Ника Соболева - Право на одиночество
Лавируя между гостями, я достигла заветной двери. Пробыв там минуты три, я вышла и сразу наткнулась на Бриара. Можно было бы подумать, что он очутился тут случайно, но я не была столь наивной.
– Добрый вечер еще раз, Томас, – я попыталась пройти мимо, но он взял меня под руку и куда-то повел, сказав только:
– Мне нужно с вами поговорить.
Я оглянулась. Громова не было видно, так что звать на помощь мне было некого. К сожалению, мысли читать Максим Петрович тоже не умел, поэтому я послушно пошла за Бриаром. Оставалось надеяться только на саму себя.
Толкнув одну из дверей без всяких опознавательных знаков, Бриар вошел внутрь и потащил меня за собой. Мы оказались, к моему удивлению, на небольшом балкончике, увитом плющом. Здесь уже стоял столик, два плетеных кресла, два бокала и бутылка шампанского.
– Садитесь, Натали, – Бриар указал мне на кресло. Я послушно села и посмотрела на него, ожидая продолжения разговора. Но Томас молчал, разливая шампанское по бокалам. Закончив с напитками, он подал мне бокал и сам опустился в кресло.
Начинать разговор Бриар почему-то не спешил. Ну и шут с ним – решила я. Не мне надо, не мне и начинать.
– Вы, наверное, понимаете, зачем я позвал вас сюда, Натали, – наконец произнес Бриар, повернувшись ко мне лицом. Взгляд его ледяных глаз просто обжигал.
Но я не собиралась облегчать ему задачу.
– Честно говоря, теряюсь в догадках, – ответила я как можно вежливее.
– Неужели? – он усмехнулся. – Не разочаровывайте меня, Натали. Увидев вас, я сразу понял, что передо мной чрезвычайно проницательная женщина. И очень, очень красивая.
В его холодных глазах мелькнуло нечто вроде восхищения. Я смилостивилась.
– Хорошо, я примерно представляю себе, зачем я вам понадобилась. Но очень примерно.
Бриар кивнул и продолжил:
– Тогда просто ответьте мне на один вопрос… Вы хотите вернуться в Россию?
Такого я не ожидала. Это он, вообще, о чем?
– Я немного не понимаю… – протянула я. – При чем здесь Россия?
– Все просто, – Бриар глотнул шампанского и улыбнулся мне. – Я куплю вам дом в Америке и буду полностью вас содержать. Наряды, драгоценности – все, что пожелаете.
– Взамен на сексуальные услуги? – уточнила я. Бриар кивнул.
Нет, ну каков наглец! Вот так, просто, без зазрения совести, предлагает стать любовницей, в общем-то, незнакомой женщине.
– Почему именно я? – я решила полюбопытствовать. – Там, в зале, еще полно народу. И молодых девушек достаточно.
– Вы – необычная девушка, Натали, – Бриар по-прежнему улыбался. – Сколько вам лет?
– Двадцать четыре года.
– Вы чертовски молоды… Девушки вашего возраста обычно передо мной бледнеют и смущаются. Вы же, Натали… Скажите, вы меня совсем не боитесь?
– Конечно, не боюсь, – я вздохнула.
– Вот видите. И вы еще спрашиваете, почему именно вы… Вы, Натали, очень необычная девушка. И я хочу, чтобы вы были моей.
Такая безапелляционность меня даже восхищала. Почему-то вспомнился известный Интернет-мем: «А жареных гвоздей не хочешь, нет?!»
Но карьера элитной проститутки мне была не нужна. Хотя даже немного жаль – у таких людей в жизни меньше проблем, потому что у них меньше моральных качеств.
– Прошу прощения, Томас, но я вынуждена отказаться.
Некоторое время Бриар просто молча рассматривал меня. А затем, вздохнув, сказал:
– Жаль. Впервые в жизни по-настоящему жаль, что мне отказала женщина. Самая прекрасная женщина из всех, что я встречал.
Так, на сегодня комплиментов достаточно…
– Прошу прощения, Томас, – я поднялась, – но мне нужно возвращаться к Максиму. И, да… он думает, что мой отказ может повлиять на наши с вами деловые отношения.
Бриар поднялся вслед за мной и, встав рядом, улыбнулся, глядя в глаза. Странно, но сейчас он уже не выглядел таким ледяным, как раньше.
– А что вы сами думаете, Натали?
– Я думаю, что вы слишком благоразумны, чтобы позволять эмоциям брать верх над разумом.
Он кивнул и, взяв мою руку, поцеловал кончики пальцев.
– Я был прав, Натали, вы действительно очень догадливы.
Когда я вернулась в зал вместе с Бриаром, у Громова был уже изрядно бледный вид. И я поспешила к нему, пока он не выплеснул свою энергию на Томаса.
– Максим Петрович, – я подошла к Громову и положила руки ему на грудь, – успокойтесь, все хорошо, я цела, и нашему издательству тоже ничего не угрожает.
Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Открыв их, спросил:
– Вы уверены?
– На все сто.
– Тогда… – Максим Петрович вновь начал прерывисто дышать, – что эта скотина вам предлагала?
Я улыбнулась, взяла со стола бокал с шампанским и протянула его Громову.
– Давайте, сначала успокойтесь, а потом я все расскажу.
Минут пять Максим Петрович сосредоточенно пил шампанское и пытался восстановить дыхание. Я стояла рядом и улыбалась ему.
– Ну так, – кажется, он наконец пришел в себя, – что Бриар вам сказал?
– Ничего особенного, – моя улыбка стала более лукавой. – Просто предложил мне стать его любовницей.
Так-так, кто-то, кажется, сейчас взорвется…
– Максим Петрович, волноваться не о чем, – я рассмеялась. – Я отказалась, а Бриар не держит ни на кого зла. На отношения с «Радугой» это не повлияет.
– Вы уверены? – спросил Громов, тревожно глядя на меня.
– Абсолютно. А теперь, пожалуйста, давайте уйдем отсюда, у меня уже голова болит от всех этих людей…
Уже у выхода меня поймал один из официантов и вложил в руку небольшой бархатный футляр.
– Мадам от мистера Бриара, – сказал он с изрядным акцентом и растворился в толпе – я даже не успела ничего спросить.
Громов этого инцидента не заметил. А я, спрятав футляр в сумочку, открыла его только в гостинице.
Внутри лежали прекрасные серьги с кулоном. В том, что это очень дорогие украшения, я почему-то не сомневалась.
Налюбовавшись на это неожиданное великолепие, я заметила записку, написанную витиеватым почерком.
«Прекраснейшей из женщин».
И все. Лаконично. Хотя, нет, на обороте тоже что-то есть…
«P.S. Не вздумайте возвращать мой подарок – иначе действительно обижусь».
Смайлик, стоящий в конце этого послания, заставил меня улыбнуться. Надо же… а этот человек, похоже, не такой ледяной, каким кажется.
Впрочем, я ведь тоже не такая…
Я не рассказала об этом подарке ни Максиму Петровичу, ни Антону. Впрочем, Антону я вообще про Бриара не рассказала. А то еще скажет, что я и ему симпатизирую… Тогда я его точно удушу при ближайшей встрече.
Громов оказался прав – уже во вторник я поняла, что начала думать по-английски. Это меня удручало. Хотелось домой. Тем более что Аня прислала мне смс со словами: «Кажется, когда ты вернешься, Алиса тебя разорвет».
Хотя на выставке, когда я рассматривала книги и обсуждала их с Максимом Петровичем, мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Я была почти счастлива… если это, конечно, можно назвать счастьем.
В любом случае, рядом с Громовым мне было спокойно. И уж он-то точно никогда не станет делать мне никаких неприличных предложений. В этом я была уверена на все сто процентов, как и в том, что никогда не признаюсь ему: он значит для меня немного больше, чем просто начальник.
К вечеру вторника мы так умотались, что я почти не стояла на ногах. Мы полностью посмотрели два павильона из четырех, и мне казалось, что подошвы моих туфель горят.
– Я хочу сесть, – простонала я, когда мы вышли с выставки. – И есть…
– Сейчас возьмем такси и что-нибудь придумаем.
Таксистов здесь было много. Мы попросили отвезти нас в центр города и доковыляли до ближайшего ресторана. Место было шикарное – в зале полумрак, свечи, нежная музыка из колонок… Мы сели за дальний столик и попросили меню. И пока не принесли еду, не разговаривали – каждый унесся в свои мысли… А еще, возможно, мы просто слишком устали, чтобы разговаривать.
Только после того как нам принесли салаты и вино, Максим Петрович нарушил молчание:
– Наташа, я все забываю вас спросить… Наша Света замуж собирается?
– Что? – я удивилась. – Нет вроде… А почему вы спрашиваете?
– Видел, как она рассматривала неделю назад журнал со свадебными платьями, – кажется, Громов немного смутился. – Подумал, вдруг собирается, сам спросить постеснялся. А то надо было бы нам с вами ей подарок какой-нибудь приготовить.
– И в голову не берите, Максим Петрович, – я хмыкнула. – Света и «замуж» – это, по-моему, вещи несовместимые… Просто ей тогда один хахаль предложение сделал, она мне рассказывала, ну вот Света и задумалась на эту тему. В итоге она ему отказала, но это и понятно, Светочка все-таки девочка неглупая. Этого парня она не любит, зачем же за него замуж выходить?
Да, слышал бы Максим Петрович ее тогдашние умозаключения… Как она смотрелась в зеркало, рассуждала о том, что ей «двадцать четыре года, уже старая», «он красивый и богатый», «может, выйти замуж чисто в качестве эксперимента…» Но в итоге Светочка, слава небесам, решила, что не хочет выходить замуж без любви.
