Маша Трауб - Чужой ребенок
Илья, едва взглянув на сына, закрылся со Светой в комнате. Лариса слышала, что они разговаривают. Как ни странно, больше говорила Света, а Илья молчал. Лариса несколько раз засыпала и просыпалась, чтобы покормить Даню – кроватку она поставила в своей комнате. Боялась, что мамочка не проснется, или перегреет смесь, или забудет продезинфицировать бутылочку. Нет, лучше она сама. Так надежнее. Из соседней комнаты слышались голоса. «Что они так долго обсуждают?» – подумала Лариса, но быстро переключилась на Даню. Маленький, худющий.
Ничего не изменилось. Лариса занималась ребенком – врачи, медсестры, кормления, купания. Приезжал Иван – передал поздравления от Лены и Ники. Положил конверт с деньгами. Лариса поблагодарила. Наверняка он сделал это втайне от жены. Илья пропадал на работе. Света без дела слонялась по дому.
Лариса спала тогда, когда спал Даня. То, что приходил Илья, она замечала только по стиральной машине, в которой оказывались его рубашка или свитер. Отсутствие Светы Лариса заметила тоже не сразу. Молодая мама, оклемавшись после родов, стала уходить. В их комнату Лариса заходила редко. Ее жизненное пространство ограничивалось ее комнатой, где стояла кроватка, ванной и кухней. Погулять, сходить в поликлинику, накормить, погладить… Зачем-то ей понадобилась Света.
– Света, – позвала Лариса.
Заплакал Даня, и Лариса закрутилась. Забыла, что хотела спросить. Из головы вылетело. Уже на следующий день Лариса вспомнила – нужно было сходить оформить свидетельство о рождении.
– Света, Света, – позвала Лариса. Ответа не было.
Лариса зашла в комнату. На кровати спал Илья.
Лариса удивилась. Посмотрела на часы – семь утра. И опять удивилась – Илья дома, а Светы нет.
– Илюш, Илюш, проснись, а где Света? – разбудила его Лариса.
– Уехала, – ответил он, не открывая глаз.
– Куда уехала?
– Домой. К матери.
– Как это? А Даня? А я? – Лариса ошалело посмотрела на Илью, на часы, в окно. Как будто там могла найти объяснение.
– Там она записку тебе написала, – сказал Илья и махнул рукой на тумбочку.
Лариса обошла кровать. На тумбочке по-прежнему лежали книги про беременность и роды, смятый сборник кроссвордов, женский роман с закладкой. Сверху лежал лист бумаги. Лариса взяла и села на кровать. «Что за почерк? – подумала она. – Как у третьеклассницы».
Это была не записка. А отказ от ребенка. Я такая-то, такая-то, паспортные данные, отказываюсь от ребенка. Дата, подпись.
– Ты это видел? – Лариса толкнула Илью, все еще не веря, что это происходит с ней и наяву.
– Нет, а что там?
– Вот смотри, – Лариса протянула лист.
– Понятно, – сказал Илья, – она говорила, что уедет на некоторое время.
– А почему она мне не сказала?
– Ты спала, она не хотела тебя будить. Или боялась, что ты ее не отпустишь.
– Бред какой-то.
– Точно, бред, – согласился Илья, – я ей позвоню.
Телефон не отвечал.
– Надо ее найти. Есть паспортные данные. Можно узнать адрес в милиции, – сказала Лариса.
– А надо ли?
– Что ты такое говоришь? Конечно, надо. Она же мать.
– Мать, по-моему, у нас ты.
Ларисе было приятно. Она не думала, что ей будет ТАК приятно. В поликлинике и на улице она уже привыкла, что ее принимали за мамочку, но услышать такое от Ильи…
– Но она же не могла бросить ребенка? Взять и бросить?! – не могла успокоиться Лариса. – Она вернется обязательно. А эта записка – у нее наверняка послеродовая депрессия. Так у многих бывает. С другой стороны…
Лариса боялась того, о чем только что подумала. Но внутри появилось такое необычное чувство – облегчения и радости. Ведь она получила то, что хотела: Илья здесь, Светы нет. И даже то, о чем и мечтать не могла, – ребенка. С этим отказом она может оформить Даню на себя.
– Знаешь, мне кажется, она его бросила. Даже намекнула, что ты только обрадуешься, – сказал Илья. Он проснулся окончательно и сидел на краю кровати.
– Чему обрадуюсь?
– Тому, что Даня с тобой будет. Ну, совсем.
– О чем ты говоришь? Как ты можешь?
– А ты разве не об этом подумала?
– А что еще я могу думать? Ребенка надо оформлять. Не может же он быть ничей. Можно опекунство, наверное, оформить… Я не знаю, надо уточнить, что делать в такой ситуации.
– Только это… – пробормотал Илья.
– Что?
– Меня не вписывай.
– В смысле?
– Ну, не пиши, что я отец.
– А кто ты?
– Я не уверен… что ребенок мой.
– А чей? – Ларисе опять поплохело.
