Надежда Залина - Линия Маннергейма
«Я обязательно наведу здесь порядок!» – пообещала Лера, как будто дом мог ее услышать.
Он пережил многое, но перед ее вероломством оказался бессилен. Дед очень любил это место, и дом служил ему верой и правдой много лет; бабушка тоже его не забывала, и лишь она, Лера, наплевательски отнеслась к родовому гнезду. А ведь она родилась именно здесь, а не в больнице, как подавляющее большинство младенцев. Теперь дом доверили ей, а она…
Тогда, в конце октября, тоже выглянуло солнце, чтобы она хорошенько рассмотрела, до какого состояния довела и дом, и участок. Смущенная немым укором, долго не решалась она войти внутрь. На веранде и в комнатах пахло запустением. Яркий солнечный свет, ворвавшийся внутрь вместе с ветерком, высветил скопления пыли, и та испуганно закружилась в пространстве, вовлекая в хоровод давно умерших мошек, мух и каких-то еще неопознанных насекомых.
Лера возилась несколько дней. Скупила все моющие средства в округе и мыла, терла, чистила и скребла до тех пор, пока не падала от усталости. Ей хотелось отдраить все до блеска, словно тем самым можно было вымолить прощение за столь долгое отсутствие.
Именно в те дни она решила, что останется здесь. Будет обживать свой дом терпеливо, неторопливо, долго. Ведь ее место именно здесь. Почему она не поняла этого раньше? Металась туда-сюда, подгоняемая страхом, надеждой и нетерпением. Хватит. Главное, дом принял ее, несмотря на предательство, – она это чувствовала.
Теперь, полгода спустя, дом уже не выглядел одиноким. Но за те несколько дней, что она провела в городе, вымахали лопухи и крапива. И когда только успели отвоевать себе почти все пространство? Сорняки хищно покачивались под нежным майским ветерком, самодовольные и наглые, и уже считали себя победителями. У них не оставалось сомнений, что скоро все вокруг будет принадлежать им.
Глядя на это нахальное растительное буйство, Лера решила, что завтра же его изничтожит и посадит какие-нибудь цветы. Здесь всегда росли цветы. До нее. И она не должна нарушать традицию, не важно – нравится это лично ей или нет.
Она расположилась на веранде, глядя на старые сосны и любимую лиственницу, невесть как возникшую на участке. Та недавно опушилась новой хвоей и стояла такая нарядная и чистая под ясным весенним небом, что голова кружилась от такой красоты.
До чего же здесь хорошо! Нет, она не станет ждать до завтра, сегодня же расправится с этими лопухами. Почему-то именно лопухи раздражали ее больше всего, даже не вездесущая сныть или крапива, нет – лопухи казались главными врагами. И хотелось немедленно с ними покончить.
В сарае среди инструментов Лера нашла что-то подходящее для грядущей битвы и сразу принялась за дело. «Надо успеть, – сосредоточенно думала она, – пока они не превратились в гигантские заросли».
В пылу борьбы с дикой растительностью она не заметила, как у калитки появился человек. Он некоторое время стоял, молча наблюдая за сражением, и лишь затем заговорил.
Разгоряченная, Лера не сразу его услышала.
– Вы здесь новая хозяйка?
Она повернула голову на голос.
Тот самый мужчина, с площади. Местный рыбак. Пока она шла к калитке, он молча рассматривал ее, и она никак не могла понять выражение его лица. Эта неопределенность взгляда сбивала с толку.
– Вы новая хозяйка?
– Я старая хозяйка!
– И как давно живете?
– Где? На свете – больше тридцати лет. Спрашивайте, не стесняйтесь. Мне всю биографию рассказать или только отдельные места?
– Какую надо – такую и расскажете. И нечего грубить представителям власти.
– А вы что за власть?
– Ваш участковый. Василий Петрович Рядовой. Вот документы. – Он полез в необъятный карман куртки и выудил оттуда нечто, больше смахивающее на замусоленную сигаретную пачку, чем на удостоверение. Это и в самом деле оказался какой-то документ, и мужчина для убедительности помахал им в раскрытом виде, а затем опять спрятал в карман. – Вы владелица? – приступил он к допросу по новой.
– Говорите уж сразу, что вам нужно, – хмуро сказала Лера. – Какие ко мне претензии?
– Никаких претензий нет.
– Я пойду, если нет.
– Подождите. Я пришел не просто так с вами поболтать.
– Поняла, видела же, как на меня косились на площади словно на врага.
– Больно все умные стали. Детективов начитаются и думают, что сами всё знают наперед. Пришел – значит надо. Документы на дом можно посмотреть?
– Ну что вы все ходите вокруг да около? Хорошо, пойдемте, покажу вам документы.
