Руслан Бек - Мужская солидарность (сборник)
Мимо него туда-сюда ходили без дела труженицы клуба в коротких не прикрывавших их груди платьях, на которых были прикреплены кружевные передники. Нанявший их человек знал свое дело. С симпатичными мордашками они все были разными: полненькие и худенькие, светленькие и смугленькие, высокого роста и маленького, одним словом, все они должны были отвечать разным вкусам мужчин, которых по тем или иным причинам потянет к ним на огонек. Каждый посетитель, он же господин, не иначе, должен был найти там свою «наложницу», чьи прелести для удобства в его выборе были выставлены на показ.
Одна из таких «наложниц», смазливая пышечка, отличавшаяся от всех других девушек своей большой грудью, и поднесла Артему кофе. Она томно улыбнулась и весьма заискивающе поменяла ему пепельницу. Взгляд Артема невольно упал на ее грудь, которая своим непомерным размером впечатлила и его – насмотревшегося на подобную часть женского тела вдоволь.
Отпив кофе, Артем обратил внимание на столы и кресла. Казалось, в их расположении присутствовала некая несуразность, а точнее, непрактичность. Кресла, крепко-накрепко прикрепленные к полу, стояли от столов на расстоянии вытянутой руки и только с одной их стороны. Артему понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что за причина крылась во всем этом. Очень просто оказалось – танцующая стриптизерша должна была иметь пространство, дающее ей возможность подступиться к любому клиенту, чтобы в приватном танце свободно поерзать на его коленях и тем самым вызвать у него желание вложить в ее трусики вожделенную для нее банкноту.
Артем допил кофе. Зазвучала спокойная мелодия. Справа от танцпола появился щупленький, метр с кепкой мужчина в строгом темном костюме. По его испытывающему взгляду, обращенному в зал, Артем понял, что он человек охраны, о чем, если брать во внимание его физические данные, никто и никогда не догадался бы. Должно быть, решил Артем, он был вроде Джеки Чана – маленький, да удаленький. Сравнив его с самым юрким и популярным азиатским киноактером, Артем едва не рассмеялся. Он даже прижал рот руками, чтобы случайно не взорваться от хохота – ему совсем не хотелось выглядеть идиотом, смеющимся в одиночестве неизвестно чему. Однако рука, просто прижавшая рот, не помогала, и он ее прикусил, от чего испытал боль, которая отразилась на его лице соответствующей гримасой. С этой гримасой застали Артема возвратившиеся в зал его друзья.
– Ты чего так скривился? – спросил Костя, обращаясь к Артему.
– Зубы болят, – предположил Алик.
– Да нет, – ответил Артем. – Вы посмотрите на охранника. Судя по его выражению лица, он, по-моему, вообразил себя чемпионом мира по боевым искусствам. Я его с Джеком Чаном сравнил – такой, шустрый, бесстрашный, всегда готовый прийти на помощь.
Будучи смешливыми, взглянув на охранника, которого очень образно представил их друг, Костя с Аликом от души рассмеялись, а за ними уже не смог удержаться от смеха и сам Артем. Охранник бросил на них очень строгий взгляд, чем еще больше распалил друзей, и их относительно спокойный смех превратился в гомерический хохот, от которого у них на глазах навернулись слезы.
Успокоившись, Костя и Алик, заказав себе кофе, присели за стол. Им поднесла кофе та же пышечка, которая обслужила Артема. Глаза Кости и Алика уперлись на ее грудь, как несколько минут раннее произошло это с глазами Артема.
Когда она отошла от стола, виляя своими бедрами, Костя произнес:
– Мне здесь определенно нравиться.
– Мне тоже, – вставил Алик, доставая с кармана ручку.
Он взял салфетку и что-то на ней начертил, призвав Костю к тому, чтобы тот уделил внимание ему, а не полураздетым девицам, продолжавшим без дела сновать туда-сюда. Костя с большой неохотой склонил голову над салфеткой с чертежом.
– Что это? – спросил он.
– Хочу показать тебе, как решить проблему с вентиляцией, – ответил ему Алик.
В это время на танцпол к шесту вышла в одних стрингах довольно-таки упитанная танцовщица с родинкой на животе. В танце она выглядела очень инфантильной. Казалось, что она всего лишь репетирует, и как выяснилось позже, так это и было, поскольку в дальнейшем она стала повторять одно и то же движение несколько раз. В конце концов, удовлетворившись результатом, она лениво покинула сцену. Она ушла, а Костя и Алик, забыв о деле, исподлобья продолжали еще долго смотреть ей вслед.
– Не будем себя обманывать, – наконец, сказал Костя.
– Не будем, – согласился с ним Алик. – Завтра все обсудим. Отдохнем, раз попали сюда.
