Александр Малашкин - Глас Времени
Но нужно отметить, что такая позиция, скорее всего, временная. Первая секретная экспедиция тридцать шестого не дала убедительных результатов. Экспедиция тридцать восьмого преподнесла кое-какие сюрпризы, приоткрыв завесу тайны. Две последующих экспедиции текущего года принесли неожиданный успех! До глубины души меня потрясла новость, что на планете параллельно существует другая разумная жизнь. Жизнь, сумевшая адаптироваться к суровым полярным условиям. Но даже не это главное. Главное, наши теории относительно предков оказались верны! Эти существа являются прародителями арийской расы. Руди посетовал, что они сильно негодуют относительно того, как в нашем теплом мире происходит кровосмешение. То же самое чуть не погубило их однажды. После чего они решились на абсолютную изоляцию в условиях антарктического климата. И они спаслись! В их жилах течет чистейшая кровь. Вы понимаете, что это означает?!
Гитлер никогда не видел представителей той цивилизации. Все, что он о них знает, основано на рассказах Рудольфа Гесса. Скомканным, далеким от образности языком, он рассказывал фюреру, что они высокого роста (как и положено исконным арийцам), у них атлетический вид (что, впрочем, тоже несет в себе некую арийскость), и вообще, они такие умные и технически развитые. Но как быть с серо-зеленой кожей и овальными черными глазами, никто не знает. Они, скорее, похожи на насекомых, упругую зеленую саранчу, нежели на людей. Взяв любую обезьяну, можно найти больше признаков родства с человеком. Но фюрер закрывает на это глаза. Ему хочется верить в материализовавшиеся легенды, которые он выдумал сам.
Глаза Гитлера становятся бешенными. Теперь он полностью во власти собственного монолога. Он то срывается в крик, то громко шепчет. Ходит по кабинету и жестикулирует, а когда останавливается, кладет руки на причинное место и раскачивается.
Лабберт не отвечает на вопросы, ибо, как правило, фюрер в своих речах задает их самому себе.
– Это то, к чему должны стремиться и мы! Теперь меня ничто не остановит! Если когда-то над моими помыслами нависала пелена сомнений, то теперь она окончательно развеяна! Я завоюю Европу, Англию, сожму в тиски Россию! А потом падет главный враг – капиталистический дьявол Америки! Силами наших предков с южного континента нам будет оказана мощная поддержка. Германия вырвет первенство по всем отраслям! Один наш самолет будет способен противостоять целой эскадрилье вражеских истребителей. Бронемашины закатают в грязь никчемную технику врага. Новейшие средства связи переведут тактику ведения войны на другой уровень. Всё это – чудо-оружие! Мы одержим победу здесь, а потом отправимся в будущее! Вопреки законам вселенной, мы перестроим весь мир во всех временах!
«Безумец!» – ужасается Лабберт.
– Все же до того как наши войска вступят в схватку со временем, мы должны решить наиважнейшую задачу: обеспечить германскому народу жизненное пространство. Со дня на день падет Варшава. Еще одна европейская страна окажется в наших руках. Но воплотив в жизнь это задание, военная машина Германии будет не в силах остановиться, пока не поглотит весь континент.
Пауза. В огромном кабинете долго пульсирует эхо голоса двадцатого века.
Но Гитлер не выдохся, напротив – завелся!
– Как ваше самочувствие, герр Лабберт? – Голос звучит неожиданно мягко.
– Хорошо.
– Уверены? – Гитлер сощуривает глаза, взирая на бледное лицо собеседника.
– Абсолютно.
Гитлер присаживается в кресло напротив.
– Вы готовы выполнить моё личное поручение?
– Разумеется, мой фюрер. Все, что угодно.
На этот раз у Лабберта не хватает смелости для дерзких мыслей, вроде: «Ну, что тебе от меня надо?» Гипнотическое воздействие фюрера на пике. Даже такой посредственный нацист, как Лабберт, рядом с Гитлером становится готовым к самопожертвованию.
– Вы отправляетесь в Антарктиду! Не в кратковременную экспедицию, а для постоянного проживания. Мартин Борман уже готовит документацию вашего назначения на новую должность. Позже он свяжется лично. Вам будет доверено вступать в контакт с исконной расой. Вы станете членом могущественного аппарата, культивирующего основу для становления великой колониальной державы. Державы, гражданами которой станут истинные арийцы. Рядом с вами будут трудиться такие же гениальные сыны отечества. Вам будут предоставлены возможности для комфортного существования. Уже сейчас между нашими землями курсируют транспортные суда, везущие на своих палубах гигантское количество материально-технических ресурсов. Позже мы многократно увеличим поставки, и через десять лет под лучами антарктического солнца засверкают новые города!
