Виктор Дьяков - Золото наших предков
– Ну, кто там ещё? – Калина пребывал после разговора с директором в весьма угнетённом состоянии.
В кабинет, приоткрыв дверь, просунулась пропитая красноватая физиономия экс зам. начальника цеха Карпова.
– Пошептаться надо, Иваныч, – заговорщицким голосом сказал он.
– Заходи. Что там у тебя? – Калина сообразил, что «стукач» хочет ему нечто сообщить.
– Усов вчера целую плату с собой унёс, – полушепотом произнёс Карпов.
– Какую плату?
– Из магнитофона, что-то дома хочет из неё сварганить.
– Да чёрт с ней, там ничего ценного нет. У тебя всё?
– Нет… Бригадир сегодня на водку деньги собирал… Не хватило, к кладовщику сбегал, у него занял. Он часто у него занимает. У кладовщика всегда деньги есть.
– Говоришь, у кладовщика всегда деньги, – задумчиво переспросил Калина.
– Ну… он всегда бригадиру до получки ссужает… а мне не даёт.
– Правильно, что не даёт, ты ж не отдаёшь.
– Да что ты Иваныч? Я же помню… я тебе отдам… А хочешь я тебе скажу, откуда у него деньги?
– Ну-ну… садись, – Калина слушал уже с возросшим интересом.
Карпов в грязной спецовке, небритый, производил довольно отталкивающее впечатление.
– Сегодня на большой склад зашёл за мешками, – наклонившись, чуть не в ухо зашептал Карпов, – Я тихо зашёл, он не слышал. Вижу, берёт кладовщик платы из тех куч, что с английской машины вытащили и с них транзисторы кусачками состригает.
– А платы… сами платы, куда он их? – также шепотом спросил Калина.
– В угол бросал, за кучи. Он меня сначала не заметил, а как увидел, сразу перестал.
– Так, ясно, понял… Иди Коля, про это никому. Понял?
– Понял Иваныч… могила. Ты это насчёт…
– Долга, что ли? Можешь считать, что отдал.
До конца работы оставалось не более часа. Калина спустился на склад, его мысли «возбужденно бегали»: «Значит так Сергей, как меня здесь нет, так ты вон чем…» Большой склад оказался закрыт, Калина пошёл на малый. Кладовщик что-то взвешивал на электронных весах.
– Чем занимаешься? – вкрадчиво спросил Калина.
– Да вот лигатуру от английских разъёмов взвешиваю, тяжёлая. Вроде и сдали немного, а уже на восемь с половиной кило потянула. Если из шести процентов исходить, то где-то полкило золотишка получается. Неплохо наш хозяйчик наварит, – усмехнулся Пашков, как бы не договаривя, «не то что мы».
– Да, наверное, – как-то отстранённо ответил Калина. – Слушай, открой большой склад, мне там кое-что глянуть надо…
Когда пришли на склад сырья, Калина бросил взгляд на сваленные в кучу платы, прошёл в угол…
– А это что? – Калина указывал на набросанные туда голые без транзисторов платы. – Объясни Сергей?
– Коля настучал? – насмешливо произнёс Пашков, в то время как его лицо заметно бледнело…
5
– Ты понимаешь, чем рискуешь!? – Калина и Пашков сидели друг против друга в просторном кабинете кладовщика. – Тебе Шебаршин о пяти годах по первой ходке говорил? – продолжал сурово вопрошать Калина.
– Стращал, – криво усмехнулся Пашков. Он уже оправился от первоначального стресса испытанного в момент, когда его «застукали».
– Он тебя не стращал, он предупреждал.
– Иваныч, брось мораль читать, это бесполезно. Единственно, что я тебе обещаю, что тебя я никогда не подставлю, а всё остальное… Ты не беспокойся, по документам у меня всё будет «бить», здесь меня никто не поймает. И потом… Сколько я возьму?… В общем объёме продукции этого же никто не заметит.
– Как никто? Вон Карпов тебя уже засёк… другой, третий, разговоры пойдут, что кладовщик втихаря золотые детали стрижёт.
– Да кроме этого Коли, никому больше дела нет. Другие рабочие меня никогда не продадут.
– Что, думаешь если деньги им на выпивку даёшь, значит не заложат? – в глазах Калина промелькнула усмешка.
