Milla Smith - Судьба амазонки
– Вот подарок, давно ждали! – забавлялись лесные уроды.
– Девочки, бросьте оружие, порежетесь ненароком!
– Договоримся по-хорошему – будете жить!
Архелия и Коринн молча озирались, ища пробел в окружении. Они были готовы умереть, но прихватить с собой хотя бы одного из нелюдей было делом чести. Однако смерть означала, что лежащая без чувств Хельга становилась лёгкой добычей. Погибнуть означало бросить свою подругу на потеху диким тварям. К счастью, главарь примиренчески произнёс:
– Не упрямьтесь. Мы, конечно, заберём ваших прекрасных лошадок, оружие, доспехи, деньги, – он хитро прищурился. – Ведь они у вас имеются? И считайте, что вы оплатили проживание у нас. Лучше жить в лесу с нами, чем лежать мёртвыми. Вы, я вижу, не согласны? Были б вы мужчины, мы, поверьте, не церемонились и не уговаривали бы так долго!
Идея выбраться из создавшегося положения каким-либо другим способом молнией пронеслась в мозгу Архи. Предводительница без дальнейших колебаний бросила оружие к ногам главаря.
– Вот и умница, – по-отечески одобрил главарь. – А твоя подружка?
Коринн не хотела сдаваться.
– Это же животные, – прошипела она сквозь зубы.
– Так надо.
Красавица нехотя послушалась и тоже бросила меч, недовольно сверкая глазами.
– Возвращаемся! – дал знак своей шайке предводитель и с издёвкой добавил: – Обыскать и связать. Хотя нет, пусть тащат раненую сами.
Он наклонился над Хельгой. Та слабо пошевелилась, у Архелии отлегло от сердца. Отобранных лошадей разбойники повели в поводу. В густой чаще животные едва протискивались между тесно растущими деревьями и кустами. Странная процессия углубилась в лес по невидимой узкой тропе. Колючие ветви царапали холёный круп Бабочки, влекомой в неволю чужой рукой, как и её горе-хозяйку. Девушкам пришлось подхватить охотницу под плечи и стараться не отставать от лёгких на ногу бродяг. Утомлённым ношей подругам дорога показалась бесконечной. Они то взбирались на крутые склоны, то спускались по почти отвесным тропам, известным одним лишь местным хозяевам леса. Отрезок пути, который пролегал по ручью, вовсе лишил воительниц сил. Студёная вода обжигала ноги, делая их бесчувственными. Привычные к лишениям разбойники спокойно шлёпали по острым камням и брызгами распугивали птиц в нависавших над водой кустах. Они не замечали неудобств, их члены не сводила судорога, их души были безразличны к страданиям пленниц.
Открывшийся взорам лесной лагерь был настоящим спасением для юных воительниц. Они с удивлением увидели множество выкопанных в земле жилищ. Вокруг костров суетились несколько женщин, они напоминали ведьм, но затравленный вид выдавал их незавидное положение. Повсюду виднелись натянутые на рамки шкуры. Среди землянок беззаботно бегали двое грязных малышей. Небольшое лесное селение жило почти обычной жизнью, если не помнить о страшном ремесле, которое избрали себе мужчины. Убийству невинных для продолжения своей жизни или рода не могли покровительствовать никакие божества. Однако посреди небольшой поляны возвышался столб с изображением незнакомого языческого покровителя.
Пленниц окружила любопытная толпа. Добыча понравилась: лошадей хвалили, прицыкивая языком; девушек осторожно разглядывали, боясь навлечь на себя гнев главаря, самолично распоряжающегося награбленным. По глазам оборванцев было видно, что каждый примеривался к лакомому куску, оценивая свои шансы.
Лошадей увели прочь. Дорогое оружие небрежно бросили перед входом во вросшее в землю жилище. Оно принадлежало местному «господину». Пленниц втолкнули в пропахший гнилым воздухом сарай. Разбойники действовали методично и лениво, словно выполняли обыденную работу. Не успели подруги бережно опустить постанывающую Хельгу на солому, разбросанную по полу, как один из «новых хозяев» жёстко схватил Архелию за предплечье и повлёк за собой. Она не сопротивлялась и старалась держаться уверенно, чувствуя на себе бесцеремонные взгляды местных жителей. Без привычных доспехов и оружия, одетая в потрёпанный короткий хитон и вязаные шерстяные рейтузы, с обветренным загорелым лицом дочь барона выглядела, как обычный парень. Её внешний вид не мог вызвать ни страха, ни уважения, но главарь намётанным глазом сразу определил её в «благородные» и велел привести к себе.
