Инна Хаимова - Скитания души и ее осколки
Так кто преподал первые уроки? Уроки лжи, лицемерия, притворства? Кто избавился от плаща, кто оставил пустой твою квартиру? – Женщина вновь явственно услышала знакомый голос. – Уроки актрисы цепко, словно пиявки, впились в твою душу на долгие годы. И никто ни в чем тебя не заподозрил. Не захотела видеть ее постоянно в доме, твоя «правда» в нужный момент достигла ушей дяди. Ты осталась верным, надежным человеком со своими обманчиво чистыми глазами ребенка. Через год ты вернулась к актрисе, тебе больше не грозили ее притязания на квартиру.
– Возвращалась, потому что понимала – кроме нее у меня никого нет. Что она мать и отец для меня, – едва слышно прошептала Женщина, – потому, что после всех крушений, я бежала к ней, она меня отогревала и принимала.
– Нет. Актриса продолжала манипулировать, создавая из тебя вещь, принадлежавшую только ей. На самом деле ты затаилась, становясь свидетельницей ее падений и деградации. Ты, наблюдала за ней, словно, мстила ей за произошедшее и происходящее с тобой. Так чем ты была лучше меня преступника, которому сопутствовала своей верностью и надежностью. Я и в самом деле поверил, что никогда не предашь меня.
…Но я ушел к другой. Ты предала… Меня не стало.
– И это правда. Мне спокойнее было знать, что ты мертв, чем находишься в чьих-то объятиях.
Нет, не ревность затуманила твой мозг. Чувство уплывающей собственности, в которую я превратился. Стал для тебя тем же, чем ты была для актрисы. Ты никогда не любила меня. Сомневаюсь – любила ли ты кого-нибудь.
– Убирайся прочь! Вон! Ты плод моего воображения, – крикнула Женщина с перекошенным от злости лицом. Немного успокоившись, ощутила, что скучает именно о нем, нелюбимом, бросившем ее, и его-то она уничтожила. А сейчас, в этой жизни ей не хватает его, и оживает в памяти именно его голос, а не тех, кого любила и растрачивала себя всю до «кончиков ногтей».
Конечно же, она любила. Любила до душевного умопомрачения, томления, усталости всех чувств. Печаль, превращающаяся в болезнь, убивающая каждую клетку, съедающая существование, на долгое время проникала в ее сердце.
Иначе, как объяснить, что потеряла квартиру лишь бы угодить «красавцу-гусару», которому желалось жить весело, с размахом и непринужденно. Знакомство с ним было неожиданным и напористым, вызывавшим в ней испуг и настороженность. Все произошло случайно. Неля, уже год после окончания школы, работала лаборанткой в дядином институте и училась в вечернем техникуме. В один из выходных дней она вновь поехала на дачу к знакомым мамы. А дядя опять пригласил погостить и пожить с племянницей очередную «фею». Почему девушка из всех дядиных «невест» запомнила именно эту гостью, сказать нельзя. Вполне, возможно, что отпуск новой компаньонки был очень короток, а может быть «фея» сразу поняла бесперспективность всей затеи? Но правда и то, что Неля всей душой желала, чтобы дядя женился на этой «фее». (Возможно, Неля запомнила эту женщину, так как именно та обратила ее внимание на молодого человека, случайно оказавшегося в ее доме).
Он пришел вместе с новыми друзьями, с которыми в те выходные она познакомилась на даче. Новыми друзьями была влюбленная пара – Роза и Миша. Еще совсем недавно они были семейными, но он оказался разведенным, а она – двадцатичетырехлетней вдовой с маленьким ребенком на руках. Неле, воспитанной на романтических книгах, казалось, что любовь надо таить от посторонних глаз, глубоко держать в своей душе, никому не показывая и вида, особенно объекту своего воздыхания. Неприкрытая страсть, желание, чувственность полыхающие у Розы и Миши, стали для нее откровением. Ее личный опыт в таких делах был невелик. Она знала о безответной любви мамы к отцу, плодом которой стало ее рождение. Знала, что от этой любви, по выражению бабушки, ее мама превратилась в «слабовольную, безмолвную ветошь». Помнила она еще об Игоре Яблокове, своей школьной симпатии двухлетней давности, который сразил ее своими познаниями о древней Трое. Знала про дядю и актрису, любви которой он так домогался. Знала «фей», которые непонятно чего больше хотели – дядиной любви или московскую жилплощадь.
Неля впервые столкнулась с такой любовью, выплескивающейся наружу, когда забываешь обо всем на свете. О ребенке, работе – хочешь быть вместе, не разлучаясь ни на секунду. И в ней самой это вызывало непонятное возбуждение, заставлявшее сильнее биться пульс.
Поскольку Павел, на которого обратила внимание последняя дядина «фея», был другом Миши, то у них образовалась своя компания. Вместе с дядиной «феей» они проводили свой досуг в бесхитростном застолье с бутылкой вина и конфетами. До этого Неля, не пробовавшая алкоголь, чтобы не выглядеть примитивной, залихватски опрокидывала рюмку и делала вид, что на нее он не действует. «Фея» говорила, что вино так пить нельзя, а надо малыми глотками, чтобы чувствовать его аромат и вкус. Так пьют только водку. Но тогда вкус водки она еще не знала. Бывали совсем «светские» выходы в кинотеатр на последний сеанс, где перед просмотром фильма можно было послушать оркестр, потанцевать под его музыку или посидеть в буфете. Но последняя «фея» совсем ненадолго задержалась в невестах и в скором времени покинула столичные пенаты.