– Ты хотя бы попробуй Свету найти. Так нельзя. И вообще, эта бумажка может быть филькиной грамотой.
– Хорошо. А ты, кажется, не удивлен, что Света так поступила, – сказала Лариса.
– Да, не удивлен.
– Она тебе говорила?
– Намекала. Она еще когда беременная была, так решила.
– Да-да, я помню…
– Что?
– Нет, ничего. Я думала, это от усталости. Нервов… Почему она со мной не поговорила? Мы бы что-нибудь придумали.
– Да ты вообще, кроме Дани, никого не замечаешь.
– Но это же нормально.
– Да, нормально.
Света так и не объявилась. Лариса оформила Даню на себя. В графе «Отец» поставила прочерк. Илья, устав от детского плача, перебрался домой – Инна подолгу лежала в больницах.
Так у Ларисы появился ребенок. Ее ребенок, которого она выходила, выносила, выкормила. Ребенок, к которому она не имела никакого отношения.
Она сделала это не ради себя, а ради Дани – пригласила в гости Ивана, Лену, Нику. Ей хотелось устроить праздник. Пусть Даня еще ничего не понимает, но она считала, что это важно. Чтобы у ребенка была семья. Настоящая. С дядями, тетями, бабушками… Семья, которая всегда поможет и поддержит. Насчет поможет и поддержит у Ларисы были сомнения, но и выбирать было не из чего. Другой семьи у нее для Дани не было. Илья сказал, чтобы его не ждали.
Родственники пришли. Иван открыл бутылку шампанского. Лена сидела напряженная.
– Вот такие дела, – закончила рассказ про Свету Лариса.
– Сбылась мечта идиотки, – не удержалась от комментария Лена. – Прости, Ларис, но я не понимаю, как ты могла на это пойти. Это же страшно, в конце концов. А вдруг она объявится? Эта девица. И неизвестно, кто отец. А вдруг какой-нибудь наркоман? Ты же не знаешь, с кем она его нагуляла. Да и на Илью он не очень-то похож.
– Да, я все знаю. Но не могу же я его в детдом отдать.
– Да уж, – хмыкнул Иван.
– И как ты его сама поднимать собираешься? У тебя же ни мужа, ни работы, – сказала Лена.
Работу Лариса действительно потеряла. Но деньги были – Иван втайне от жены передал еще конверт. И, как ни странно, Илья принес.
– Откуда деньги? – испугалась Лариса.
– Не волнуйся. Не украл. Заработал, – буркнул он и ушел.
Весь вечер обсуждали наследственность Дани. Лена ни о чем другом говорить не могла. Иван молчал, Лариса пыталась убедить Лену, что появление нового родственника никак на них не отразится.
– А Инна его видела? – спросила Лена. Она упорно не называла Даню по имени. Он, его, ему…
– Нет, – ответила Лариса.
– Она же вроде как бабушка.
– Она в больнице. Илья сказал.
– Господи, бедная, за что ей такое?.. А Илья что делает?
– Работает. Не знаю. Он дома живет.
– Понятно. Ну неужели нельзя было аборт сделать?
– Что сейчас об этом говорить?
– А мне кажется, она сразу хотела от ребенка избавиться. Неужели никаких материнских чувств? Подкинула и гуляет сейчас. Только ты мне объясни – тебе-то это зачем?
– Лен, ты все равно не поймешь. А ты бы что сделала на моем месте?
– Я бы на твоем месте не оказалась.
Лариса не думала, что будет настолько тяжело. Не ожидала. Дане было месяцев пять, когда у нее начали сдавать нервы. Если это можно назвать послеродовой депрессией, то Лариса ее пережила. Несколько раз она стояла уже одетая в коридоре – собиралась в милицию, искать Свету. Но останавливалась. Она поругалась с Ильей. Ведь ничего особенного не просила – приехать, посидеть с Даней, чтобы она могла хоть в салон сходить. Или полежать, отдохнуть. Но Илья сказал, что сегодня не может и завтра не может. Лариса наорала на него и потом долго плакала. Полнились и другие мысли. Особенно по вечерам. Она думала, что теперь у нее есть только Даня. И все. А ведь она еще молодая. Даже у Инны была какая-никакая личная жизнь. А у нее? Этого она хотела? Да, она мечтала о ребенке – долгожданном, от любимого мужчины. А получилось? Утром она себя обрывала – надо собраться, это все от усталости. Да, все еще будет. И мужчина появится. Обязательно появится. И Даня вырастет. И все будет хорошо. Обязательно будет.
Первое время она вздрагивала от каждого звонка. Да, страх был. Появится Света, и все это закончится. Ей и по ночам она снилась. Причем всегда одно и то же. Когда Света была на последних месяцах, Лариса ее обувала – Света не могла наклониться. Так вот во сне Света, уже не беременная, приходила и просила снять с нее обувь. Лариса наклонялась и расшнуровывала ботинки. Мужские. Шнурок застревал, затягивался узлом, и Лариса никак не могла его расшнуровать. А Света торопила – скорее, чего ты возишься?
