Даниил Любимов - Экипаж
– Круто вы! – забираясь к нему в кабину, произнес он.
– А иначе б не разрешил, – усмехнулся Алексей, берясь за руль. – Ну что, Чкалов, поехали!
Он тронулся с места, за ним – микроавтобус под управлением Андрея, и маленький караван потянулся в горы…
Александра перевела взгляд на Зинченко. Леонид Саввич был хмур. Он думал о людях и переживал за них не меньше, чем Гущин и отправившаяся вслед за ним компания. Однако, в отличие от них, Зинченко предпочитал хорошенько все обдумать, прежде чем – а иногда и вместо того – действовать. У них были молодость и вера в свои силы – у него опыт. И то и другое имеет свои плюсы. Может быть, сочетание этого поможет им сегодня… Зинченко этого не знал. И никто не знал. Разве что Бог. Но у него не спросишь…
Леонид Саввич подавил вздох и обратился к представителю авиакомпании:
– Может быть, людей обратно, в поселок? Есть другая дорога?
– Нет другой дороги, – медленно ответил тот. – Да и поселка уже нет. Куда их возвращать? На верную погибель? Уж лучше пусть здесь, у самолета…
Зинченко повернулся к Александре:
– Собирайте людей у самолета, – распорядился он.
Та бросила последний взгляд туда, где скрылись микроавтобусы, и пошла к самолету. Но не успела сделать и нескольких шагов, как со стороны горы послышался оглушительный взрыв. От неожиданности Александра присела на ходу, а когда подняла голову, то увидела в небе странное свечение – само светлое, а расходившийся в стороны дым – черный. Присмотревшись, она поняла, что это свечение концентрируется на самой вершине горы…
Александра в испуге повернулась и встретилась взглядом с Зинченко. Леонид Саввич прошагал вперед и, встав рядом с Александрой, тоже посмотрел наверх. Над горой расползался багрово-черный гриб, на глазах увеличиваясь в размерах.
– Этого только не хватало… – пробормотал представитель авиакомпании.
Все пассажиры как по команде посмотрели в сторону эпицентра. Зрелище было впечатляющим: густо-красная мохнатая шляпа вырастала на горе, распространяя вокруг чад и копоть…
– Что это такое? – растерянно спросила Попова.
Вулканолог, наблюдавший за происходящим с профессиональным интересом, казалось, был удовлетворен.
– Все правильно! – довольно констатировал он. – Тип извержения, близкий к чему?
Он посмотрел на Машу. Та пожала плечами. Вулканология как таковая перестала ее волновать совершенно. Она понимала лишь одно: это извержение может стать причиной их гибели. Так какая, черт подери, разница, какого оно типа?
– К гавайскому, – солидно ответил Петя.
– Правильно! – похвалил Максим Петрович, с укором глядя на Машу. – Чему вас только учили! Сколько будет пепла? – спросил он как на экзамене.
Маша совсем растерялась и покраснела. Экзамен институтский – пусть и заочный – она уже провалила, и теперь ей совсем не хотелось провалить жизненный.
– Ну! – допытывался дотошный вулканолог. – Сколько будет пепла?
– Сколько? – спросил подошедший Зинченко.
– Мало! – успокоил его вулканолог. – Как раз пепла будет мало.
– А… чего будет много? – спросила Вика. Ей как-то не понравилась беспечность вулканолога.
– Лавы! – сообщил тот почти радостно и, видя как вытянулись лица беженцев, развел руками: – А вы что хотели? Это же не асфальт! Все зальет!
Кажется, он был счастлив оттого, что любимая наука и на этот раз не подвела – все доказала правильно. Однако остальные отнюдь не разделяли восторгов ученого: Чен и Лю застыли в ступоре, врач устало отер пот окровавленной, как у мясника рукой… Он смертельно устал. Остальные насупились, глядя на набухшую над горой шапку. Во взглядах появилась обреченность.
– Я не понимаю, мы улетим или нет? – надрывалась одна из женщин.
Мужчина с камерой тут же перевел на нее объектив, потом несколько раз с разных точек снял гриб, запечатлев его в разных ракурсах, потом снова повернулся к пассажирам. Камера уперлась в лицо Балашовой.
– Я в профиль лучше получаюсь, – кокетливо подсказала та и подставила под глазок камеры свой длинный нос.
Зинченко и Александра посмотрели друг на друга все понимающими взглядами и повернули глаза в сторону тропинки, на которой исчезли микроавтобусы…
* * *Алексей Гущин, проехав часть пути, остановил машину и бросил прикорнувшему рядом Валерке:
– Выходи!
– Чего? – поднял тот стриженую голову.
В ночной темноте, утомленный сутолокой последних часов, он задремал.
– Поиграли – и хватит! – резко и зло сказал Алексей, спрыгивая из кабины.
Он прошагал к микроавтобусу, который вел Андрей. Тот опустил стекло и высунул голову.
– Короче, бери малого – и оба дуйте назад, – безапелляционно заявил Гущин.
– Не поеду, – спокойно ответил Андрей.
