Игорь Симонов - Неизбежность лжи
Пришла очередь президенту проявить свою президентскую мудрость.
– Я внимательно слушал вас всех и должен признать, что испытываю гордость за то, что работаю с такой великолепной командой. Это была очень ценная и полезная дискуссия, – начал президент, – вы совершенно справедливо указали на два основных препятствия. Начну со второго. Ни в каком разговоре мы не можем упоминать приращение абонентской базы в ближайшие два года на двести тысяч корпоративных пользователей. Если вы обратили внимание, упоминание о корпоративных пользователях отсутствует и в протоколе, представленном нашим источником. Что касается первого вопроса, то я предлагаю следующее решение: мы не будем очень сильно повышать цену за тридцать процентов акций. Мы предложим купить пятьдесят процентов плюс одну акцию по цене за акцию на десять – пятнадцать процентов выше. Таким образом, кроме входа на рынок, мы получим контроль за компанией и возможность консолидировать прибыль в нашей финансовой отчетности. – Подчиненные переглянулись в восхищении – да, этот старик еще всем нам сто очков вперед даст. – Время идет на дни. В своих выступлениях вы забыли упомянуть еще один важный момент – в России скоро выборы, и вся эта программа наверняка под выборы и будет финансироваться (такую догадку некоторое время назад в частном разговоре высказал Чарльз). У нас осталось не больше месяца, поэтому предлагаю следующий план действий. Мы выйдем на связь с представителем российской компании в течение двух дней (чего уж там, при желании и за два часа можно было выйти). Мы подписываем протокол о намерениях до конца следующей рабочей недели. Due Diligence[38] должен занять не больше двух недель. Все документы на сделку юристы готовят параллельно, и они должны быть согласованы к моменту окончания DD. За это ты, – он обратился к руководителю «Цифровой молнии», – отвечаешь головой. В течение следующей после этого недели сделка должна быть завершена, – с сознанием выполненной тяжелой работы он сел в кресло и закурил сигару.
– Но эти сроки… – попробовал подать голос вице-президент по юридическим вопросам.
– Других сроков не будет, – отрезал президент. – Я не хочу больше слышать никаких разговоров о сроках. Все. Совещание окончено. Думаю, самое время выпить чего-нибудь и подумать об ужине…
– Ну? – спросил Юрий Петрович у Кости, узнав о результатах совещания.
– Без комментариев, – сказал Костя, – хотя, нет, один комментарий я сделаю. Мне еще многому нужно учиться. Хорошо, что есть у кого.
– Ладно, ладно, – засмеялся Юрий Петрович, – давай без лести, лесть тебе не идет.
– Вы же знаете, что это не лесть, – пожал плечами Костя.
– Знаю, – совсем уже по-другому улыбнулся Юрий Петрович, – давно хотел спросить тебя. Есть у тебя одна особенность, с которой я раньше никогда не сталкивался. Ты никогда не спрашиваешь, сколько заработаешь денег? Тебе же не может быть все равно?
– Конечно нет.
– Тогда почему?
– Мне кажется, это просто объясняется. По тем компаниям, которыми я управляю, я и так все знаю. А такие большие проекты, как этот, я, честно, и представить себе не могу, сколько там можно заработать.
– Но ты думаешь об этом?
– Да, но не так, чтобы часто. Вы мне обеспечили уровень доходов, которого у меня никогда не было. Семьи и детей у меня нет. Квартира есть. Потом, может быть, где-нибудь в Италии или Португалии дом куплю, но сейчас мои доходы в разы превышают расходы.
– Ты странный, – сказал Юрий Петрович, – и еще более странно то, что я тебе верю. Но все-таки, сколько ты думаешь заработать на этом проекте?
– Не знаю, скажем, полмиллиона.
– Долларов или евро?
– Евро.
– Умножь на пять и получишь свою долю. Welcome to the club[39], молодой человек. Теперь ты полноценный миллионер.
Костя не знал что сказать. Вместо радости или благодарности первым чувством было дотянувшееся из недалекого прошлого – как несправедливо устроен этот мир. Обдало и растворилось в вечернем воздухе. Он богат и будет еще богаче, и это одна из немногих возможностей, которые предоставляет этот несправедливо устроенный мир. Он может прямо сейчас все бросить и на те деньги, что у него есть, спокойно жить до глубокой старости. Но он этого не сделает. И не из-за денег. Слишком все это увлекательно, чтобы бросить. Это не власть, но от этой болезни, похоже, так же трудно излечиться.
Юрий Петрович молчал, будто проходя вместе с Костей этот мыслительный цикл. Потом он поднял бокал и без всякой иронии произнес:
– За нас с тобой. У нас впереди большие дела.