Лера оставила его на веранде, а сама принесла из дома бумаги.
– Вот, держите, по-моему, здесь все, что нужно. И паспорт.
Участковый внимательно и неторопливо рассмотрел каждую бумажку, а затем аккуратно сложил все на столе.
– Значит, вы, Белозерова Валерия Павловна, владеете домом давно. А проживаете постоянно с какого времени?
– Полгода. Это частное владение. Проживаю, нет – какая разница? Мое право. – Лера начала злиться. Вот ведь привязался, а ничего конкретного не говорит. Ну что за манера у них такая?
– Почему… – начал было представитель власти, но снова нахмурился.
Он сидел, сощурив глаза, и смотрел куда-то ей за спину. И Лере стало не по себе, как там, на площади. По выражению лица сложно было понять, в каком направлении потекли мысли участкового.
– Эй, вы где? – решилась она на вопрос и даже помахала рукой перед его лицом. – Что-то случилось?
– Что? – Он, похоже, пришел в себя и посмотрел на нее уже не таким суровым взглядом. – У вас глаза в точности как у доктора.
– Какого еще доктора?
– Жил здесь давно. В этом самом доме. Можно? – спросил он, доставая из кармана пачку сигарет, похожую на только что показанное удостоверение. Закурив, помолчал. – Не знаю, доктор он был или нет, но лечиться все к нему бегали. У нас ведь ни больницы, ни поликлиники. Да что там – даже пункта первой помощи нет. А раньше и подавно – за двадцать километров надо было ехать. А доктор этот, он всех лечил, никому не отказывал. Хоть и побаивались его, но все равно бежали, если что случалось.
– А боялись-то почему? Он что, такой страшный был?
– Непонятный. Какой-то… другой… даже не знаю, как сказать. Привычка смотреть у него была… особенная. Как будто насквозь видел, до самых внутренностей. И лечил как-то чудно, не как все. Не по науке. Про него много разного в поселке говорили… Так он ваш родственник?
– Это дом моего деда. Он врачом был. И работал в научном институте. Так что его методы, наверное, были правильными.
– А вы тоже по медицинской части? Нам бы не помешало в поселке.
– Я работаю в издательстве.
– Книжки пишете?
– Читаю.
– И ездите в город на работу?
– Все, что нужно, я могу и тут сделать и отослать по электронной почте. Езжу, когда возникает необходимость.
– В последний раз когда были в городе? – как бы между делом поинтересовался участковый.
– Вы как Глеб Жеглов. Вначале зубы мне заговорили, а теперь приступили к главному, – улыбнулась Лера. Этот человек начинал ей нравиться.
– Я же говорю – детективов насмотрелись. Так когда?
– Сегодня. В воскресенье. Вы же видели, как я приехала.
– А вчера?
– Уехала в четверг.
– То есть с утра четверга до вечера воскресенья вас здесь не было?
– Именно так.
– А гости к вам часто приезжают? Ну там пикники-шашлыки всякие…
– Это не ко мне, а на турбазу. У них – сплошные гулянья. А у меня обычно тихо.
– Так приезжают к вам или нет, я что-то не понял?
– Иногда заглядывают.
– Вы договариваетесь заранее или так являются, под настроение?
– Кто же потащится без звонка – вдруг меня дома нет? Однажды приехали наобум – просидели до вечера во дворе, больше не рискуют.
– В субботу никто не собирался приехать?
– Нет.
– Может, вы забыли о договоренности?
– Я еще в ясной памяти.
– А мог кто-нибудь без предупреждения явиться?
– Маловероятно.
Он снова полез в свой безразмерный карман, на этот раз за фотографиями.
– Посмотрите, знаете эту женщину?
Лера взглянула на снятое крупным планом лицо. Напряженно-озабоченное. Что-то с ним было не так, с этим лицом. И лишь спустя какое-то время она догадалась, что это изображение умершего человека. Женщины уже не было среди живых, но возникало ощущение, что она все еще пытается из последних сил то ли сделать, то ли сказать что-то важное. Женщина Лере была незнакома, но что-то смутное маячило на самом краешке памяти…
– А что случилось? – Она протянула фотографии участковому, но, передумав, снова принялась их разглядывать. Что-то не давало ей покоя.
– Так вы ее знаете, – сделал свои выводы представитель власти. – Значит, она к вам приезжала?
– Нет, мы незнакомы.
– Черт! – вырвалось у мужчины, и он характерно рубанул воздух рукой, выражая крайнюю степень неудовлетворенности ответом. – Все в поселке считали, что к вам.
– Так вот почему они обозлились. Понятно… Может, она на турбазу ехала? И что же с ней все-таки случилось?
