KnigaRead.com/

Эдуард Тополь - Московский полет

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эдуард Тополь, "Московский полет" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Подожди! Держи! – И протянул ему рубль.

Он посмотрел на рубль, потом на меня. Мой чистый русский язык убеждал его, что я свой, но этот рубль…

– Ты что? С Луны упал? – сказал он. – По рублику теперь на семерых скидываются!

Я вспомнил, что в целях борьбы с алкоголизмом Горбачев не только запретил продавать водку утром, но и втрое повысил цены на спиртное. Я вытащил из кармана тонкую пачку крохотных, как монопольные деньги, советских купюр, которые несколько часов назад получил в гостинице в обмен на двадцать долларов, и протянул мужику пятерку. Конечно, я мог дать ему и десятку, но я уже перевел свои мозги на путь его мышления и не хотел выглядеть перед ним полным идиотом.

Его глаза впились в эти бумажки – синюю пятерку и желтый рубль: жуткое умственное напряжение отразилось на гладком доселе челе – ему показалось диким, что я открыто вытащил из кармана пачку денег и даю ему аж шесть рублей! Но не взять деньги он не мог, ведь шесть рублей – это почти бутылка водки! К тому же вся очередь алкашей разом двинулась к нам, держа мои бумажки в скрещенье своих голодных взглядов.

Мужик выхватил у меня деньги, сунул их в карман вспученных на коленях брюк и гордо, как Наполеон перед битвой, встретил надвигавшуюся толпу:

– Отвали, шакалы! Это мой кореш!

Они остановились, и только тут я понял, на кого он похож – на того безногого инвалида, которого рисовал в Нью-Йорке Максим!

– Иди за мной! – приказал мне мужик и, словно прикрывая от стаи волков, прошел со мной плечом к плечу мимо очереди. Затем свернул в какую-то подворотню, увлекая меня за собой все дальше – во двор, в какой-то подъезд.

В подъезде было полутемно, грязно и пахло мочой. Стены были исцарапаны похабными надписями, дверцы почтовых ящиков разбиты. Я насторожился, жалея, что ввязался в эту историю. Потому что тут меня могли пырнуть ножом, стукнуть по голове или просто ограбить – без всякого КГБ. Но мой «кореш» уже тянул меня за руку наверх, и мне пришлось подчиниться. Мы взбежали на площадку второго этажа, он остановился перед какой-то обшарпанной дверью, сунул руку в свой бездонный карман, пошарил там и выгреб мои шесть рублей и кучу мелочи. После этого уверенно нажал кнопку звонка.

Я взглянул на часы – было пять утра по московскому времени.

Шаркающие шаги прозвучали за дверью, женский старческий голос спросил:

– Кто?

– Это я, Чумной!

– Чего тебе?

– Пузырь! – сказал мой «кореш», нетерпеливо переступив с ноги на ногу.

Дверь открылась ровно на ширину ладони, и в просвете стали видны не одна, а три – на разных уровнях – цепочки. Чумной протянул туда кулак со всеми деньгами. Я удивился: в мое время «пузырь» стоил всего 1 рубль 60 копеек, а он отдает больше шести рублей. Тем временем дверь закрылась, за ней послышалось бренчание мелочи, потом голос:

– Еще сорок копеек…

– Еще сорок копеек! Быстро! – лихорадочно сказал мне Чумной.

Я порылся в карманах. У меня не было советской мелочи, а было только два квотера – две монетки по 25 центов.

– Сойдет! – сказал Чумной, выхватил из моей ладони квотеры, сунул их в дверную щель и приказал: – Два стакана и закусить на валюту.

Через ту же щель в двери он получил неполную поллитровую бутылку, заткнутую тряпичной пробкой, два граненых стакана и мокрый соленый огурец.

Внизу гулко клацнула парадная дверь.

– Шакалы идут! Быстрей! – Чумной опять схватил меня за рукав и потянул вверх по лестнице.

Перепрыгивая через две ступеньки, мы взбежали на шестой этаж. Снизу были слышны шаги нескольких человек.

– Подсади! – торопливым шепотом приказал мне Чумной и взглядом показал наверх, к люку на чердак.

– Нет, я первый! – сказал я, поняв, что он может сбежать через чердак, а меня оставить.

Он хмыкнул:

– Башка варит! Давай! – И пригнулся, подставив мне спину.

Я влез на него, дотянулся до крышки люка, сдвинул его и, напрягшись, подтянулся.

– Быстрей! Руку! – приказал он снизу, сунул бутылку, огурец и два стакана в свои бездонные карманы и протянул мне вверх свои руки.

Снизу все ближе громыхали шаги алкашей.

Лежа в чердачной пыли, я потянул своего «кореша» в люк. Он прошаркал ногами по стене, потом влез в люк, тут же отодвинул крышку обратно и заложил ее толстой доской, подсунув эту доску под вбитые по бокам стальные скобы.

– Видал? Моя работа! – гордо показал он на эти скобы и сказал удовлетворенно: – Все! – Х… им, шакалам! Пошли! – И уверенно повел по темному и пыльному чердаку куда-то вглубь, где открыл дощатую дверцу – выход на крышу.