Лабберт догадывается, какие колоссальные ресурсы на сегодняшний день расходуются на освоение Антарктики. По его подсчетам, первый город там засверкает быстрее, чем рассчитывает фюрер.
«Хорошее решение избавиться от неугодного человека, – думает Лабберт. – Боялся, что арестуют, посадят в лагерь, отравят… Видимо, я действительно хороший ученый и верный идеалам нацист»
Отказаться равнозначно приговору. Отклонив предложение самого фюрера, на жизни в Германии вне концентрационного лагеря можно поставить крест. Тем паче Лабберт стал для режима опасной бомбой. Болезнь, прогрессирующая в его теле, в Германии будет вызывать всеобщее безразличие, ибо лечить человека, которого предписано убить, в нацистском государстве никто не станет. Поездка в Антарктиду гарантирует внимание со стороны врачей и должный уход, остаться без которых Лабберт боится больше всего.
– Я почту за честь выполнить это поручение.
– Я недаром спросил, как вы себя чувствуете. У вас болезненный вид. Добавлю, что в Антарктиду поедут лучшие имперские специалисты. С учетом новых средств, в медицине они будут творить чудеса. Современные методы обследований помогут бороться со сложными заболеваниями. Понимаете, о чем я?
– В ближайшие годы мне вряд ли это понадобится, – жизнерадостно говорит Лабберт, думая о том, как Гитлер догадался о «сложном заболевании». – Итак, по прибытии в Мюнхен я займусь передачей дел новому руководству. Максимально быстро решу личные вопросы и буду готов отплыть в любое время.
Гитлер поднимается и вновь начинает бродить. Забредая в слабо освещённую часть комнаты, он становится похож на призрака с туманным лицом и светящимися глазами.
– Вообще-то я должен сделать вам выговор, герр Лабберт! Вы скрыли от всех очень важную информацию. Почему умолчали о двух случайно захваченных из будущего персонах?!
Колючая тишина.
Наивные надежды, что двое исчезнут сами собой, к горькому сожалению не оправдалась.
– Эти люди представляют большую угрозу. Думаю, более точных объяснений не нужно?
– Безумцам никто не поверит, мой фюрер…
– Опрометчиво! Не поверят сплетнику, а человеку, который может свои слова подтвердить, верить будут безоговорочно! Кто эти люди? Возможно, среди них ученый! Скажем, он выведет формулу, которая будет наилучшим доказательством его слов.
В суматохе Лабберт этого не учел.
– Прежде чем отправиться к нашим предкам, я поручаю вам промежуточное задание: отыскать этих людей и сделать так, чтобы от них не осталось следа. Можете учинить все, что угодно, я наделяю вас эксклюзивными полномочиями. Мне доложили, что один из них уже пойман и проходит допрос. Второго придется искать. После того, как гешефт произойдет, немедленно доложите. К тому времени я, скорее всего, отбуду в ставку, но вы обязаны стелефонироваться с моим штабом. Адъютанты и связисты будут наготове.
Лабберт не понаслышке знает о ярости Гитлера, которая наступает, когда что-то идет не так. Но сейчас фюрер выдержан и спокоен.
– Постарайтесь решить эту проблему как можно скорее. Через несколько дней из Гамбурга выдвинется грузовой конвой, состоящий из множества кораблей. Следующий отправится только через месяц, поэтому я хочу, чтобы вы успели. В скором времени авиаконструкторы создадут самолет, способный на трансконтинентальный перелет, тогда дорога вместо нескольких месяцев будет занимать несколько часов. Итак, вам все ясно?
Лабберт встает.
– Так точно, мой фюрер!
– И еще: устройство должно оставаться при вас. Если хотите, я приставлю к вам охрану из своего штаба. Его нужно вернуть нашим антарктическим братьям в целости и сохранности. Теперь никому не будет позволено переноситься в другое время.
– Охрану я обеспечу сам, а что делать с образцами техники? Среди прочего, там есть средства, способные удвоить наши шансы в войне.
– Технику запрут в хранилище. Я сам решу, что с ней делать потом.
Гитлер улыбается.
– Кстати, внешне «Мерседес» просто ужасен! Куда годятся эти безвкусные линии? Может, он и обладает выдающимися техническими характеристиками, но ездить в этом кирпиче я бы не стал. Распоряжусь, чтобы инженеры в будущем и думать забыли о проектировании подобного облика.
