Элеонора Кременская - Пьяная Россия. Том первый
Купил себе дорогой сотовый телефон и говорит в трубку, куда как важно, сквозь зубы, а разговор начинает всегда с одной фразы: «Я слушаю!»
И тут, сдуру, пригласил я его в гости, по-старому, по-приятельски, отдохнуть в деревне, в отпуск, летом. Так он мне ответил, что, дескать, чего ради я поеду? У меня, вот, теперь квартира есть, мне куда как хорошо и паузу выдерживает, чувствуется, с напряжением выдерживает, злобно так и отрешенно. Ну, я с ним не попрощался, не сдержался да и трубку бросил.
– Обидно тебе?
– Обидно! – кивнул Степка и рассердился. – Да и черт с ним, показал он мне свое истинное лицо, так что же с этим делать теперь?
– Да вот и у тебя жизнь – не сахар! – продолжил Степка. – Жена у тебя умерла и ребенка врачи не спасли. Хорошенькое дело – люди мрут, словно мухи! И не успеешь нарадоваться рождению ребенка, как глядь, он умер от стафилококка в крови. Или жена умирает родами, а все, почему? Потому что нет государства, нет медицины, ничего нет. Даже похоронить стало невозможно дорого, люди кредиты берут в банках, чтобы только достойно проводить на тот свет родного человека. Убожество, а не страна! Никакого желания жить и гордиться Россией, больше нету! Ушел бы я отсюда, куда глаза глядят ушел и даже не оглянулся…
Они помолчали, всякий о своем горе. Люди у их ног спали плохо, вскрикивая и всплакивая во сне.
– Ничего! И на нашей улице будет праздник, – оптимистично произнес священник.
– Эх, целую бы бутыль самогона найти! – мечтательно вздохнул Степка, – вот где праздник был бы!
– Будешь пить, пропадешь ни за коврижку! – назидательно сказал батюшка.
Степка состроил презрительную гримасу. Но священник продолжил:
– Ты вот что, – он, вдруг, тихонько засмеялся, – давай-ка лучше людей разбудим да и уведем в другой мир!
Степка обрадовался:
– Я же говорю, лучше задохнуться от дыма, чем терпеть нужду в этой чертовой стране!
Людей разбудили и в начинающемся свете серого утра, вслед за священником, тронулись в путь.
– Я иногда хожу туда, – объяснял по дороге отец Димитрий ничего не понимающим деревенским, – там никого нет, только зелень да птицы. Солнце, как наше, только так, одно заходит, а другое восходит. Целые сутки тепло и светло.
Люди шли, по привычке подчиняясь зову батюшки и также по привычке почти не слушали его проповедей.
В глубоких колеях раскисшей по весне дороги стояли лужи грязной воды. Грязь хватала за ноги, заглатывала, с усилием, вытаскивая ноги, люди шли вперед, чувствуя только безразличие от постигшего их горя и холод, сковавший их сердца.
Но вот они свернули с дороги и удивились, заметив островок нетронутой зелени. Полянка покрытая душистой травой довольно дико смотрелась посреди черной, разоренной огнем земли.
– Идите все сюда! – звал их священник.
Люди безропотно ступили на полянку, столпились в тесную кучу. И тут же, стена тумана обступила их со всех сторон, так, что на маленьких ладошках детей появились капельки, схожие с капельками росы…
Прошло минуты две, не больше, туман расступился, свежий ветер обдал людей запахом дождя, умытой травы и погорельцы обнаружили себя на прежней поляне, но, вот, лес вокруг… шумел зелеными вершинами. В ясном воздухе задумчивого утра заливались в счастливом чириканье, невидимые для глаз, веселые пичужки.
Недоумевая и оглядываясь в испуге вокруг, деревенские потянулись вслед за своим батюшкой.
А он, размахивая руками, веселый, продвигался вперед, идя по узкой, едва заметной тропинке и говорил, оглядываясь на свою паству:
– У меня, здесь, домик построен, кое-что я успел сюда перетащить и из мебели. Огород разбил.
– А звери тут есть? – испуганно цепляясь за рукав Димитрия, спросил Степка.
– Никого! Только маленькие птицы, безобидные козявки и бабочки!
Они пришли. Дом, как дом. Огород, как огород. Все оглядели.
Бабы быстро разобрались с печью. Наварили каши из припасенных священником круп. Поели и задумались над своим положением.
Было тепло и интересно. Степка, между делом, обстругал для себя посох. Старый дедок, единственный старик на всю деревню, не без успеха, вспоминал, как плетут лапти, и примерялся уже к деревьям вокруг, благо они были такими же, как и в прошлом мире.
Сам отец Димитрий искусно плел уже начатую им когда-то корзину из ивовых прутьев.