Архелии связали руки и проводили внутрь просторной землянки предводителя. Когда глаза воительницы немного привыкли к полумраку, она принялась разглядывать комнату, в которой находилась, ожидая своего приговора. В жилище было на удивление уютно. На стенах с любовью развешаны дорогие шкуры, они же покрывали многочисленные лавки, стоящие вдоль стен. В дальнем конце обустроен настоящий арсенал: разнообразные мечи и даже сабли, кинжалы и ножи, луки и стрелы, копья и щиты, топоры и секиры – всё внушало должное почтение к обладателю подобных трофеев. Сам же хозяин, давно не мытый и не чёсанный, отдельно от военных сокровищ вызывал лишь чувство отвращения и брезгливости. Он сидел, задумчиво глядя на пленницу маленькими проницательными глазками из-под нависших косматых бровей.
– Ты богата? – без лишних предисловий начал он.
– Была.
– Я так и понял. Почему шатаешься по лесу одна? Откуда ты?
– Мне пришлось оставить мой дом. Это моё дело…
– Не хочешь говорить? Жаль, тогда придётся тебя убить, если никто из моих молодцев не возьмёт тебя в «жёны». Лишние рты мы кормить не можем. Самим мало.
– А моих подруг?
– Тоже. Денег мы при вас не нашли. Чем вы жили во время скитаний?
– Охотились. Ещё служили в одной дружине.
– Кто научил вас ратному делу?
– Оно у нас в крови.
– А ведь не стали защищаться, когда мы напали…
Архелия промолчала, но главарь сам ответил за неё:
– Подругу бросить не захотели. Сбежать надеетесь? Куда пойдёте? Мест не знаете. Так что думай! Денег нет, продать вас некому – места глухие, а в «жёны» вы не годитесь. Ну если только ненадолго.
– Почему это? – в лоб спросила возмущённая Архелия.
– А у нас в женщинах недостатка нет. Мужиков смерть косит, как траву. Кому вы нужны? Здесь не воевать надо – желающих и так хоть отбавляй, а готовить, стирать, прясть, ткать. Рукоделию не обучены? Я так и знал.
– Коринн всё умеет.
– Та, что похожа на лесную фею?
– Да, – Архи не была уверена, что разговор идёт именно о красавице, но спасти одну из подруг было необходимо.
– Отлично, – он довольно потёр мозолистые ладони, – я её в свой дом сразу приглядел. Эй, доченька, ты не против?
Архелия не ожидала увидеть в комнате ещё одну девушку, но из-за откинувшегося полога, закрывавшего часть боковой стены, выглянула настоящая дикарка. Она, видимо, слышала весь разговор, находясь в соседнем помещении. Обе юные девицы с нескрываемым интересом уставились друг на друга.
– Мне, конечно, тяжело одной управляться, отец, – подала голос наследница разбойного престола, – но ты же помнишь, что из твоей затеи получилось в прошлый раз.
– Ну повздорили, с кем не бывает. А вот прикончила ты её зря!
– Она мне советы начала давать, как чего делать!
– А кто тебя уму-разуму поучит? Мать убили во время облавы, вот и растёт, как сорнячок, – милостиво пояснил главарь Архелии.
Дочь барона с нескрываемым любопытством слушала родственную перебранку, из которой проявились некоторые аспекты непростой жизни в лесу. Герцог, хозяин земель, устраивал регулярные, но малоэффективные рейды, чтобы очистить свои владения от разбойников. Главарь терял людей, перебирался на новое место и упорно брался за старое. С ним кочевали сыновья, жена и дочь, пока супругу и мальчиков не постигла участь многих из сподвижников предводителя. Оставшись наедине с дочерью, отец самоустранился от её воспитания, и из девочки выросла настоящая необъезженная лошадка. Местные головорезы вносили посильную лепту в становление характера Ортрун (так звали девушку), пока её взгляд окончательно не утратил свойственную женщине мягкость. Теперь в споре отца буравили два наглых свирепых глаза, а вздёрнутый курносый носик ничуть не придавал лицу очарования. Коротко стриженые чёрные волосы делали её похожей на ощерившегося колючками ёжика. Будучи выше отца на голову, девушка позволяла себе нелестные отзывы как о внешности, так и о нравах близкого человека. Главарь в долгу не оставался, и лишь инстинктивная любовь к дочери удерживала его от немедленной расправы.
Про Архелию, казалось, забыли, и она, устав вслушиваться в грязные высказывания, погрузилась в размышления на тему терпения местного властителя. Барон не успокоился бы до тех пор, пока последний разбойник не будет выкурен из логова. Правда, в последнее время её отец сдал позиции. Но рано или поздно она бы довершила его дело и прогнала непрошеных гостей из своих лесов. Отец был мастер бороться с подобным людом огнём и мечом, и дочь равнялась на его принципы. Владыка же местных земель проявлял неожиданную мягкотелость в этом вопросе. Или ему были выгодны непроезжие, контролируемые разбойниками дороги со стороны враждебно настроенных вождей-соседей? Архелия, конечно, не стала посвящать в свои мысли ссорящихся «родных». Не стоило дразнить человека, в чьих руках находились три нерешённые судьбы.
