Майя Новик - Ларек
Ко мне приходил следователь, которому я ничем не могла помочь. Вторую весточку об Илье я получила от того самого накачанного мальчика, с которым проработала в «Актее» всего несколько смен. Он покупал сок, узнал меня, разговорился.
– А Илью на счетчик посадили, – сообщил он мне.
– Это как?
– А просто. Он напился на смене, уснул. Кто-то залез через окно и вынес почти все спиртное, около десяти ящиков водки, еще что-то. Окно открыть снаружи проще простого, сама знаешь. А так как Илья был пьян и к тому же один, без Лены, в «Актее» посчитали, что он виноват, и весь долг повесили на него. Сейчас крутиться.
Я представила, какую бурную деятельность развил Илья, чтобы отдать долг, и пожала плечами.
– Он выкрутится.
– Ага.
Это известие не вызвало у меня никаких эмоций, чему я была рада. Я посмотрела назад, и обнаружила, что прежнее уже не волнует и не ранит. Я по-прежнему не могла думать о мужчинах в положительном контексте, внутри словно все спеклось. В какой-то момент я даже перестала плакать. Не могла, и все. Что бы ни происходило в моей жизни, какие бы обиды ни затаились в душе, выжать из себя хотя бы слезинку я не могла. Наверное, в первые месяцы после развода я выплакала весь многолетний запас, и теперь по ночам оставалось лишь зубами скрипеть.
Глава шестнадцатая
Шаповалов
….Осень прошла незаметно. Так же незаметно минул декабрь. Наша смена приходилась на первое число января. Новый год я встретила дома. У Аленки была чересчур шумная компания, Валерия уехала в деревню, поэтому мне ничего не оставалось, как есть салатики в обществе родителей.
Чувствовала я себя неважно, рано легла спать. Утром у меня поднялась температура. Я представила себе, что сейчас мне придется работать за двоих целые сутки, поскольку Ванечка, конечно же, заявится подшофе, потом будет отсыпаться, потом опохмеляться…. В ларьке будет стоять приторный запах перегара, в окно будут ломиться похмельные рожи. Я плюнула на все и никуда не поехала. Позвонила позже в офис, сказала Веронике, что заболела.
– Саша рвет и мечет, – ответила мне она. – Ванечка пришел только к одиннадцати, пьяный. Саша его застукал. Женя с Мишей согласились отстоять еще одну смену, но потребовали двойную оплату. Так что держись.
Я «держалась». То есть пошла в больницу и взяла больничный. На работу позвонила через неделю.
– Нагулялась? – спросил Саша.
– Наболелась, – в тон ему ответила я.
– Значит, так. В этом ларьке ты уже не работаешь.
– Догадалась.
– Через неделю открываем ларек у «Волшебницы», выйдешь туда.
Я сразу прикинула: магазин «Волшебница» тоже находился на другом конце города, на кольце другой трамвайной линии. Не работать мне рядом с домом.
– Хорошо.
Не могу сказать, что я сильно расстроилась. Зарплата, конечно, в прежнем ларьке была хорошая, но присутствие Ванечки и остальных начинало действовать на нервы.
Ларек открылся через две недели. Две недели я наслаждалась свободой, отдыхала от мата, перегара и читала книги.
Когда я приехала на смену, ларек стоял без света, как будто в нем никого не было. Я постучала, дверь открыл невысокий парень.
– П-привет, – сказал он, постукивая зубами, и впустил меня внутрь.
Шагнув в темноту, я поняла, почему его зубы стучат – тепла не было, а на улице было минус тридцать пять…
– Долго так сидишь? – спросила я.
– С двух часов ночи, – ответил он.
Парня звали Захар, до этого он работал в ларьке на станции Суховской, которая располагалась в шести километрах от Ангарска, сейчас его перевели в город.
– Свет вдруг пропал. Я ходил по кабелю, но так и не нашел, куда он уходит, кажется на крышу вот этой четырехэтажки, – он ткнул в сторону ближайшего дома.
– Предохранитель смотрел?
– В н-норме. Примешь товар?
– Давай подождем Сашу, вдруг тепло не дадут?
Вскоре появилась напарница Захара Ольга. Это была сорокалетняя разбитная, белокурая женщина, которая, как я позже убедилась, не унывала ни при каких обстоятельствах. Она была невысокой, худенькой, спереди не хватало одного зуба, но это ей совершенно не мешало: она непрестанно смеялась. Раньше она работала бухгалтером, но потом ее сократили, и ей ничего не оставалось, как пойти в ларек.
– Здорово! – почти крикнула она, заходя. – Ну что, тепло дали?
– Кулями, – ответил Захар.
– Ясно, – Ольга взобралась на ящик, закуталась и закурила, – будем ждать Сашу.
Приехавший Саша почесал в затылке, подумал.
– Ладно, принимай смену, вызову электриков, наладят.
– Саша, а кто мой напарник?
– Не знаю, этим Сергей занимался.
– А они кого-то нашли, – вмешалась в разговор Ольга. – Валера там кого-то из своих друзей посоветовал.
– Какой Валера?
– Ну этот… забыла фамилию… Он еще со своей женой в вашем ларьке работает. Раньше еще с ментом работал.
У меня подкосились ноги. Наверное, на лице у меня отразились все переживания, потому что Ольга сказала:
– Не боись! Все нормально будет!