Стая сонных голубей шумно и неохотно взлетела из-под этой дверцы, оставив перед нами на шифере пятна жидкого помета.

– Б… Стрелять эту «птицу мира»! – сказал Чумной, перешагивая через помет. – Не свалишься?

– Постараюсь…

Я осторожно шел за ним, боясь поскользнуться на покатой и влажной от утренней росы шиферной крыше. Взглянув вперед, я увидел, куда он меня ведет – к крохотной площадке с двумя дюжинами телеантенн, похожих на вздыбленные половые щетки. «Неужели они до сих пор не имеют общих антенн?» – подумал я.

А мой «кореш» уже уселся на этой площадке, вытащил из карманов нашу бутыль, два стакана и огурец.

– Первую без закуси! – сказал он.

Я кивнул.

Тридцать лет назад, в Сибири, в тайге выше Полярного круга, геологи – разведчики тюменской нефти после целого дня работы на сорокаградусном морозе поставили на стол ящик с десятью бутылками питьевого спирта и сказали мне, двадцатилетнему: «Ну что ж, проверим тебя на спирт!» Затем налили мне и себе по полному стакану 96-процентного спирта и подожгли его в этих стаканах. Я оторопел, а они с усмешкой показали, как надо пить горящий спирт – выдохом через нос сбивать пламя, а губами пить…

Но то, что разлил сейчас по стаканам Чумной, не было похоже ни на спирт, ни на водку. Это была какая-то мутная, сизая жидкость.

– Что это? – спросил я.

Вместо ответа он нетерпеливо опрокинул в себя весь стакан, и я услышал, как жидкость забулькала в его горле. Потом он откинулся. Лег на спину и блаженно закрыл глаза.

Я понюхал свой стакан и посмотрел его на просвет. Это был картофельный самогон.

– Ты жид, что ли? – вдруг спросил меня сбоку Чумной.

Я глянул на него и увидел, что он смотрит на меня одним прищуренным глазом.

– Я такой же жид, как ты кацап, – сказал я.

– Ага. Понял. Из Канады?

– Дай выпить сначала. Не порть встречу с родиной.

Я поднял стакан и посмотрел вниз, вокруг себя. Было что-то невероятно обыденное в том, что меня окружало внизу – совершенно не изменившиеся, только еще более облупленные стены съемочных павильонов Киностудии имени Горького… четырехэтажное здание моего родного Института кинематографии, а напротив, через улицу, за кирпичным забором с колючей проволокой – приземисто-тяжелая коробка Института марксизма-ленинизма… и поливальная машина между ними, на улице Эйзенштейна… и первый утренний автобус, остановившийся напротив ВГИКа…

Как будто я никуда не уезжал, как будто не прошло десяти лет и не было в моей жизни никакой Америки.

Я шумно выдохнул родной московский воздух и залпом выпил стакан картофельной сивухи. Здравствуй, Россия!

– Пошла? – спросил Чумной.

Я послушал, как обжигающе-наждачный ком покатился в желудок, и лег на спину рядом с Чумным. Высокие июльские облака плыли над нами, первые блеклые лучи солнца освещали их с востока. Я закрыл глаза, чувствуя, как тихо и сладко поплыла моя голова. «Даже дети мои будут скучать по этой земле, – вспомнил я слова одного эмигранта. – А внуки – уже нет…»

– Ну, чего? Еще по одной? – предложил Чумной.

– Вон на той автобусной остановке я влюбился, – вдруг сказал я расслабленно. – Двадцать пять лет назад. С первого взгляда и – навсегда. Ее звали Анной.

– Так ты за ней приехал? – спросил Чумной.

– Нет.

– А зачем?

– Так… Посмотреть, как вы живете.

– Х…во живем, скоро воевать будем, – сказал Чумной, сел и вытащил из кармана складной нож-финку.

– С кем воевать?

– А сами с собой. Гражданская война у нас будет, – обыденно сообщил он, разрезал на колене огурец и разлил из бутылки еще по полстакана сивухи. – Сначала ваших будем резать, явреев, а потом друг друга. Аня твоя из наших была, русская?

– Да.

– Красивая?

– Очень.

– Эх… – Он огорченно крутанул головой. – И почему наши красивые бабы всегда с жидами?

Я не ответил. Я сидел и смотрел вниз, на автобусную остановку напротив ВГИКа. Двадцать пять лет назад она вышла из автобуса походкой Мэрилин Монро, и с тех пор во всем, что я делал – в моих фильмах и книгах, – главные героини носят ее имя.

– Ладно, выпьем за твою Аню, – сказал Чумной.

– Спасибо.

Через час я с пьяной сосредоточенностью вернулся в гостиницу, поднялся лифтом в свой номер, прошел мимо спящего Макгроу прямиком в туалет, сунул два пальца поглубже в рот, за язык, и вырвал в унитаз всю выпитую с Чумным сивуху. Потом прополоскал рот, разжевал большую таблетку «Пепта-бисмол», закусил таблеткой «Алка-зельтцер» и лег спать. Рядом, разметав по кровати свое двухметровое тело, храпел Макгроу.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*