Екатерина Сиванова - Исповедь мачехи
Я встретила мужчину, который стал моей судьбой, когда мне только-только исполнилось двадцать пять лет. Абсолютно деловое знакомство, которое вылилось в роман.
Роман с женатым мужчиной. Не просто с мужчиной, а с мэром города, в котором я жила. Уверена, что тогда в нашем окружении не было ни одного человека, который верил бы в искренность наших отношений.
«Отношений» – это громко сказано. Буквально через месяц после нашего официального знакомства молодой мэр попросил разрешения прийти ко мне в гости. Открыв дверь и удерживая одной рукой своего верного и очень большого черного терьера, я сначала увидела цветы…
Цветы, цветы, цветы… А уж где-то за ними стоял Он. В кепке, темных очках и какой-то совершенно невразумительной одежде. Шикарный букет был поставлен в ведро (больше такое количество цветов никуда не помещалось), а мэр – послан мыть руки перед ужином. Все наше общение, начиная с момента знакомства, носило с моей стороны абсолютно ироничный характер. Я и разговаривала-то со своим ухажером, все время отпуская каверзные шуточки, пытаясь задеть и уколоть.
На ужин, не мудрствуя лукаво, я нажарила мяса и отварила картошки. С деньгами тогда была, мягко говоря, напряженка, да и производить какое-то впечатление на своего гостя мне не хотелось. Когда мэр напросился ко мне в гости, он сказал, что ему надо поговорить со мной о работе.
«Ну о работе так о работе. Мало ли какие обстоятельства у человека?» – подумала я. Так что незатейливое меню вполне соответствовало означенному формату встречи. Спиртное также не входило в мои планы.
Когда я увидела, что в руках у визитера только цветы, я немного разочаровалась: «Значит, точно про работу разговаривать пришел…» Потом усадила гостя за стол на моей маленькой кухне, положила в тарелку мяса и картошки и, извинившись, вышла в коридор, чтобы объяснить собаке, что вот уж так сильно нервничать не стоит.
А вернувшись за стол, обнаружила, что тарелка гостя девственно чиста. Будучи внимательной хозяйкой, я из вежливости спросила: «Может быть, добавки?» И тут же получила утвердительный ответ. Ну что ж, поставила перед мэром тарелку со своей частью ужина и села напротив. И только тогда увидела, как он ест! Он просто-напросто был голодный…
– А что, нынче мэров государство не подкармливает? – кое-как сдержав свои настоящие чувства, отчего-то съязвила я.
– Ну разве может государство кормить так вкусно? – улыбнулся мой гость. – А если честно, то я просто уже очень давно не ел настоящей домашней еды. Знаете, Катя, моя мама… Вот моя мама очень вкусно готовит. Я так скучаю по той еде…
– А дома что? Вы же семейный человек. Или ужин только для тех, кто заслужил? – продолжала я ерничать.
– Я сейчас живу один. Дети и жена в отпуске, – сухо ответил мэр. Как-то сразу стало понятно, что мне надо остановиться и прекратить наконец свои издевки. Уж очень тоскливо была сказана последняя фраза.
– Теперь чай? – примирительно спросила я.
– А вы почему не ужинаете?
– А я очень не люблю, когда отвечают вопросом на вопрос.
– И все-таки?
– Молодым барышням вредно есть на ночь жареное мясо, – улыбнулась я.
– Ну тогда давайте пить чай. А хотите, я сам заварю его?
– Попробуйте…
Мы поменялись ролями. Теперь мэр стоял у плиты, а я сидела за столом и рассматривала его спину. Вру. Не спину. Я рассматривала его одежду: джинсы и футболку. И еще носки… Хорошо зная себя и свое отношение к тому, как одет мужчина, я была удивлена своим эмоциям: во мне не возникло желания отпустить колкость, связанную с неглаженой футболкой. Вдруг захотелось подойти и обнять этого мужчину… Мне так захотелось его пожалеть!.. Он был до звона в ушах неухоженным. Заброшенным. Но в мои планы совершенно не входил роман с женатым градоначальником, поэтому мысли про «обнять» я спрятала поглубже и выпалила:
– Интересно, в том районе города, где вы живете, с электричеством проблемы или у вас дома утюг сломался?
– Я так и знал, что мой внешний вид произведет на вас неизгладимое впечатление, – тут же ответил гость, уже подавая мне готовый чай. – Все в порядке и с электричеством, и с утюгом. Я дома только сплю. Вечером прихожу, включаю стиральную машину, утром развешиваю белье… Некогда мне гладить. Я изобрел новый способ глажки рубашек: только спереди. Между прочим, очень удобно и быстро. Главное, в течение рабочего дня не забыть про это, – смеялся мой гость, – а то снимешь пиджак, а под ним…
– Когда же вернется ваша семья?
