Мила Романова - «Аленка» шоколадка
Возле дверей квартиры долго искала ключи в сумочке, и когда, наконец, они оказались в моих руках, на плечо мне легла тяжелая рука.
– Долго гуляешь, девочка, – сказал за спиной мужской голос.
– Вы-вы, кто-о-о?! – от страха и неожиданности я присела, и даже стала заикаться.
– Сейчас познакомимся, – ответил мужчина, – открывай дверь и заходи, и только без шума, а то чем черт не шутит…
Я поднялась и стала пытаться открыть дверь. Руки стали липкими и непослушными, в горле пересохло, на глаза навернулись слезы. Мысленно прощаясь с жизнью, я открыла дверь. А что мне оставалось делать? Орать на весь подъезд? Да ведь не выйдет никто, проверено не раз. Тут у соседей дверь выбивали, они ее захлопнули случайно, а ключи оказались внутри, два часа выбивали, хоть бы выглянул кто…
В прихожей зажгла свет, и он больно ударил в глаза. Мой ночной гость был не один. Следом за нами в комнату вошли еще трое молодых людей до странности похожих друг на друга. Наверное, так люди становятся похожими друг на друга от схожего занятия: мне, например, все милиционеры и все бандиты на одно лицо.
– Начинаем мальчики, – спокойно сказал мужчина, вошедший следом за мной.
Он был среднего роста и возраста, немного полноват, лысоват. В его спокойных, голубых и по мальчишески широко открытых глазах светилась сила и уверенность.
Итак, «мальчики» начали. Через час моя квартира напоминала главную площадь Сталинграда после бомбежки. Все это время я сидела в кресле, даже не сняв босоножек. Мужчина деловито ходил из комнаты в комнату, внимательно осматривая разбросанные на полу вещи. Особенно, я заметила, его интересовали бумаги и видеокассеты.
Наверное, они ничего не нашли. Не знаю, сколько прошло времени, но только их вежливость поубавилась. Они стали бить вазы, снимать и бросать на пол картины и топтаться по разбросанному белью. Я не задавала себе вопрос: кто они? Мне было все равно. Я сидела и думала, почему меня не убили сразу. Казалось, прошло часа три, прежде чем стало понятно, что их затея бесполезна.
– Хватит… на сегодня, – скомандовал мужчина.
«Мальчики– близнецы» тот час скрылись за дверью, и мы остались одни. Я только успела подумать, что вот он, мой смертный час, как вдруг мужчина подошел ко мне близко и сказал:
– Мне нужна папка с бумагами. Синяя слюдяная папка с пакетом документов. Где она?
– Я ничего не знаю… Муж не посвящал меня в свои дела, – услышала я свой голос откуда-то со стороны.
– Знаю, – ухмыльнулся мужчина, – твое счастье, иначе давно бы тебя на тот свет отправили.
Он оглядел комнату еще раз и сказал:
– Если вдруг найдешь что-то, когда все в порядок приводить будешь, – и ухмыльнулся, – никому ни слова. Я сам к тебе зайду, – и направился к двери.
Возле двери вдруг остановился и добавил: «Надеюсь, ты уже большая девочка, и понимаешь, что о нашей встрече никому не следует рассказывать… – и ушел, хлопнув дверью.
Минут десять я приходила в себя. Потом встала и закрыла дверь на замок. В голове был беспорядок, мысли лихорадочно сменяли друг друга. Решила пойти в ванную, чтоб просто умыться холодной водой. Случайно взглянула на себя в зеркало и ужаснулась: волосы растрепаны, тушь размазалась от внезапных слез, от помады не осталось и следа.
«Отдых, мне нужен отдых. Добраться бы только до кровати». Постельное белье я нашла в углу, среди груды сваленных в кучу вещей. Механическими движениями расправила кровать. Я еще не верила, что осталась жива. Не верила, что все это было со мной. На разгром в квартире старалась не смотреть. Хотелось надеть тапочки, чтобы хоть на мгновение почувствовать себя расслабленной. Они, как ни странно, оказались на обычном месте. Я, наконец-то сняла босоножки, даже полегчало, и удалось расслабиться. Решительно встав, я пошла в спальню, минуя горы разбросанных вещей, и осторожно лавируя между сдвинутой мебелью. Почти дойдя до своей кровати, я вдруг наткнулась на Филин ящик для игрушек. Я вспомнила, как радовались они с Владиленом, когда собирали разбросанные вещи, вспомнила вчерашний день, мамин отъезд и все что было потом. Я села прямо на ящик и горько заплакала. Время шло, а я ревела и ревела, и никак не могла остановиться. То ли от моего веса, то ли оттого, что незваные гости его сломали, ящик неожиданно просел. Я испугалась и вскочила. Открыла крышку и выбросила из него игрушки. Странно, почему они оставили их в ящике? Наверное, ничего интересного не нашли, просто порылись и все. Я внимательно осмотрела ящик и поняла, почему он просел: одна его сторона отошла и начала провисать. На глаза снова навернулись слезы: стало обидно и за себя, и за Филю, за разбросанные вещи, за пропавшего Владилена, за этот сломанный ящик.
