Юлия Николаева - Всегда будешь ты
– Ячейка номер 18, код 2112, – сказала я.
– Жди здесь, – кивнул он и приковал меня наручником к ручке дверцы.
– Не боишься, что я вместе с дверью убегу? – не удержавшись, съязвила я. Вадим рассмеялся, весьма добродушно, кстати, и покинул машину. Вернулся минут через десять с большим рюкзаком за плечами. Бросив его на заднее сиденье, быстро тронулся и некоторое время молча ехал. Свернул в неприметный переулок, после чего развернулся и открыл рюкзак. Само собой, содержимое его порадовало. Он достал один из пакетов, аккуратно его вскрыв, попробовал порошок на вкус.
– Отлично, – усмехнулся, закрывая рюкзак и усаживаясь обратно. Снял с меня наручники, и я спросила:
– Что теперь?
– Ты свободна, как и договаривались.
– Вот так просто?
– А тебе надо было красную дорожку постелить?
Мы немного помолчали, глядя друг на друга, потом я неуверенно сказала:
– Тогда я пошла.
– Я могу вывезти тебя из города, – добавил Вадим вдруг.
– В плане, в какой-нибудь лесок? – усмехнулась я. Вадим разозлился, но тут же покачал головой.
– А он тебя хорошо обработал.
– Не понимаю, о чем ты.
– Конечно. Глупо было предлагать тебе помощь, да? Ты же и наркотики отдала, чтобы к нему сбежать и рассказать, что объявился еще кто-то, кто знает о нем. На себя тебе плевать, а вот за него волнуешься, – я хмурилась и не понимала, почему не могу просто выйти из машины и уйти, а Вадим продолжал, – думаешь, я не понимаю, что происходит? Глеб со своими поисками твоему дружку, как кость в горле. Такие, как он, не привыкли оставлять следов. Вот и решил избавиться от Глеба, свалив все на кого-нибудь другого. Чтобы никто ничего не заподозрил. Предположим, это ему удалось, теперь появился я. Нужно придумать новый план, не так ли? Как безнаказанно отправить на тот свет меня.
Я отвернулась к окну, не зная, что сказать. Слова Вадима были правдой, я не могла с ними спорить. Если Марк узнает о Вадиме, он непременно решит от него избавиться. Конечно, я ему о нем не расскажу, но всегда есть шанс… Вадим ухватил меня за подбородок, развернув к себе, и посмотрел в глаза. Я вырвалась, отвернувшись.
– Конечно, я прав, – печально сказал он, – и ты будешь делать все, что он тебе скажет. А потом… Знаешь, что потом? Конечно, знаешь. И это самое печальное. Он снова тебя бросит расхлебывать дерьмо, а сам сбежит. Ты это знаешь, и все равно будешь ему помогать.
Хотелось сказать, что не буду, но я смолчала. К чему все эти откровения? Вадим не знает Марка, только догадывается о его существовании, он не знает, что было между нами и что происходит сейчас. Не знает, что я уже не иду у Марка на поводу, стараясь разрушить его планы тем или иным способом. Конечно, я слаба. Потому что очень трудно быть против того, кого любишь. Но всего этого Вадиму знать необязательно. Немного помолчав, он кинул:
– Топай, чего сидишь. Преследовать тебя я не буду, но можешь передать этой мрази, что если мы встретимся, я с удовольствием его пристрелю.
Я спешно выскочила из машины, бросив напоследок взгляд на Вадима, он смотрел с жалостью. Оказавшись за углом, я побежала, в один двор, другой, третий. Наконец, остановилась в одном из них и села на скамейку. Нужно было срочно решить, что делать дальше. Времени у меня немного, Глеб вернется и, наверняка, будет меня искать. Значит, надо торопиться. Вариантов, куда податься, почти нет. Точнее, их и вовсе не было, разве что… Дом, в который привез меня Марк. Конечно, это опасно, к тому же вряд ли он обрадуется мне после того, как я снова помешала осуществлению его планов. Теперь Марку придется искать новый способ, чтобы разделаться с Глебом, но использовать Катю ему точно не удастся. Денег у меня с собой не было вообще, пришлось тормознуть частника, он довез меня до окраины. Почти сразу после этого я поймала тачку с молодыми ребятами, ехавшими за город на дачу. Так, не спеша, сменив несколько машин, я доехала до нужной деревни. В нее сочла разумным дойти пешком, сойдя километра за три. Держась кустов, дошла до дома. На улице уже стемнело, окна были темными. Некоторое время я стояла в кустах, пытаясь уловить хоть какое-то движение, и ничего не увидела. Машины нигде не обнаружила, но это еще ничего не значило. Я аккуратно прошла к заднему входу и потянула ручку. Дверь оказалась не заперта, и мне это не понравилось. Зашла внутрь, прикрыв дверь, и замерла, вглядываясь в темноту, чувствуя, что рядом кто-то есть. Стоит, затаившись, точно, как я. Тут щелкнул выключатель, зажегся свет и, щурясь, я увидела Марка. Он был возле двери напротив, держал в руке пистолет. С минуту мы так и стояли, молча друг на друга глазея.
– Так и будешь смотреть? – не выдержала я.
– А ты так и будешь стоять?