– Перед началом учебного года…
– А кто вам сейчас есть готовит?
– Никто… Я дома и не ем совсем. В основном на работе, на встречах разных. Так что все нормально… Конечно, хочется домашней еды. Но у меня самого вечерами на это уже сил нет. Да и в магазин надо зайти, чтобы что-то купить. А мне как-то неудобно: люди смотрят, здороваются… Не хочу, чтобы все видели, что я один. Совсем.
– Не вопрос: напишите мне список продуктов, и я завтра же все куплю, – тут же предложила я.
– Спасибо, – растерянно ответил гость, – это уж слишком.
– Обещаю, что никому не выдам эту тайну. И даже список продуктов для мэра не стану продавать журналистам за бешеные деньги.
– А скажите, Катя, если я соглашусь на ваше предложение только частично?
– То есть?
– Я попрошу вас не только купить продукты, но и приготовить из них еще один ужин.
– Вы напрашиваетесь в гости?
– Да…
– Видимо, понравилось…
– Очень.
– Андрей… Ой… Я могу вас так называть? – рассмеялась я.
– Конечно, можете, – по-хорошему светло впервые за вечер улыбнулся гость, – вы меня таким шикарным ужином накормили, что вам теперь все можно.
– Ну уж прямо все… А скажите, Андрей, что сделать, чтобы вас больше никто не видел в мятых вещах? Простите… – Я испугалась, что перешла грань дозволенного.
– Ну, этот вопрос я постараюсь решить самостоятельно. Думаю, пока мне еще рано просить вас и об этом.
– Да… Не стоит.
Мы оба были смущены. Пару минут молчали. А потом как-то одновременно начали разговор о детстве. Каждый вспоминал свои веселые истории, мы, перебивая друг друга, спешили рассказать и то, и это. Мы от души смеялись и не заметили, как за окном стало совсем темно.
– Мне пора, – встал из-за стола Андрей. – Большое спасибо за ужин, за вечер. Мне давно не было так легко и спокойно.
– Вам спасибо, – улыбнулась я в ответ. Мне тоже было хорошо.
Уже в коридоре я спросила мэра:
– Вы хотели о чем-то поговорить со мной?
– Да… Так мы обо всем поговорили, – засмеялся Андрей.
– Хорошо, если так. А теперь честно…
– А если честно, то когда я вас впервые увидел, мне так захотелось к вам… Домой… На кухню… Чтобы вы меня ужином кормили и мы разговаривали, так, как сегодня вечером. У вас очень уютно. Спасибо. Я позвоню. Можно?
– Ну, разве я могу ответить мэру «нельзя»? – я снова зачем-то пустила в ход свои колючки.
– Катюш, в этот дом мэр больше не придет никогда. А вот Андрей, надеюсь, да.
Он вышел. Я закрыла дверь. Вернулась на кухню. Подошла к окну. Долго смотрела вслед растворяющемуся в темноте силуэту моего гостя. Странно: мне хотелось плакать. И еще – выгладить хоть одну его рубашку. Целиком.
Уже через несколько недель после нашего первого ужина Андрей рассказал мне о принятом им решении уйти от жены. До сих пор я помню тот разговор, его глаза и голос… И свой страх… Андрей говорил целый день. Да-да! Он пришел утром в воскресенье и сказал: «Я должен тебе многое рассказать. Прошу тебя, выслушай… Только не перебивай. Я буду говорить долго. Наберись терпения. Это очень важно для нас…»
Мне ничего не оставалось делать, кроме как поставить на плиту чайник и, усевшись напротив Андрея на уже ставшей к тому времени нашей маленькой кухне, начать слушать…
И спустя много лет я помню почти дословно все, что говорил тогда Андрей. Возможно, не сами детали – эмоции: то мне хотелось зажмуриться, потому что есть вещи, которые я не готова была узнать, то броситься к Андрею и обнять его: я чувствовала его боль и разочарование каждой своей клеточкой, то хотелось кричать: «Так не бывает!!!»
И спустя много лет, вспоминая тот монолог моего мужчины, я все еще пытаюсь понять: смогла ли я залечить все его раны?..
Целый день на улице шел дождь. Нам было бы очень уютно сидеть вдвоем в нашей маленькой квартирке то на кухне, то на диване в комнате и говорить, говорить, говорить… Но уютно нам быть не могло. Ни тогда, ни спустя даже годы… Вся история Андрея насквозь была пронизана тремя женщинами: его женой Мариной и его дочерьми – Алевтиной и Маргаритой.
Старшую дочь дома звали Алей. Ей было двенадцать.
Младшую, вопреки желанию Андрея, дома звали Масей. Ей было девять.
С первого дня знакомства я слышала о детях: об Альке и Маське, об Алевтине и Маргарите. Андрей любил их без памяти, и главным содержанием всей его жизни было благополучие и душевное равновесие дочерей.