Отъезд невесты прошел незаметно. Она, словно, растворилась в воздухе. С этого момента Роза и Миша почти поселились в Нелиной квартире. Дни, когда они не появлялись и не оставались на ночь, были редким исключением. Наступило время, когда они ушли из жизни девушки. Почему-то так получалось, что деньги у ребят появлялись крайне редко и все «пиршества» происходили за счет Нели или Розы. Из всей компании официально работала одна Неля. Роза где-то чем-то «приторговывала». Миша неустанно желал устроиться на работу. Но его, как он говорил: «не принимали». Павел не мог сдать экзамены в институте, чтобы получать стипендию. То, что ей приходилось платить за развлечения, Нелю нисколько не беспокоило. Даже доставляло удовольствие. Она ощущала себя волшебницей, от которой зависело исполнение, пускай скромных, но все-таки желаний. Притом, надо заметить, ребята старались не оставаться в долгу. Как потом выяснилось, парни занимались «фарцовкой», то есть спекуляцией вещей привезенных из-за рубежа. Павел со временем стал вызывать в Неле не только волнение, но и беспредельную признательность. Она была ему благодарна за то, что обратил на нее внимание.
Ведь, дядя и актриса, замечали только ее удлиненный нос, и ничего женственного в ней не видели. Белозубая улыбка Павла, искрящийся взгляд, пение под гитару, на которой он сам себе аккомпанировал, употребление им каких-то слов и даже выражений на французском языке – все это делало его неотразимым, напоминало гусара, о которых девушка, естественно, имела представление только из книг и театральных постановок. Они, гусары, чем-то походили на романтических рыцарей, образами которых была очарована еще в детстве. Но поиском-то книжного рыцаря она занялась в реальной, жизни.
Возможно поэтому, перед ее глазами неизменно всегда вставал осенний вечер, когда истаяв необычно теплый день, неожиданно омылся ливневым дождем. Боясь промокнуть, они стояли под козырьком витрины магазина, прижавшись, друг к другу. Вдруг Павел бросился к женщине на другой стороне улицы и через некоторое время опять возник перед Нелей с блестящими мокрыми глазами, с ресниц которых капала вода. Белозубая улыбка растянулась во всю ширь его скуластого лица. Он протянул руку с маленьким букетиком васильков. Се лехплуе де лехусар, – сказал Павел, грассируя буквой «р», что означало «это подвиг гусара». В обычной манере разговора он немного картавил, мягко произнося эту букву, отчего слова, слетавшие с его уст, звучали нежно и трогательно. Вероятно, этот «гусарский подвиг» долгие годы подспудно жил в ее сознании Нели, затмив все остальное, с чем нормальный человек мириться, не мог.
Именно в то время стало заметным, что Миша перегорел и уже не испытывал жажды встреч с Розой, а страсть охватывала молодую вдову сильнее и сильнее. Избегая встреч с Розой, Миша пропадал из их поля зрения. Неля проводила докучные вечера вдвоем с Розой, дожидаясь прихода Миши. В то время Неля понемногу откладывала деньги из каждой зарплаты для покупки новых туфель. И, когда осталось добавить совсем маленькую сумму, деньги исчезли. Неля понимала, что их взяли Роза с Мишей. У Нели никаких секретов от них не было, где лежали деньги, они знали. Роза хотела сходить с Мишей в дорогой ресторан. Образовалась трещина разрыв, а затем разрыв который, углубляясь, увлек их кампанию к краху.
Неля тогда не понимала, вернее не ощущала, что в любви можно утратить способность оценивать свое достоинство, так называемую женскую гордость. Но любовь свалилась, именно свалилась, на ее плечи. Ведь она дает человеку как легкость, полет, так и тяжесть разочарований, обид, крушение иллюзий.
В общем, Роза с Мишей вскоре пропали из ее жизни, как до этого Люся Лихарева, вышедшая замуж за чеха, уехавшая с ним и с Сашенькой в Прагу. Как и актриса, нашедшая очередного «поклонника с комнатой». В ту пору все ее существо полностью было отдано Павлу. Как потом узнала девушка Павла и Мишу, кроме шапочного знакомства, ничто не связывало. В день, когда молодой человек появился в доме Нели, он случайно встретил Мишу на улице. Разговорились, и Миша разоткровенничался о своих амурных переживаниях. Признался, что есть «хата», где он встречается со своей пассией. Хозяйка «хаты» молодая наивная дурочка, хочет казаться «своим в доску парнем». Если тот желает, то может «застолбить для себя и своих друзей место». Позже Павел признался, что он был заинтригован такой возможностью, поэтому и согласился пойти вместе с Мишей. Но, как было сказано выше, все к кому она была привязана в жизни, ушли, а он полностью занял освободившееся пространство в ее душе.
