Анна Бергстрем - Девушка со шрамом. История неправильного человека
– Вау, какая!
– Ага, клевая!
– Я б ей вдул!
– А ты подойди, познакомься!
– Не, она слишком охуенная, она сразу не даст…
– Ну, ты неудачник!
Очередной пьяный диалог, адресованный моей персоне. «Дебилы!» – думаю я жестко и тут же роняю на себя пепел собственной сигареты: выпив, я тоже становлюсь не вполне адекватной.
Близ барной стойки толпятся люди. Их всех объединяет одиночество и алкоголь в крови, и я в этом от них не отличаюсь. Каждый из них ищет нужное общество, но в итоге остается один. Такая вот загадка… Вы скажете, что в клуб ходят компаниями или с друзьями. Да, это так. Но что остается от этой «компании» наутро, когда каждый по-своему пьян и находится на своей волне идиотизма? Так что нет смысла бегать ни от одиночества, ни от пьянства, приходя в клуб. Здесь все идет к этому.
– Ну че, хорошая, давай за Родину! – внезапно обнимает меня изрядно поддатый мужик, случайно проливая мне на колени стопку водки.
– Спасибо, давай в другой раз, – вежливо отнекиваюсь я, торопливо отсаживаясь от пьяного дядьки подальше.
Меня всегда расстраивала склонность русских людей к пьянству. Особенно сильно эта тенденция проявляется вдали от столицы. Что заставляет людей так безбожно пить, заливая огонь в глазах спиртным не самого высокого качества? Стремление к чему-то недосягаемому, подобно тому, как стремились из дома чеховские сестры, мечтательно восклицавшие: «В Москву! В Москву!» Или наоборот, смирение перед судьбой, бороться с которой нет ни сил, ни решимости?
– А мы гуляем, мы крутые! А мы хорошие, не злые! – доносится до меня нестройный, но очень задорный хор дружной студенческой компании, от души веселящейся в этот уик-энд.
Глядя на небрежную одежду ребят и их весьма благородные черты лица, я делаю вывод, что, наверняка эти люди – представители интеллигенции.
– Привет! Классно выглядишь! Ты откуда? – знакомится со мной паренек из шумной тусовки. Сидя за столиком со своими друзьями, он то и дело бросал на меня дружелюбные взгляды. И вот, решился подойти и пообщаться.
– Я здешняя. Москвичка. А ты?
– Мы питерские. Приехали отметить сдачу сессии. Как тебя зовут?
– Фрида. А тебя?
– Очень приятно, Шурик. Или просто Шустрый.
– Забавно.
– Ты тоже мне понравилась! Присоединяйся к нам! Вижу, ты здесь одна.
– Спасибо за приглашение. Мне правда очень не хватало веселой компании.
Шустрый берет меня под руку и ведет к своим друзьям. Те доброжелательно жмут мне руку. Щедро наливают водку. Предлагают тарелку с маринованными огурцами.
– Ты закусываешь или как? – озорным голосом интересуется Шустрый.
– За знакомство! – произношу я короткий тост и осушаю емкость с «огненной водой».
Немного морщусь. Делаю глубокую затяжку. Оставлю огурцы ребятам. Студенты – весьма бедный народ.
– Ты чем по жизни занимаешься? – спрашивает мой новый компаньон, бодро разливая в стопки новую порцию спиртного.
– Танцую.
– Круто! А мы – музыканты! Итак, за искусство!
Звучит очередной немногословный тост, и бокалы снова опустошаются до дна. Шустрый проворно отхлебывает три больших глотка из кружки с пивом, в дополнение к только что принятой водке.
– Ершик! – уже не вполне трезвым голосом восклицает парень.
«Ох уж эта питерская интеллигенция…», – думаю я.
Ужасает, как порой люди, забывая о силе собственного духа, щедро вливают в себя литры алкоголя. Да… «Питер» – от слова «пить»: такой грустный вывод напрашивается после нескольких дней, проведенных в культурной столице нашей страны. Остается лишь с сожалением наблюдать, как алкоголь внедряется в тихие будни жителей этого прекрасного города. Надеюсь, что энергетика фрик-андеграунда сумеет однажды разжечь огонь и в этих погибающих душах.
Компанию накрывает всеобщее веселье. Я, повинуясь внезапному задору, повторяю пример с пивом. Но, опомнившись, говорю себе:
– Хватит бухать, дура!
– Последний коктейль, и все. Чтобы больше не было грустно… – отвечает вторая половинка эго.
Почему в России люди так много пьют? Наверное, потому, что широкая русская душа способна испытывать слишком сильную боль, утолить которую невозможно, а заставить ее утихнуть на время может только самое ядовитое зелье… Я изо всех сил надеюсь, что суть так называемой Русской Тоски проявляется не в новой тенденции жить под девизом «Vodka connecting people», а в некоей задушевной меланхолии, отмечающей творчество нашего народа, которую никогда не поймет ни один иностранец.
– Ой, ееееее! – голосит компания питерских музыкантов, затянув всем известную песню, которые студенты чаще всего поют во время застолий.