– Чего? – взвился Гущин. – Взял малого – и назад, я сказал!
Он смотрел на Андрея свысока. Тот выдержал этот взгляд, лишь уточнил:
– Это приказ?
– Есть правило, – снисходительно пояснил Гущин. – В первую очередь спасаем женщин и детей.
Он не успел договорить – кулак Андрея, оказавшийся неожиданно тяжелым и твердым, будто камень, врезался ему в нос с такой силой, что Алексей кубарем скатился к обочине. Поднимаясь, ощутил, как рот и шею заливает теплая солоноватая жидкость…
Алексей ощупал лицо. Этот «стюардесса» врезал ему крепко – уж не сломал ли челюсть? Совсем было бы некстати. Но нет, вроде бы в порядке. Злость на ситуацию, на то дерьмо, в котором они все оказались, рывком подняла Алексея на ноги. Он шагнул к микроавтобусу. Андрей уже стоял перед ним в стойке, готовый не только отразить удар, но и нанести следующий. Он был настроен не на шутку и в случае чего готов был драться до конца – эту серьезность Алексей буквально ощутил кожей на расстоянии, словно она была материальна.
Сделав несколько тяжелых шагов, Алексей надвигался на Андрея.
Воздух прорезал пронзительный звук. Алексей вскинул голову. Валерка сидел за рулем микроавтобуса и сигналил, положив палец на кнопку и не отпуская. Этот гулкий сигнал отрезвил сцепившихся драчунов, показав им явную неуместность и глупость их разборок.
– Ладно, – глядя Андрею в глаза, процедил Гущин. – Заслужил. Едем дальше, мужики! Быстро, быстро!
Он уже повеселел и двинулся к микроавтобусу. Вся язвительность, направленная на Андрея, улетучилась без следа. Ему больше не хотелось задирать его. Как будто Алексей все это время специально подначивал Андрея, провоцируя того дать ему в морду. И теперь, получив, он успокоился и потерял всякий интерес к плоским шуточкам. Ни малейшей неприязни к Андрею он не ощущал.
Сев в кабину, Гущин сделал строгое лицо и, протянув к лицу Валерки кулак, сказал:
– Если от меня хоть на шаг – убью, понял? Поехали!
Микроавтобусы тронулись и поехали дальше, не зная, что их ждет впереди.
* * *Из жерла вулкана, как из вскрывшегося гнойника, хлынула лава. Высвобожденной струей она ринулась вниз, словно огнедышащим языком слизывая по пути горные селения. Обезумевшие от ужаса люди заметались внизу, понимая – счет идет на минуты. Скоро смертоносная струя зальет город, накроет их всех с головой, погребет в огненном месиве…
Вновь раздались взрывы: лава залила горнорудный комбинат вместе с цистернами с топливом.
Зарево разгоралось, разносясь по всему небу и освещая пространство. Из жерла вулкана стали вылетать какие-то бомбы, разрываясь в воздухе.
Паника поднялась невообразимая. Люди кричали в голос, заходились в плаче на разные лады, беспорядочно бегали туда-сюда, будто сами охваченные горячкой. Служители забегали вокруг самолетов.
– Может быть, на кораблях эвакуировать? – Зинченко, обращаясь к представителю авиакомпании, внешне он был спокоен, только жилка выдавала его состояние, но об этом признаке никто из посторонних не знал. А здесь все были посторонними – и все своими. Никого нельзя было бросить.
– Не получится на кораблях – не осталось их, – сказал тот. – Раненых повезли. Другие только к утру подойдут.
Сверху, будто клич громовержца, раздался зычный голос:
– Вы что, угробить нас всех здесь хотите? Чего мы ждем?
Раздувая ноздри, как взъяренная лошадь, на них смотрела гречанка. Смоляные волосы ее шевелились на ветру, спутанные на концах, и она походила сейчас на горгону Медузу.
– Людей ждем! – крикнула на нее Попова, в отчаянии глядя на гору.
– Каких людей? – сверкая черными глазами, спросила гречанка.
– Там люди остались!
– А мы кто? – гречанка широко повела изящной рукой. – Это вот не люди для вас?
– Да замолчите вы! – Попова едва сдерживала слезы. – Мы без них не полетим!
– Начальница нашлась! – высказала возмущение гречанка и, не считая больше нужным препираться с Поповой, повернулась к Вике: – А вы что ничего не делаете? Кто вам вообще самолет доверил?
Вика не реагировала. Она думала о том, где сейчас Андрей, Гущин и Валерка. В первую очередь – Андрей. Сегодня он был… Сегодня он был каким-то не таким. Впрочем, сегодня все было НЕ ТАКИМ. А может быть, в этом непривычном ключе она разглядела его истинного? Может быть, мальчик-стюардесса с девичьим лицом, маменькин сынок и ненастоящий мужчина – это и было выдумкой? Ее, Викиной выдумкой, ждущей в подтверждение того, что ты мужик, брутальности и даже грубости? А она, мужественность, может быть, вот – в перетаскивании на себе раненых, в заботе о них, в чутком слове женщинам, детям…