Алик заказал коньяк и тем самым дал Артему повод предположить, что у его друзей намечается гулянка.
Сам же Артем был против такой перспективы. Он чувствовал себя не в своей тарелке, и ему хотелось покинуть это злачное место, где была, по его мнению, одна сплошная грязь, пускай и обрамленная в некую респектабельность. Артем не видел никакой разницы между грязью этого клуба, и той, что была тогда в Москве на Тверской улице. Отличие, как он уже отметил для себя, было только в одном – в упаковке этой самой грязи.
– Неужели вам приятно смотреть на этих раздетых матрешек, – произнес Артем в задумчивости.
– Так не только смотреть, – ответил ему Костя. – Он указал на охранника. – Вон, видишь, где стоит наш шустрик. Там есть проход в небольшие апартаменты. Можно выбрать любую телку и пойти с ней туда, где она обслужит тебя по полной программе.
– Только для начала бабки надо отвалить, – с иронией заметил Артем.
Костя нарочито скорчил удивленный вид:
– Естественно. А как ты хотел?
– В том-то и дело, что я не хочу, – усмехнулся Артем.
– Он у нас против продажной любви, – заметил Алик.
Тут к их столику подошла все та же полногрудая пышечка, которая поднесла им коньяк.
– Составь нам компанию, – предложил ей Костя.
– С удовольствием, – согласилась она с подкупающей детской покорностью.
Одобряюще взглянув друг на друга, Алик с Костей дружно усадили ее между собой.
– Выпьешь с нами? – спросил Алик, обняв ее за талию.
– Конечно, – засияла она в улыбке.
Не моргнув и глазом, она заказала себе самый дорогой коктейль, отчего Алик переместил руку с ее талии на свой висок. Да, он никак не ожидал такой скорой наглости от девушки, производящей впечатление наивного ребенка.
После того, как все выпили, Алик вновь направил руку на ее талию, но там уже была рука Кости. Этот факт не смутил его, и он перенаправил свою руку на ее плечи.
Пышечка, попивавшая через соломку красочный коктейль, назвалась Виолеттой. Артем, глядя на нее, решил со стопроцентной уверенностью, что она такая же Виолетта, как он Жорж или Джордж. Ему стало ясно, что все девушки этого клуба имели звучные псевдонимы. Никто из них не назовет свое настоящее имя, как например, такое, как Маша или Света или же такое, как Настя, а почему, ему трудно было понять. Однако Бог с ними, как там они себя называют, заключил Артем и обернулся в зал, где увидел первых посетителей. В общей сложности их набралось человек десять. Должно быть, это обстоятельство послужило тому, что громче заиграла музыка и на танцпол к шесту вышла стриптизерша – взбитая невысокая негритянка в кипильно белых стрингах, которые на фоне ее тела засветились фонарем.
Она танцевала с чувством, легко выполняя все технические элементы. А они были крайне сложными. Без предварительной подготовки не каждый спортсмен-гимнаст мог бы повторить то, что она вытворяла на шесте. Так, как она крутилась вокруг него, повиснув на нем только на одних руках или же только на одних ногах, весьма впечатлило Артема. Но вот ее артистизм сильно уступал ее безупречной техники. Ее эротические движения в танце у шеста выглядели неуклюже, пошло, и вызывали у Артема одно отвращение. Впрочем, подумал он, своих почитателей она наверняка имеет, и, конечно же, с лихвой.
«Вот и сыграл в бильярд», – тяжело вздохнул Артем. Он вознамерился допить коньяк и уйти, прекрасно понимая при этом, что его друзья за ним не последуют. Им точно уже не до бильярда, решил он, глядя на них, ворковавших с Виолеттой.
Едва Артем хотел открыть рот, чтобы попрощаться с ними, сменилась музыка, и на танцпол вышла другая стриптизерша. Он взглянул на нее, да так и замер.
Ей было лет восемнадцать, никак не больше. Ее безупречная фигура, изумительное тело и утонченное лицо в секунду покорили Артема. В танце с немного откинутой назад головой она была восхитительна! Пластичная и гибкая с ласково–кротким взглядом она выглядела настолько эстетично, что Артем сравнил ее с невинным созданием, невесть откуда взявшимся. Ее образ соответствовал образу стыдящейся своей наготы смиреной монашки, но никак девушки-стриптизерши, которая бесстыдно выставляет свое обнаженное тело на всеобщий обзор.
Она двигалась, а ее упругие размером с кулак груди оставались неподвижны, лишь ее бедра слегка покачивались, – зовуще и чувственно. Он внимал каждому ее движению, взгляду, а все остальное, происходящее вокруг него, перестало существовать. Был он и она и никого больше: он – в темноте, а она – освещенная лучом света. Он даже музыку не слышал.