– Шустрый… Я отойду ненадолго. Мне что-то нехорошо, – чуть слышно мяучу я и тороплюсь в туалет, чтобы избавить желудок от непривычного груза. Меня жутко мутит. Водка – страшная штука. В голову ударяет не сразу, но очень сильно. Поэтому я обычно не заказываю ее…
Если в регионах России люди «пьют» и общаются, чтобы развлечься, то в Москве не иначе как «выпендриваюся», «клубятся» и «отрываются». «Тусуются», проще говоря. Но так сложно назвать общением то, что кроется под модным понятием «тусовка»…
Проскользнув в кабинку туалета, торопливо запираю сломанный замок. Почти без чувств съезжаю на пол со стенки, как протухшее тесто. Слышится разговор двух пафосных барышень, которые пудрят носы, стоя около умывальника.
– Ой, ну ты че? Твой достал тебе норковую шубу?
– Представь, подруга! Достал!
– Прям так вот достал из кармана и все?
– Отстань, глупая! Ты уже сама меня достала!
Люди занимаются самообманом. Алкоголь мешает видеть реальность такой, какая она есть. Интересно, неужели вы сами никогда не вели бессодержательные монологи на пьяную голову, принимая их за осмысленный разговор?
Внезапно до меня начинают доноситься визг и звуки пощечин. Кажется, эти модные шалавы подрались друг с другом! Ненавижу пьяных женщин. Это – самые отвратительные животные. Только и сама я выгляжу в данный момент не лучше.
Пока я упоенно блюю в толчок, мне думается о том, сколько необдуманных поступков люди совершают в пьяном состоянии, сколько семей, судеб и жизней пострадало из-за алкоголя… Возможно, именно поэтому у меня снова возникает непреодолимое желание попить чаю и поболтать с кем-нибудь по-человечески. Я снова начинаю осознавать всю опасность, которую несет алкоголь.
Немного придя в себя, умываюсь холодной водой. Возвращаюсь в бар. Компания Шустрого потихоньку начинает засыпать, уткнувшись лицами в тарелки. Охрана недовольно просит их покинуть клуб. Шустрый, едва стоя на ногах, подходит попрощаться со мной. Жму музыканту руку. Помогаю выйти в дверь. Этот дурень уже третий раз натыкается на дверной косяк. Хорошо, что я вовремя прекратила участие в пьяном студенческом дебоше. Иначе оказалась бы в подобном незавидном положении. Выпиваю стакан Pepsi и отправляюсь на танцпол.
– Привет, – заговаривает со мной симпатичный юноша, нежно прикасаясь к моему предплечью, пока я наслаждаюсь своим одиночеством, всецело отдаваясь ритму заводного трека.
– Привет…
– А ты мне понравилась. Давай продолжим знакомство? – мурлычет юноша, мутновато глядя из-под полуопущенных век.
– Э… можно…
Автопилот включается автоматически, где-то в глубине сознания, позволяя выдавить из себя дежурную фразу. А шестое чувство в который раз дает понять, что этот симпатичный незнакомец – снова «не тот»…
– Опиши себя одним предложением, – продолжает голубоглазый парень и решительным жестом прижимает мою ладонь, уже вспотевшую от нервного напряжения, к своему плоскому животу под белой майкой.
– Вместо крови по венам течет радуга… – нерешительно произношу я, чувствуя, как где-то между ребрами засуетились недовольные бабочки.
– Да ты не парься так, мне все равно, что ты скажешь, – продолжает парень, сальным взглядом мусоля очертания моей груди, беззащитно проступающей сквозь эфемерную защиту летней одежды, в которую я вырядилась, несмотря на мороз.
– Лучше ты себя опиши, – отвечаю я, чувствуя, что это внезапное клубное знакомство вызывает лишь нарастающее с каждым словом отчуждение.
– Да брось ты эти глупости… Давай лучше вдолбим пару колесиков у меня дома, ммм? Хотя ты можешь угостить меня и марочкой, думаю, у тебя есть че… – не унимается мой новый знакомый, навязчиво выпуская мне в лицо чужеродный запах несвежего дыхания элитного наркомана, привыкшего к готовым на все, длинноногим, бесхарактерным блондинкам, бессодержательным разговорам и дорогой парфюмерии, как все мальчики-мажоры, привыкшие въезжать в рай на папином «BMW».
– Спасибо, но я не долблю, – решительно заявляю я настойчивому плейбою, любезности которого хватит самое большее на пару часов деланного благородства, пока его мозг не отпустит сиюминутный кайф.
Жестко посмотрев в пустые глаза собеседника, я торопливо отдергиваю свою руку от его рельефного пресса. Где-то в самом центре черепной коробки все отчетливей формируется мысль о том, что пора забить на этот чертов бардак и уйти. Руки машинально тянутся за сигаретой. Глубокая затяжка – вдохнуть глоток надежды. Вспышки клубного света. Тысячи незнакомых лиц. Вечный поиск чего-то особенного. И такое невыносимое отчуждение…
