Майя Новик - Ларек
Раньше он работал на производстве инженером, а в фирму попал, потому что его жена работала в налоговой инспекции. Таким образом Саша и Сергей задолго до проверочных рейдов были в курсе, где и когда эти рейды пройдут. Андрей чувствовал, что занимает этот пост, получает хорошие деньги и ездит на чужой машине не из-за своих достоинств, а исключительно из-за должности жены. Он явно побаивался ее и не спешил заводить любовницу.
Ближе к весне ларек заменили на новый, теплый и просторный, сделанный в одной из ангарских колоний. Правда, полочки для витрины пришлось делать самим. Для этого наняли плотников, которые не спешили закончить работу, и Андрею пришлось делать это за них. Олег был на обеде, мы разговорились.
Во время разговора к ларьку подошла женщина, попросила продать бутылку водки.
– Настоящая? – спросила она, пристально разглядывая бутылку.
– Более настоящей не бывает! – уверила я ее.
– Выпьете, понравится, еще захотите! – вставил Андрей.
– Да я не себе, я сыну, чтоб он сдох, скотина такая, сколько можно жрать эту гадость! – неожиданно высказалась женщина и отошла.
– Как она его… – проговорил Андрей, провожая заботливую мамашу взглядом, – а ведь и так бывает… А еще бывает, что человека используют, словно тряпку, и выкидывают потом к сорока годам, когда он уже никому не нужен, – неожиданно проговорил он, сосредоточенно вворачивая очередной шуруп, и продолжил, заметив мой удивленный взгляд. – Вот у меня друг один сколько лет с женой прожил, а теперь она его не в грош не ставит. Что ему делать, уйти и все бросить? Ведь все – и работа, и квартира, все держится на ней. Она ноги об него вытирает. Куда ему деваться?
Я удивилась. Он явно говорил о себе, а если он говорил об этом со мной, с абсолютно чужим человеком, значит, наболело.
– Вот если бы можно было бы жену убить, – вдруг сказал он, и я поперхнулась сигаретным дымом. – Как в детективе. И чтобы потом не нашли… – он замолчал и больше на эту тему не разговаривал.
После этого я долго смотрела на него с интересом, он вдруг предстал передо мной в совсем другом свете. Жену он не убил и не ушел от нее, а так и продолжал работать на Сашу и Сергея, прекрасно понимая, что в случае чего всех собак довешают на него.
– По-моему, он голубой, – сказал как-то Михаил, зайдя в ларек за сигаретами.
– С чего ты взял? – спросила я.
– А у него жене уже за сорок, а любовницы нет, – отрезал он.
– Ну-ну…
Если они считали, что женатый мужчина, имеющий двух детей, – гей, то что же тогда они думали про меня? Что я лесбиянка? Придурки…
Андрей так и не закончил переделывать полочки, поэтому в один из весенних дней в ларек нагрянули плотники – доделывать незаконченное. Олег с самого утра отпросился у меня куда-то по делам, за это он обещал отстоять всю ночь у прилавка.
Втроем в ларьке было неимоверно тесно, плотники, не переставая, курили «Беломор», от которого даже у меня, заядлого курильщика, на глаза наворачивались слезы. Ушли они после обеда, часов в пять. К этому времени я уже смертельно устала и от их общества, и от работы. Попробуйте сами просидеть девять часов неподвижно на ящиках, и вы меня поймете. Я была рада, когда они ушли, проветрила ларек, закрылась и села к окошку. В это время народ возвращался с работы, и со стороны остановки потоком шли покупатели.
В окошко заглянул молодой парень.
– Саня здесь?
Я удивилась. Если кому-то нужно срочно найти Сашу, то искать его нужно точно не здесь!
– Чего ему здесь делать, он, наверное, в офисе.
– А-а, ладно, тогда передай ему вот это, – парень сунул мне в руку пачку из-под «Мальборо», заклеенную скотчем, и исчез.
Я тупо посмотрела на пачку. Он была совсем легкая, словно в ней оставалось не больше одной − двух сигарет. Ясно было, что внутри не сигареты. Бомба? Вряд ли… Я потрясла пачку возле уха, там что-то шуршало, словно в пачку было вложено несколько совсем легких предметов.
«Что это может быть? – подумала я. – Марки? Патроны?»
Долго размышлять на эту тему было некогда: к ларьку подходили новые покупатели. Я сунула пачку за кассу и через две минуты напрочь забыла про нее, подавая в окошко бесконечное количество шоколадок, жевательной резинки, водку, сигареты…
В очередной раз повернувшись к окошку, я вдруг обнаружила раскрытую красную книжицу. Ее держал красивый молодой человек с очень наглыми, злыми, серыми глазами. Он смотрел на меня с выражением мстителя вендетты, нашедшего свою жертву. Я опешила.
– Владислав Кордаков, уголовный розыск, отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков! – красная книжка, словно бабочка, мелькнула передо мной своими крылышками-корочками и исчезла. – Открывайте ларек! Обыск!