– Я бы зашла. Если позволишь.
Он молча ушел в кухню, я появилась следом. За время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. На столе две чашки и пепельница. Я почему-то обратила на нее внимание. Окурки были разные. Бред, конечно, но я помнила приверженность Марка к одной марке, и этот факт меня вдруг насторожил. Я быстро отвела глаза, чтобы не выдать этого. В дом кто-то приезжал? Или Марк просто купил другие сигареты, что куда вероятней. Когда мы уезжали утром, у него была целая пачка, если сейчас он закурит другие… Марк вытащил свою любимую марку и закурил. Я села в кресло. Это еще ничего не значит, но… Я была уверена, кто-то приезжал сюда в мое отсутствие, наверняка, не так давно, если днем Марк пас меня. Но кто этот человек? Марк предложил мне сигарету, я не отказалась. Мы молча покурили, он затушил окурок и выкинул содержимое пепельницы в мусорное ведро. Она была полной, да, но, может, он заметает следы? Я не стала делать вид, что обратила на это внимание, а Марк спросил:
– Что расскажешь?
– Ты, наверняка, в курсе событий.
Он рассмеялся.
– Глупо с моей стороны было ожидать, что ты послушаешься. – Я пожала плечами, он кивнул, – глупо. Ты уже не та малолетняя дуреха, которая смотрела мне в рот. И что, не придумала ничего умнее, как сдаться Глебу? Я ведь прав? Конечно, прав. Более того, уверен, ты придумала трогательную историю о том, что именно ты убила его отца. А кто тебя просил об этом?
– Никто не просил, – выдохнула я.
– Вот именно, – зло кинул он, подошел и взял меня за подбородок, совсем как Вадим недавно. Посмотрел и сказал жестко, – меня спасать не надо, это понятно? О себе я могу позаботиться сам. – Лицо мое он отпустил и вернулся к столу, усмехаясь. – Но ход не так плох. Глеб и так малость помешанный, а тут такое… Неудивительно, что он все бросил и понесся к Миронову тебя выкупать.
– Ему нужна полная власть, ты сам говорил. Убьет он меня далеко не сразу.
– Если убьет, – задумчиво протянул Марк, я уставилась на него, – нет, жизнь тебе стала бы не в радость, в этом можешь не сомневаться, но убить… Измываться над тобой, заставлять подчиняться ему и выполнять все его прихоти до конца жизни – это месть. А смерть для тебя показалась бы ему слишком легким выходом. Лучше расскажи, как ты сбежала?
– Ты знал, куда меня отвезли?
– Знал. В отличие от ребят Миронова, я оказался расторопнее и быстренько пристроился за вами.
– Значит, знаешь, что было дальше?
– Я поехал за Глебкой, – смешно сморщил он нос, – был уверен, что за тобой надежный пригляд, а чем дело кончится, надо было узнать. Вернулся, тебя и след простыл, вот радость-то. Видела бы ты нашего парня. Из дома он вылетел, как ошпаренный, лицо аж перекосило. Видимо, поехали искать тебя. Судя по всему, Глебка решил не мудрить и просто тебя выкупить. Разумный ход, кстати. Жаль, что ты не разыграла перед ним наш спектакль, я бы предпочел, чтобы Миронов примчался с боем выбивать из тебя свой чемодан с наркотой. Ладно, опять лирика пошла. Так как ты сбежала?
– Сделала своему конвоиру предложение, от которого он не смог отказаться.
– Кокаин за свободу? – рассмеялся Марк, – да, выбор у тебя был невелик. Странно, что парень согласился, хотя, может, он сообразил, как на этом сыграть. Удивительно, что он выполнил свое обещание.
– Некоторые держат слово, – пожала я плечами, а он мрачно посмотрел на меня.
– Если ты помнишь, я тебе ничего не обещал. Ты сама себе все придумала.
– Не переживай, я все прекрасно помню.
Помедлив, Марк спросил:
– Как ты сюда добралась?
– На попутках. Осторожность проявляла, сменила штук шесть машин.
– Молодец, – хмыкнул он, – но оставаться тут надолго небезопасно. Завтра нужно будет выметаться. У тебя есть время решить, куда.
Он ушел в комнату, а я осталась сидеть в кресле. Я видела, что Марк сложившейся ситуацией недоволен, что не удивительно, раз я уже дважды сломала его планы. Время идет, и чем дальше, тем сложнее обыграть все так, чтобы не к чему было придраться. Могут появиться неожиданные люди, неожиданные идеи, подозрения. Проколоться становится проще. Я усмехнулась, вдруг поняв, что думаю теми мыслями, которые когда-то он вложил мне в голову. Как он говорил? Давай поиграем в шпионов, это очень интересно. Для начала нужно думать, как он, учись размышлять, это самое главное, потому что все начинается с мысли. Вообще все, включая мир. Я снова усмехнулась, почувствовав странную дрожь. Все его слова, сказанные пять лет назад, хранились у меня в голове, являясь, по сути, единственной памятью о нас. Но даже эти слова, по большому счету, были частью его плана. Самые важные воспоминания о нем были всего лишь частью чьего-то плана. А теперь он сидит в соседней комнате, совсем рядом, и все равно, все, что у меня есть о нем – только воспоминания.