Глава 11
В течение всех этих нервных и энергозатратных месяцев работы над проектом Костя много летал, засиживался допоздна с разными людьми, и с Лизой они общались реже, чем раньше. Он воспринимал это как должное, потому что знал, чем занимается, но Лиза этого не знала, и хотя интуиция подсказывала, что Костя не тот человек, чтобы так нагло врать, но кто знает, с кем летает он в эти Лондоны, Парижи, Женевы, Стокгольмы, и почему ни разу даже не предложил взять ее с собой. Она всякий раз подавляла желание начать задавать вопросы и успешно играла роль женщины, не сующей нос в мужские дела. Но чем более успешно справлялась она с ролью, тем хуже было ей наедине с собой.
Тем более неожиданным был приезд Кости к ней в галерею с огромным букетом цветов, такого радостного и веселого, каким она не видела его уже почти три месяца. Только сейчас она поняла, как он похудел и осунулся за это время и увидела на висках первые седые волоски.
– Мы победили, – прошептал он ей в ухо, обнимая вместе с букетом и кружа по кабинету, – мы всех победили.
Лизе почти что стало стыдно за необоснованную ревность. Ну трахнул он кого-то в этих поездках или нет, какая разница, точно ничего серьезного у него там не было.
– То есть тебя можно поздравить? – спросила она.
– Да.
– И теперь об этом напишут во всех газетах и покажут на всех каналах?
– Надеюсь, что нигде не напишут, – засмеялся Костя, – было бы очень некстати, если бы об этом написали.
– Это все ваши с Юрием Петровичем ужасные тайны, о которых никому нельзя рассказывать?
– Все, моя дорогая, тайны кончились, по крайней мере, в обозримом будущем. Все отлично, я свободен, жизнь продолжается.
– А обозримое будущее – это сколько? – не унималась Лиза. – Пять дней, неделя?
Он оставил попытки поцеловать ее и сказал, глядя прямо в глаза:
– Лизуня, если ты хочешь испортить мне настроение, то у тебя ничего не получится. Но ведь ты не хочешь испортить мне настроение, правда? Ты просто злишься немного, что я не уделял тебе последнее время достаточно внимания, но ты знаешь, что для этого были веские причины, хоть и не знаешь, какие. Ну что, мир?
Немного злилась – это было мягко сказано. Среди многих обид, которые Лиза могла ему предъявить, было то, что за окном середина июня, а они еще нигде не отдыхали и даже ничего не планировали. А когда она с дочерью на две недели сняла виллу в Сардинии, то он приехал всего на два дня, из которых полдня умудрился проговорить по скайпу. Но что толку было предъявлять все эти обиды, когда по всему его виду было понятно, что случилось что-то на самом деле значительное, пусть даже и в его масштабах, размеры которых она на самом деле уже не могла оценить.
– И к тому же за эти три месяца мы стали на миллион евро богаче, – это прозвучало, как заключительная реплика в хорошо выстроенной мизансцене.
Костя и сам не смог бы ответить на вопрос, почему он сказал «мы» и на «миллион». То есть он не собирался так говорить, но сказав, наверное, мог бы объяснить. «Я» и «два с половиной миллиона» прозвучало бы слишком жестко, «мы» и «два с половиной миллиона» – слишком глупо, а вот «мы» и «один миллион» пришлось в самый раз. Лиза оценила и цифру, и откровенность. Бывший муж даже в период расцвета их отношений не делился финансовой информацией. То есть Костя, несмотря на стремительно возрастающую крутизну, в самом главном оставался все тем же милым Костей, которого она встретила два года назад. Она подошла и сама обняла его и спросила тихо губами в губы:
– Было очень трудно, ты устал, да? Ты не думай, я совсем не злилась на тебя, просто очень скучала.
– Поедем тратить деньги, – отпуская губы, только чтобы произнести слова.
– Когда?
– Прямо сейчас.
Мир восстанавливался на глазах. Как в кадрах с обратной перемоткой из руин вырастали здания, из распиленных бревен деревья, к разбросанным в беспорядке телам прирастали конечности, и сами эти тела в уже не разорванной, а чистой и опрятной одежде продолжали прогулку по обычным городским улицам.
Они поехали в ювелирный магазин на Тверской, где с помощью милой и веселой блондинки выбрали чудесные кольцо с серьгами за двадцать тысяч евро с учетом тридцатипроцентной скидки. Потом поехали ужинать крабами и белым вином на Тверской бульвар.
– Почему ты говоришь, что лето закончилось? – не унимался Костя. – Лето продолжается круглый год. Всегда можно найти место на Земле, где сейчас самое настоящее лето. Вот туда мы и поедем. Когда захотим, например, завтра или через три дня…