На мгновение я окаменела. Мысли заметались. Уголовный розыск? Что-что? Какой отдел? В дверь уже стучались. Стоп.
– Покажите еще раз ваше удостоверение, – попросила я.
Он криво и зловеще усмехнулся, полез в карман. Я успела лишь прочитать имя, как он снова захлопнул удостоверение. Похоже, придется открыть. Я была уверена, что все это меня не касается, поэтому довольно уверенно подошла к двери и открыла. В ларек буквально ворвались двое – этот, с удостоверением, сразу встал у двери, как бы для того, чтобы помешать мне убежать, второй, кудрявый и чернявый прошел внутрь, быстро оглядывая полки с товаром.
– Борис! – сказал кому-то, кого я не видела, Кордаков. – Найди понятых.
– Сейчас, – ответили с улицы.
– Ну! – это уже явно обращалось ко мне.
Кордаков с чувством собственного превосходства смотрел на меня сверху вниз, в глубине серых глаз застыла усмешка, и чувствовалось, что все происходящее доставляет ему почти садистское удовольствие.
– Что – ну?
– Где это?
– Что – это?
– Немедленно показывай, где это, или мы сейчас здесь все перевернем!
Я поняла, что он не шутит. Вдруг меня как током ударило, и я поняла, о чем он говорит. Черт возьми! Эта пачка, которую нужно отдать Саше! Я кивнула и деревянной от волнения рукой показала в сторону кассы.
В это время на пороге появились двое понятных, женщина средних лет и парень. Женщина испуганно застыла у порога, а парень смело прошел внутрь.
– Понятые? – Кордаков оглянулся на них. – Итак! – он застыл у кассы, словно факир, который сейчас исполнит свой коронный номер. В голосе слышалось торжество. – Итак! За кассовым аппаратом, вы видите, мы нашли пачку «Мальборо», запечатанную скотчем! Игорь, пиши!
Чернявый достал листок и принялся на нем строчить. Я почувствовала, что голова у меня начинает кружиться.
– Подойдите поближе, – попросил Кордаков парня, – надо, чтобы вы видели, что в ней находится.
Парень шагнул поближе, оттеснив меня в сторону, так что мне не было видно, что происходит. Я лишь слышала, как Кордаков отдирает от пачки скотч.
– Узнаете, что это? – спросил он понятого.
– Ну это… – парень был рад продемонстрировать осведомленность, – черняшка.
– Правильно, черняшка, здесь два-три грамма.
Я ничего не понимала, кроме того, что появление милиции ничего хорошего мне не предвещает. Что такое черняшка? Чего там два грамма? Я постаралась заглянуть через плечо понятому, перед глазами мелькнул пакетик какого-то коричневого вещества. Что это?
– Черняшка, – наркотик, наркоманы его специально готовят и вводят внутривенно, – объяснял Кордаков понятому, тот согласно кивал головой. – А вот еще травка, граммов пять, наверное.
У меня на голове волосы зашевелились. Черт, ведь если у меня в ларьке, в мою смену нашли наркотики… Я с отчаянием посмотрела на Кордакова.
– Нечего на меня, девушка, так смотреть, раньше думать надо было, – он жестоко рассмеялся.
Услышав этот смех, я вздрогнула. Было понятно, что никакого снисхождения ждать не приходится. Мое объяснение того, как попала ко мне эта пачка, он сочтет бредом. Перед глазами все поплыло. Понятные расписались в протоколе и ушли.
– Закрывайте ларек, мы его опечатаем!
Я беспомощно оглянулась, не соображая даже, за что нужно взяться сперва. Где шуба? А где ключ? Через витрину я вдруг увидела свое спасение, Олега, выходящего из такси. Он знает, что делать! Он появился на пороге и с недоумением огляделся вокруг.
– Я могу узнать, что здесь происходит?
Кордаков сунул ему под нос корочку, назвался, и Олег сразу обмяк.
– А что случилось? – спросил он меня, и я открыла было рот, чтобы все объяснить, но меня оттер в сторону Кордаков.
– Чем меньше людей будет знать о том, что произошло, тем лучше. Понятно?
Я с отчаянием посмотрела на Олега, понимая, что сейчас он будет думать обо мне черт-те что. Ларек кое-как закрыли, меня вывели, словно под конвоем. Если бы на меня сейчас одели наручники, я бы не удивилась и только покорно протянула руки, настолько я была оглушена и ошарашена происходящим.
Меня усадили в машину на заднее сиденье, между двумя работниками милиции. До управления внутренних дел доехали быстро. Все это время я видела перед собой только стриженый затылок Кордакова и думала, что будет дальше. «Неужели наркотики предназначались Саше? – спрашивала себя я. – А почему бы и нет? Может, ему нравится после рюмки-другой косячок забить… Ну и вляпалась же я!»