Я не ответила.
В холоде, то и дело отогревая замерзающую ручку дыханием, мы пересчитали товар. Саша быстро привез электриков. Оказалось, кабель перерубили. Пока электрики восстанавливали его, Саша сидел в ларьке. На улице все еще было темно. Неожиданно у ларька затормозила иномарка, задняя дверца открылась, и из машины вылезло что-то большое, толстое, высокое. Оно напялило на себя шапку, расплатилось с водителем и двинулось к ларьку.
– Ну все, абзац, рэкет приехал! – пошутил Саша, открывая дверь.
– Я вас приветствую! – войдя, басом сказало «нечто». Ларек вдруг оказался маленьким, низеньким, у «нечто» было круглое, окладистое лицо и такие же круглые совиные глаза. – Меня зовут Олег, и я буду работать в этом ларьке.
Мы переглянулись.
– Я – Лиана, – представилась я. – Вы будете моим напарником.
«Нечто» искоса глянуло на меня, дернуло плечом.
– Я в курсе…
Да уж, представляю, что ему наговорили…
– А что я стерва, каких мало, не в курсе?
«Нечто» опешило. Саша рассмеялся и взялся за ручку двери.
– Ладно, я поехал, работайте.
Так я познакомилась с Олегом Шаповаловым. Вопреки ожиданиям всех и вся мы, что говорится, посмотрели друг на друга…. и решили, что мы одинаковые. А значит, воевать нам ни к чему да и не из-за чего. Он был спокойным. Вернее, он был спокойным со мной, с остальными он вспыхивал, словно порох. Он выпивал, но это как-то не мешало работе.
– Слушай, я знаю, что ты терпеть не можешь, когда пьют. Но тут уж ничего не поделаешь, я пью, – поставил он меня в известность в первую же смену.
– Много?
– Ну… бутылку.
Я удивленно посмотрела на него.
– Водки?
– Другое я не пью.
Я с тревогой ждала, что же из этого выйдет. Не вышло ровным счетом ничего. Он оказался спокойным пьяницей.
– Я не люблю шума, – сказал он после полбутылки, – мне нужно просто посидеть, поговорить…
Поговорить с ним было интересно. После бутылки он мирно отключался на лежанке. Спал он тихо, как женщина, что было удивительно для такого крупного мужчины. И просыпался, стоило тихо позвать его.
– Олег… Оле-ег, у нас неприятности.
Он просыпался сразу и моментально же «врубался» в ситуацию, какой бы острой она ни была. «Вывозить базар» он умел виртуозно, мог запутать самого прожженного бандюка, и было очень интересно следить за нитью такой вот беседы, когда он ставил «наезжающего» в логический тупик, из которого тот самостоятельно уже не мог выбраться и отваливал от ларька, не солоно хлебавши.
– Я должен тебе признаться, – сказал он через две смены, после половины своей обычной нормы, – а то проговорюсь по пьянке, ты еще испугаешься, решишь, что я монстр какой-нибудь… – он собрался с духом и выпалил. – В общем, я сиделый! Три раза! Чтоб ты знала!
«Сиделый» означало зэк. Я открыла рот, посидела так немного, потом опомнилась и сказала:
– Ну и ладно! Сиделый так сиделый. Все бы сиделые были такими, и все было бы нормально.
Как мне показалось, он вздохнул с облегчением.
Ему было тридцать четыре года, и это было для него невыносимым.
– Ты представляешь, – говорил он мне, – через четыре года мне будет тридцать восемь! Туши свет!
Детство он провел в интернате, и «неприятности» с милицией начались очень давно. Он был в третий раз женат и с огромным уважением и с любовью говорил о своей жене.
− В первый раз я женился по молодости, по глупости, ничего серьезного, развелся через два года и даже вспоминать не хочется. Второй раз женился, когда жил на севере, два сына с ней прижил. Сел, не дождалась. Еще и года не успело пройти, как она гулять стала, все вещи мои раздала… Такое не прощают… Она сейчас здесь живет, но чтобы я ей хоть копейку дал! Не дождется! А как я со своей Ниной Матвеевной познакомился! – продолжал он совсем другим тоном.
− Эта же целая история! В общем, сбежал я с химии, мне год оставался, чего сбежал, сам не пойму… Голодно в Минусинске было. Добрался до Ангарска, куда деваться? На работу не пойдешь. Ошивался черт знает где, подрабатывал то грузчиком, то шабашил. Познакомился с Ниной Матвеевной в какой-то компании, сразу понял – конец. От этого не убежишь, не скроешься… Понимал одно – родители не обрадуются. Единственная дочка, интеллигентная семья, высшее образование, в общем, принцесса. И ждали, соответственно, принца. А я кто? Вахлак! Ни образования, ни ума и сиделый к тому же! Я ей, конечно, про себя наплел, но не дурак, соображал, что долго это не продлится. Ну вот, хлебнул как-то лишку, поехали мы с ней на одну квартиру в семьдесят шестом квартале, стали выходить из автобуса, тут какие-то придурки прут, ее оттолкнули, меня тоже. Я и вызверился на них, объяснил по-нашему, что к чему. У Нины Матвеевны моей глаза на лоб. Пришли на квартиру, меня и развезло. Что ей говорил, не помню, мол, придется тебе меня подождать, пусть это будет вроде как из армии, только подольше.