«Ничего, сынок, – бормотала я, мысленно обращаясь к Филе, – завтра я склею этот ящик, или Вовчика попрошу, – вертела в руках и всхлипывала, – обязательно починю этот ящик… Вдруг я увидела, что между провисшей стороной ящика и дном образовалось щель, но там было темно. Я поддела ее пальцем. Ничего не получилось. Я поискала глазами, чем бы себе помочь. Недалеко, прямо на полу, валялись большие портняжные ножницы (я даже не помню, откуда они взялись в нашем доме).
С помощью ножниц щель стала шире, и я поняла, в чем дело: Филин ящик для игрушек имел двойное дно.
Теперь мне уже стало интересно. Я ломала ящик руками, ножницами, потом в ход пошел маленький топорик для рубки мяса. Я просила у Фили прощения и обещала купить новый ящик для игрушек… Да и вообще, зачем ему ящик, ему ведь скоро в школу, вот и будем весь год к школе готовиться… «Правильно, – думала я. – А игрушки, в конце концов, можно и на полку поставить».
Ящик наконец-то поддался. Внизу под верхним дном оказалось, как я и предполагала, еще дно. Передо мной оказалась приклеенная скотчем синяя слюдяная папка. Теперь я поняла… Видимо это и была та самая слюдяная папка, ради которой сегодня приходили эти странные люди. Та, о которой спрашивал Толик. Папка, из-за которой пропал Владилен. Этот корень зла, причина всех моих несчастий.
Я взяла ее в руки и пошла к кровати. Положила ее себе под подушку, и наконец-то, легла. Господи! Как я устала! Только голова коснулась подушки, как я погрузилась в глубокий, беспокойный сон. Все… больше нет сил…
…Проснулась я рано: яркие лучи солнца, блуждавшие по комнате, ненароком коснулись и моего лица. Я улыбнулась во сне и открыла глаза. Улыбка тот час сползла с моего лица, как только я увидела великолепный колоритный бардак вокруг. Вчерашний вечер живо вспомнился, и до меня, кажется, дошло, что я вчера чудом осталась жива.
Я встала и побрела на кухню. Сварила себе кофе, приняла душ. После второго бутерброда с сыром и второй чашки кофе, мне стало лучше, так как до этого голова отказывалась ясно мыслить. Но теперь, кажется, я даже начала соображать. Во-первых, я вспомнила ос своей вчерашней находке и сразу же бросилась в спальню. Папка лежала там же, на кровати под подушкой. Я достала ее, потом сходила и проверила замок на входной двери. Мне все казалось, что как только я начну смотреть содержимое папки, ко мне сразу придут вчерашние гости. Замок оказался на месте, и даже надежно заперт. Несколько минут я соображала, что же делать дальше, потом села в кресло, и решительно открыла синюю слюдяную папку.
В папке были какие-то документы, похоже, банковские выписки. Там все было написано на иностранном языке. «Наверное, английский». К сожалению, этим языком я не владела, но, глядя на суммы с шестью нулями, я вдруг вспомнила слова Лары о том, что причиной пропажи Владилена могут быть деньги. Нет, это были не просто деньги, это были огромные деньги. Я даже в уме себе не могла представить такие суммы. Кроме того, в папке оказалась видеокассета и еще несколько бумаг, которые мне показались не интересными. Это был устав фирмы под названием «Мост», а еще договоры и контракты. Гораздо более интересной мне показалась кассета. Быстро вскочив, я побежала в Филину комнату. Там стоял видеомагнитофон и телевизор. Филя часто смотрел мультики.
На кассете ничего интересного я не обнаружила. Было снято какое-то совещание, а может быть собрание, которое вел невысокий мужчина с бородкой, похожий на итальянца. Среди присутствующих мне оказался знаком только один человек – Толик. Он сидел в самом конце стала, я его бы не заметила, если бы не случайная «неслучайность» оператора, и съемка крупным планом. Разговор был явно мужской и серьезный. Речь шла о нефти и алмазах из Красноярска, но в чем было дело, я так и не поняла.
Минут через сорок, проведя полную ревизию содержимого папки, я вдруг обнаружила, что дико устала. Нужно было что-то делать, но я не знала что. Встав, опять побрела на кухню и налила себе остывшего кофе, потом отыскала на кухне телефонный аппарат. Он почему-то оказался за холодильником. Набрала номер и дождалась, когда мужской голос мне сказал «Але!».
– Это я, Камила. Мне срочно нужно тебе что-то показать, и вообще, поговорить нужно. Приезжай!