Бабы прибирались, стирали, что-то подшивали и даже затопили маленькую баньку, приткнувшуюся позади дома, возле светлого говорливого ручейка, как, вдруг, мальчишки, влезшие на самую высокую сосну, слезли оттуда и с криками восторга заявили, что вокруг виден на много-много миль один лишь лес, но немного в стороне темнеют самые, что ни на есть настоящие горы.
Степка весело пристукнул почти готовым посошком и Димитрий улыбнулся.
– Никогда гор не видал, – сказал Степка, кивая и подмигивая, весь в предвкушении великолепного похода, – а за горами, кто знает, может и море есть?
– Море есть! – уверенно подтвердил священник, – я ходил! Горы пешком преодолеть можно, не больно высоки, покрыты травой и кустарниками. А у моря песчаный берег, весь из белого песка, пересыпанный перламутровыми раковинами и некими прозрачными камушками.
На его сообщение тут же радостно среагировали дети, известные охотники до разного рода чудес природы.
– В море есть рыба, акул не видал, медуз тоже. Рыба не пуганая, жирная, похожая на наших карасей и такая же вкусная. Я ставил сети, так столько наловил, что сети едва-едва вытащил, а рыбу, почти всю отпустил, куда мне ее столько?
– Вот и еда! – обрадовался Степка.
– А недалеко отсюда, – продолжил священник, – растет большой сад из плодоносных яблонь, груш, слив, вишен, даже кокосовые пальмы есть!
– Откуда же сад? – заметила одна из женщин. – Люди посадили?
– Людей, здесь, нет! – уверенно заявил Димитрий, глаза его сверкнули упрямым огнем. – Нигде нет!
– Как же так? – не поверили ему деревенские. – Ведь где-то есть, может далеко отсюда?
Димитрий покачал головой, не соглашаясь.
– Да, это же рай! – воскликнул воодушевленный новой информацией Степка и повернулся к сельчанам. – Вы только представьте себе, нет злобных правителей с их дурацкими реформами, нет высасывающих всю душу денег, нет налогов на землю, на лапти, на воздух! Нет оплаты за коммунальные услуги, которые и услугами-то назвать нельзя! Нет никаких людей и, стало быть, нет лживых друзей, готовых только на словах прийти тебе на помощь, а на деле… Нет коварных родственничков, мечтающих закопать тебя живьем за дом, за квартиру. Здесь, только мы и есть!
И он оглядел с нескрываемым восхищением всю маленькую компанию деревенских погорельцев: девять недоверчивых и угрюмых мужиков; пятнадцать женщин всякого возраста, от шестнадцати до шестидесяти лет; одного старика, свидетеля смертей всех своих сверстников и сверстниц, умерших не столько от старости, сколько от болезней и отсутствия медицинской помощи; двенадцать разнополых детей, от года до пятнадцати лет.
Степка-разгуляй издал восторженный вопль.
– Так, где же мы? – остановил его старик.
– Я, где-то слышал, – вмешался Димитрий, задумчиво оглядывая всех людей и задерживая взгляд на открытых лицах молоденьких девушек, – что давным-давно, несколько тысячелетий назад, более разумная цивилизация, чем та, в которой мучились мы, создала альтернативную Землю, в параллельном мире.
– Для чего? – выкрикнул кто-то из мужиков.
– По-моему, тогда была война с ангелами, – поморщился Димитрий, – мне, как священнослужителю неудобно об этом говорить, в это трудно поверить, я знаю, но, это правда, люди воевали со всеми ангелами, и с темными, и светлыми. Вот тогда-то люди создали мир без ангелов, этот мир.
И он широко повел рукой вокруг.
Деревенские недоверчиво огляделись, с претензией рассматривая даже перистые облака, неторопливо плывущие по голубому океану неба.
– И, что же стало с теми людьми? – допытывался кто-то из мужиков.
– Я слышал, их распылили, – вздохнул Димитрий, – а этот мир остался и чудом портал для перехода сюда, открылся именно в нашем лесу, вы сами видели.
– И мы можем тут остаться? – опять-таки не поверил кто-то из угрюмых деревенских мужиков.
– Ну, конечно! – Димитрий взмахнул руками, впрочем, тут же провел пальцами по растрепанной гриве волос, прихорашиваясь, улыбнулся, как бы, между делом, одной из девчушек.
– Тут даже воздух другой! А какая вкусная вода течет в ручье! Но главное, нет тяжести грехов, отсутствует тотальный контроль со стороны ангелов, никто не внушает ежесекундно о том, что ты великий грешник! Ангелов, здесь, действительно, нет, я вам, как священник говорю!
– А Бог? – охнула какая-то баба.
– А Богу, какое до нас дело? – возразил священник со знанием дела. – Мы для него всего лишь песчинки в миллиарде песчинок. Может и ангел смерти с духами болезней до нас не доберется.
