Владимир Дурягин - По дороге к Храму
– Давай подплывем вон к тому бакену! – Указала она пальцем вдаль.
Сергуня послушно приступил к исполнению её желания. Дул попутный ветерок и грести было легко и приятно. Чистое небо с редкими лохматыми облаками, играющие на воде солнечные зайчики, крики чаек навевали какую-то беззаботную романтичность, и хотелось, чтобы это никогда не кончалось, а было бы вечно. Сергуня украдкой любовался подругой, думая о чём-то своем и на вопросы отвечал невпопад.
– А можно из таких же бутылок сделать большой пароход… с мотором?
– Можно. Только где столько скотча возьмёшь? Бутылок-то на каждом шагу валяется великое множество, а вот…
– А, вон и пароход! – Обрадовано крикнула Аленка.
Сергуня повернул голову и ужаснулся: в их направлении, прямо по курсу, неслась пассажирская «Ракета»! Она издала протяжный тревожный гудок, требуя очистить фарватер, и Сергуня налегая на единственное весло, принялся отчаянно грести против ветра. Алёнка нахмурилась и притихла, глядя на бесполезные усилия гребца, ветер и встречная волна не давали покинуть опасную зону, и их посудина покачивалась на одном месте. Через минуту, «Ракета», издав оглушительный протяжный стон, промчалась рядом, подняв не виданную доселе волну. Посудину как поплавок швыряло вверх, вниз, выбив из ослабевших рук капитана весло. Алёнка, в насквозь промокшем платье, панически взвизгнула и кинулась к Сергуне, мёртвой хваткой обхватив того за шею. При этом получился большой крен на корму…
– На середину! – Закричал капитан, пересилив растерянность, и повалился на дно, увлекая за собой подругу.
Некоторое время они лежали, крепко обнявшись, пережидая качку, чувствуя, как близко бьются их растревоженные сердца. Постепенно вода успокоилась, но Сергуня не торопился освобождать Алёнку из своих объятий, испытывая нахлынувшее неведомое чувство. Ему было ужасно приятно ощущать близость её тела, и он невольно дотронувшись до пряди мокрых волос, неумело чмокнул её в губы. Она с усилием освободилась и села. Вытягивая шею, выглянула за борт, всё ещё не веря в благополучный исход этого приключения. К ним, покачиваясь, подплывало, оброненное Сергуней весло. Поправив прилипший к ногам подол, Алёнка села на прежнее место и смиренно, будто ничего между ними не произошло, сказала:
– Весло надо поймать. Оно само к нам возвращается.
Сергуня сел, скрестив ноги, зачерпнул за бортом пригоршню воды и обдал лицо прохладной влагой.
– Прости. Н-нашло, что-то…
Она на это промолчала, рассматривая из-под руки свой берег, кажущийся таким далёким и родным. Капитан, загребая воду ладонями, приблизил судно к веслу и выловил его.
Как не напрягался кормчий, их посудина, ни в какую не желала возвращаться в родную гавань. Он, отдохнув, смахивал пот, заливавший глаза и уже в который раз пытался поставить судно на ход. Результат оставался прежним: продвинувшись вперёд саженей на тридцать, терялись силы, и пока он делал передышку, их сносило на прежнее место.
Уже прошло немало времени, и у Сергуни в голове мелькнула свежая идея. Если волна сносит в противоположном направлении, значит надо плыть на другой берег, а там дойти до моста и…
Перебив его вполне реальный план, в их направлении двигалась моторная лодка. Вероятно, кто-нибудь с берега заметил беспомощно барахтающееся посредине реки странное судёнышко и забил тревогу. Они пригляделись к приближавшейся моторке и распознали сидевшего в ней Алёнкиного отчима. Она поднялась на ноги и принялась размахивать руками, чуть не подпрыгивая от радости.
– Э-э-эй! Сюда-а-а! – Она брызнула водой на хмурившегося Сергуню. – Это Лукич.
Сергуня давно невзлюбил этого красавца мужчину и даже в глубине души, ревновал к нему Алёнку, подчас наблюдая за их, как казалось, не в меру близкими отношениями. И теперь его несёт сюда, когда уже придуман выход из ситуации. Лодка на холостом ходу тихо и плавно подплыла к ним. Отчим, миролюбиво улыбаясь, спросил:
– Ну, как прогулка, сладкая парочка? Говорят, уже давненько тут дрейфуете. Сами догребёте, или помочь?
– Помочь, помочь… – затараторила Алёнка, и часто моргая своими длинными черными ресницами, перебралась в моторку.
– Давай, прыгай сюда. – Позвала она Сергуню.
Тот сидел, молча, опустив голову.
– Капитан не желает покидать вверенного ему судна. – Сказал Лукич.
Сергуня глянул на него из-под насупленных бровей.
– Сам доберусь.
– А я лучше поеду. Продрогла вся до костей.
– Ну, как знаете. – Сказал Лукич и запустил мотор. Уже на расстоянии, Алёнка помахала своему капитану.