– Хочешь верь, хочешь нет… но из этих мужиков никто. Один тут такой, дятел со стажем…
Разговор не удовлетворил Калину. Кладовщик ясно дал понять, что будет «брать» и дальше. Доложить Шебаршину – у Калины такой и мысли не возникло. Да, ему всё меньше нравился Пашков, тем более после того, как выяснилось, что он занимается откровенным воровством у него под носом… Хотя… Каким воровством? У кого? Не у него же ворует, не у государства… у хозяина. А хозяин на поверку оказывается такая гнида. Нет, нет и нет, хоть ему так часто и грубо напоминают о его немосковском происхождении, что он здесь чужак и должен платить… Ему, конечно, обидно, что Пашков на правах москвича ту же квартиру получил бесплатно, а Шебаршин по праву сынка номенклатурной шишки имеет возможность без риска открыть фирму и дуриком, не прикладывая особых усилий, грести деньги. Гребёт с его помощью, а бросает за это какие-то ничтожные две тысячи. И всё-таки Пашков куда ближе, такой же бывший офицер, тянувший лямку нелёгкой службы. А Шебаршин мажор, с детства имевший по блату все доступные блага. Нет, заложить кладовщика Калина не мог.
Пашков из разговора это понял, но в то же время осознал, что шеф теперь будет делать всё, чтобы помешать ему «брать». И надо же такому случиться именно тогда, когда он, наконец, нашёл место, куда можно без помех сплавлять добычу. У него даже мелькнула мысль предложить Калине заняться тем же, но он её тут же отверг – слишком уж начальник производства был «приближен» к хозяевам фирмы. Поразмыслив, Пашков решил, что надо торопиться, «брать» как можно больше и быстрее.
В следующую субботу Пашков отнёс на Рождественку материала на триста долларов, чем вновь привёл Настю в смешанное чувство радости и страха одновременно. Таким образом за январь он заработал в фирме тысячу четыреста рублей, а «добыл» более пятисот долларов. Он был доволен результатом, но чувствовал, что его «хлебное» место становится всё «горячее».
У Калины «открытие» подпольной деятельности кладовщика стимулировало раздумья в той же плоскости. Шебаршин так и не собирался по заслугам оценивать его работу, а деньги очень нужны, ведь сына летом необходимо было положить на обследование в хорошую частную клинику. Валя предложила продать квартиру в Алма-Ате. Но Калина, переговорив по телефону с тёщей, отказался от этой затеи – там на всех заборах пестрели надписи: «Казахи, не покупайте дома и квартиры у русских. Они всё равно убегут отсюда и вам всё достанется бесплатно». Исходя из такой «перспективы» продать квартиру за хорошие деньги сейчас не удастся, и лучше приберечь её до лучших времён, когда несколько спадёт межнациональная напряженность. А то, что она спадёт, Калина не сомневался – он хорошо знал казахов, этот народ не обладал кавказской способностью «хранить» ненависть столетиями.
Проще всего было «проконсультироваться» у Пашкова, но напрашиваться… Нет, ни за что, уж он сам как-нибудь подсуетится, но от подчинённого ни в чём зависеть не будет. Пришла пора использовать внука своей бывшей квартирной хозяйки – пусть отслужит за то, что его устроили на работу. Калина вызвал Романа и уединившись в кабинете минут пятнадцать с ним говорил… Теперь Роман к концу рабочего дня сдавал уже бригадиру не всю лигатуру, которую «налущил», и не все транзисторы, которые настриг, а часть прятал и относил в кабинет Калины. Сухощуп это видел, но в бригаде главенствовало негласное правило: обязательной является только сдача червонца по пятницам на общебригадную попойку, а в остальном… От бригадира узнал и Пашков. Калина же в свою очередь занялся поисками «рынков сбыта», то есть приёмных пунктов. Он стал покидать завод в разгар рабочего дня, вроде бы для поездок в организации на предмет приобретения радиотехнического лома. Адреса и телефоны приёмных пунктов Калина приноровился узнавать из объявлений в различных газетах. Где-то с середины февраля сдавать детали начал и он…
В том же феврале, когда заканчивали переработку «англичанки», Горбунов привёз машину материала из так называемого ЦУПа, центра управления полётами космических кораблей. После разгрузки, снабженец отвёл Пашкова в сторону и зашептал:
– Я много лишнего привёз… Эти цуповцы пьяные сдавали, считали через пень колоду… Давай так, пересчитаем и что сверх приёмного акта, пополам с тобой разделим…
В тот вечер они вдвоём остались после работы. Калина тоже посидел с ними час, но увидев, что пересчитывать ещё долго, уехал домой, уверенный, что кладовщик и снабженец тоже скоро уедут, отложив приём-сдачу на завтра… Но те упорно считали ещё два часа и ушли после девяти вечера… нагруженные «излишками». Горбунов битком набил свою большую дорожную сумку, а Пашков часть вынес в своей небольшой, а часть спрятал у себя в кабинете, намереваясь остальное перетащить в несколько приёмов…
6
При дележе совместной с Горбуновым «добычи» у Пашкова вновь возникла мысль поделиться и с Калиной. Но он опять раздумал. Нет, ему не было жалко, он просто побоялся, что Калина увидев сколько они с Горбуновым «взяли», и опять же, учитывая его близость к руководству фирмы, может повести себя непредсказуемо.
