормоны.
– Гипофиз? – подсказала Оксана. Владимир кивнул.
– Врачи сказали, что ещё два дня, пока точно диагноз поставят, полежит бесплатно, только за лекарства и анализы надо заплатить, а потом, если хотим…
– А сколько? – спросила Оксана.
– Наших накоплений хватит на пару недель. Потом не знаю… даже если будем работать только на больницу. И то не хватит, придётся увеличивать объёмы…
– Куда ещё-то увеличивать? Это едва успеваете развозить.
Владимир пожал плечами и сел в машину. Но дверь не закрыл.
– А стервятники уже налетели, – еле слышно сказал он.
– В смысле? – переспросила Оксана. И тут же поняла, о чём речь.
– Типа, если ваша девочка не очнётся, то почки, кожа, сердце… – Владимир нервно засмеялся. – Деньги предлагают. А у нас ведь ещё Дашка.
– А с ней что?
– Врачи говорят: то же самое, но медленнее развивается. Сидит, молчит… вроде аутизма. Нужна срочная терапия, и тоже деньги немалые.
– А Галка что?
Владимир вздохнул и махнул рукой:
– Представь, тебя поставили перед выбором: разобрать одну дочь на запчасти, чтобы попытаться спасти другую, или потерять обеих.
– Не представляю… – прошептала Оксана.
Владимир немного помолчал, а потом с надеждой посмотрел на Александра:
– Сань, а может, всё-таки сходим ещё раз к камню? Попросим, пусть вернёт всё, как было.
– Ага, – кивнул Александр. – А ещё надо ёлку срубленную обратно в лес отнести. Нет, Вовка. Точка невозврата пройдена. Теперь только вперёд.
– Куда вперёд?! Куда?! – закричал Владимир.
– Ладно, ладно! – согласился Александр, чтобы как-то его успокоить. – Давай сходим. Чем чёрт не шутит? Только мне сначала надо вторую пару лыж отыскать. Я их в селе оставил, когда бульдозер угонял. Сейчас мы с Оксаной поедем их заберём, а завтра с утра… Хорошо?
Владимир кивнул, захлопнул дверцу и махнул Бобу рукой «поехали».
Оксана, Александр и Рая вернулись в дом.
– Боже, какой кошмар! – обхватив голову руками, запричитала Рая. – Я бы с ума сошла. Бедная Галка!
– Мне тоже предлагали подписать такой договор, – усмехнулась Оксана. – Если я вдруг умру, чтобы позволила свои органы на пересадку…
– И что? Ты согласилась?
– Нет, конечно! Зачем делать так, чтобы кому-то была выгодна моя смерть? – засмеялась Оксана. – Да и в деньгах я не нуждалась.
– Если бы мне такое предложили, это бы не так страшно, – сказала Рая. – Но это же дети! Как можно такое предлагать матери?!
– А почему нельзя? Ведь у кого-то тоже дети годами ждут, когда появится подходящий донорский орган.
– Господи! – застонала Рая. – Выходит, им выгодно, чтобы Маша не выжила! Они ждут её смерти?!
– Действительно страшно, – кивнула Оксана. – Но если всё-таки это случится, то надо соглашаться, мне кажется.
– Что ты говоришь?! – Рая побледнела. – Типун тебе на язык!
– А чего я такого сказала? – удивилась Оксана.
– Ты что?! Правда, не понимаешь?
Оксана пожала плечами.
– Вот чего я действительно не могу понять, почему женщины перестают соображать, когда что-то случается с их детьми. Разве истерикой или апатией можно что-то исправить? А у Галки это вообще гипертрофированно. Как другим советы по психологии давать, так это она всегда с радостью, а как коснёшься чуть-чуть её больного места… – Оксана махнула рукой. – А может, у меня просто нет материнского инстинкта? Или я настолько боюсь проблем с детьми, что ампутировала себе какую-то часть души? Не знаю… Но я действительно не могу почувствовать этот ужас. Головой понимаю, а боли в душе нет. Наверное, это кажется циничным, безнравственным… даже не знаю, каким словом ещё назвать. Если бы я могла почувствовать этот ужас, то, наверное, смогла бы помочь Галине.
– Помочь? Чем? – спросила Рая.
– Трансформировать этот страх.
– Как это?
– Ну как объяснить? – Оксана вздохнула. – Если проникнуть в свой страх, сконцентрироваться на нём, тогда я начинаю видеть… образы, ситуации… как бы кино в воображении. Надо изменить сценарий и переснять это «кино», чтобы получился «хеппи-энд».
– И что? Переснимешь кино, а в реальности-то что изменится? Думаешь, нет страха – нет проблемы?
– Как ни странно, в реальности ситуация решается сама. Можно, конечно, списать всё на случайности, но если бы ты увидела столько «случайностей», сколько я, то поняла бы, что эти процессы как-то взаимосвязаны.
– И как это – «проникнуть в свой страх»? – Рая смотрела недоверчиво, но с интересом.
– Любой страх отражается в теле, – начала пояснять Оксана. – Надо ощутить, в каком месте. Вот представь, что тебе предлагают продать почки Яшки, чтобы на эти деньги вылечить Ваньку.
– Что ты болтаешь?! – Рая вскочила, уронив стул. – Типун тебе… – Она задохнулась и, разрыдавшись, выбежала из дома.
– А чего я такого… – Оксана растерянно посмотрела на Александра. – Я ж для примера. Чтобы она могла почувствовать…
– Давай я тебе для примера кусок мяса из тела вырву, чтобы научить терпеть боль, – предложил Александр.
– Ты сравнил! От слов ведь ничего страшного не произойдёт! Что за паника-то?
– Ты что, правда не понимаешь?!
Оксана пожала плечами.
– Видимо, правда чего-то не понимаю. – Она вздохнула. – Ладно. Ты поел? Поехали искать твои лыжи.Призрак Митяя возвращает долги
Приехав в соседнее село, они вышли возле остановки. Несколько человек ожидали автобуса.
– Скажите, пожалуйста! – громко обратилась Оксана к людям. Все настороженно повернулись в её сторону. – Кто-нибудь знает, где живёт человек по имени Митяй?
Все молчали. Некоторые лица выражали искреннее недоумение, кто-то ещё больше насторожился.
– Он так представился, – пояснила Оксана. – Возможно, вы знаете его по имени Дмитрий. Он тут иногда таксистом подрабатывает. У него красный «москвич».
Одна женщина пожала плечами и помотала головой, выразив общее мнение, что с таким человеком незнакомы.
– Мы же дачники, – сказала она. – Далеко не всех жителей знаем. Вы в магазине спросите у продавщицы.
– Точно! Спасибо. – Оксана улыбнулась и села в машину. – Наверняка местный алкаш, – сказала она Александру. – Продавщица их всех должна знать.
Продавщица скучала, едва сдерживая зевоту. На вопрос о Митяе она сделала удивлённое лицо, выпятила вперёд нижнюю губу и помотала головой.
– У него ещё «Москвич» красный, – уточнила Оксана.
– Да откуда мне знать?! Они же на «Москвичах» в магазин не заезжают.
– Возможно, он часто покупает у вас выпивку.
– И что? Я ему по прописке, что ли, выпивку продаю?
– Логично, – усмехнулась Оксана. – Я просто думала, что в деревнях все друг друга знают.
– Так то в деревнях. А у нас село.
– А разве не одно и то же?
– От блин! – возмутилась продавщица. – А ещё городские! Деревню от села не отличают. В селе церква есть, а в деревне нет. Деревня – это вон… Трёшка.