– «Баба с воза, кобыле легче». – Подумал Сергуня и снова принялся грести. Работать веслом и впрямь стало легче, чем прежде. И он медленно, но уверенно поплыл к своему берегу, по оставленной моторкой водной дорожке.
Спустя ещё час, Сергуня подгреб к камышам и из последних сил, продрался сквозь них на тихую ровную гладь залива. На берегу сидела, обхватив колени руками, поджидавшая его Алёнка. Сергуня, положил весло вдоль борта и улёгся спиной на мокрое дно. Он улыбался, глядя в голубое небо. На сердце снова не было печали. Восстановив силы, он причалил к боне. Вытащив свое детище на берег, он присел рядом с подругой. Она, молча, протянула ему бутерброд с толстым кругом колбасы.
– Спасибо.
Опистонив его в несколько приемов, он, немного подумав, сказал:
– Знаешь, наверное, мы с мамой скоро отсюда уедем… в город.
– Вот, здорово! Городским будешь!
– Тётка приезжала. Агитировала маманю работать на химический завод. Зарплату там вовремя выплачивают и жилье сразу дают.
– Я к тебе в гости буду приезжать. – Улыбнулась Аленка.
Он посмотрел на неё и, обхватив колени руками, подтянул их к подбородку.
– А мне в город не хочется. Я здесь… люблю…
– Это детское. Это пройдет.
– Алёна?..
– Ну?
– А, чего он так на тебя смотрит?
– Кто?
– Да этот… Лукич твой.
– Ну, тебя. Глупости какие-то говоришь. Пошли домой.
– Хочешь, я подарю тебе этот… «баркас»? – наконец определив статус того, на чем они плавали, спросил Сергуня. – На память.
– Хочу.
– Ты, только, за камыши не заплывай. Ладно?
– Хорошо, не буду.
– Обещаешь?
– Обещаю. – Она усмехнулась его наивному поведению и подала свою руку. Пожав её тонкую и теплую, Сергуня снова почувствовал, как учащённо заработал его пульс.
Они вместе донесли подарок до её дома. На крылечке сидел Лукич и, чертыхаясь, ремонтировал замок от входной двери.
– А-а, сладкая парочка. – Не отрываясь от своего занятия, произнёс он. – А, это зачем? – покосился он на перекантованный через заборчик подарок.
– Это мне. На память. – Объяснила отчиму Алёнка.
Андрей, не поднимаясь с места, оглядел «баркас» и проворчал:
– Не было печали… У тебя пальцы тоньше, – обратился он к Сергуне, – вставь вот эту пимпочку, в эту дырочку, а я подержу. Не осилить одному-то.
Сергуне было неприятно помогать этому красавцу с прилизанными волосами, но рядом стояла Алёнка, которая знала, что все сломавшиеся в школе замки приглашали чинить Сергуню, в этом он отличался особым талантом, поэтому отказаться было невозможно. Пришлось подойти. Осмотрев механизм, Сергуня уверенно заявил:
– Не будет работать.
Андрей посмотрел на него с любопытством.
– А, ты, почём знаешь?
– Пружинки нет. Выскочила куда-то. Надо найти, тогда починим.
– Куда же она могла выскочить?
Они втроем начали поиск пружинки в районе крыльца. Вскоре, в щёлке между половиц, её заметила Алёнка.
– Вот она, в щель забилась! – Обрадовано воскликнула она и, выковырнув её ногтем, подала Сергуне. Тому стало приятно, что пружинку подали именно ему, а не Лукичу. Спустя некоторое время, Сергуня уже щёлкал ключом, проверяя механизм в деле.
– Масла бы в него…
Не успел Сергуня закончить свою мысль, как Лукич поднялся и немедленно исчез в доме. Он появился с маслёнкой в руках, на которой лежал большой ломоть сливочного масла. Сергуня рассмеялся. Тот же недоумённо смотрел на него, протягивая масленку.
– Для замков, машинное масло надо. – Смеясь, проговорил мастер. – А это для бутербродов.
– Действительно. А я как-то не подумал. – Смущённо сказал Лукич. – Но, машинного нет.
– Как же нет? А бензин для моторки вы тоже сливочным разбавляете?!
– Действительно…
Сергуня сам того не осознавал, что веселье его разобрало вовсе не из-за масла, а потому что в глазах Алёнки, он превзошел этого франта, очень похожего на какого-то киношного артиста. На крылечке появилась мать Алёнки, тётя Тоня и, глядя на развеселившуюся компанию, серьёзно сказала:
– Масла в картошку хотела положить, а оно куда-то, прямо из-под рук исчезло. Пуолтергейс, какой-то… – что ещё больше всех развеселило.
Прекратив смеяться, Андрей отдал масло хозяйке и, положив руку на плечо Сергуни, дружелюбно спросил:
– Может ты и ключи, сможешь изготовить? А то у нас одни на всех.
Сергуня брезгливо снял с плеча его тяжелую волосатую руку и, посмотрев на Алёнку, сказал:
