Игорь Ягупов - Обманувший дьявола
Новый толчок прервал размышления Андрея. Стоянка длилась не более пяти минут. Поезд стал медленно набирать ход. Проводник вынырнул из тамбура. Он бросил вдоль вагона испуганный и одновременно извиняющийся взгляд и юркнул в свое купе. «Словно убил кого-нибудь или обокрал сиротский приют, – подумал Андрей, выглядывая в коридор. – А пассажиров-то нет. Наверное, действительно кто-то сходил».
Но он ошибся. Незнакомец появился за дверью тамбура. Как будто его нарисовали на стекле краской. «Почему он так долго ждал? – взметнулась в душе Андрея тревога. – Хотя, может быть, просто курил. Или махал провожающим. Из тамбура? А почему бы и нет? Не хотел беспокоить спящих соседей, пробираясь к окну. Да мало ли чего. Какая, в конце концов, разница?»
Но тревога не проходила. Дверь тамбура медленно открылась, и новый пассажир вступил в коридор. Он двигался плавно и беззвучно, словно боялся от резкого движения развалиться на части. Андрей пристально вглядывался в него. Незнакомец приближался. Он казался Андрею знакомым. Или похожим на кого-то.
Длинное черное пальто, туго и высоко, под самый подбородок обмотанный вокруг шеи белый шарф, который напоминал бинты или бандаж, что надевают при травме шейных позвонков. Но главное – лицо. Андрей не мог разглядеть в деталях его черты. Но и того, что бросалось в глаза издали, было вполне достаточно: мертвенно бледная кожа и неподвижный, устремленный вперед взгляд. Где-то Андрей уже видел кого-то очень похожего. Причем совсем недавно.
Когда он вспомнил, то почувствовал, как его левая рука немеет. А в левую половину лица точно впились мириады иголочек. Андрей стал массировать щеку рукой, стараясь в то же время совладать с предательской тошнотой, вновь подкатившей к горлу. Фигура в пальто сделала еще несколько шагов по мерно покачивающемуся коридору вагона. Да, теперь Андрей был уверен: незнакомец поразительно напоминал того велосипедиста, что дважды встретился ему дождливым вечером по дороге с работы. Те же мертвые глаза и белая бескровная кожа. Только этот выглядел старше.
Андрей почти не сомневался, к кому направляется незнакомец. Он вскочил и выбежал в коридор. Дернул ручку соседнего купе. Дверь с лязгом распахнулась. Но внутри никого не оказалось. Да, за время поездки туда так никто и не подсел. Андрей судорожно оглянулся. Но незнакомец, кажется, не был привлечен наделанным им шумом. Он продолжал идти по коридору все так же медленно и размеренно. Андрей бросился дальше. Следующее купе не открылось. Наверное, дверь заперли изнутри. Уже не пряча свой испуг, он забарабанил по ней кулаками. Но ему никто не ответил. Спят? Или уже убиты? Вышли? Но дверь заперта. В окно вышли? Зачем? Увидели этого, в пальто? Но он опасен только ему. Или нет?
Больше раздумывать было некогда. Третье купе вновь распахнулось. У окна, вполоборота, почти спиной к нему кто-то сидел, облокотившись локтями о столик. Слава богу! Андрей уже сунулся было внутрь, когда фигура обернулась. Ее глаза горели в полутьме зеленоватым фосфоресцирующим пламенем. Та самая старуха, с которой он ехал сюда! Андрей почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он судорожно хватал его широко раскрытым ртом, но не находил, точно внезапно очутился в вакууме.
Цепляясь руками за вагонные переборки, он выполз из купе и, шатаясь, побрел вдоль коридора. Он чувствовал, что теряет скорость. Ему нужно было двигаться быстро, очень быстро. Если, конечно, он хотел спастись. Но у него не было сил. Перед глазами поплыли разноцветные круги. «Спасите! Кто-нибудь! Помогите!» – хотел крикнуть он, но не смог. Из его рта вырвался лишь слабый хрип – то ли стон, то ли рвотный позыв. Больше он даже не пытался заглядывать в купе.
Слабая надежда на спасение скрывалась за дверью тамбура с противоположного конца вагона. Что там дальше? Может быть, плацкартный вагон? Там должно быть много людей. Не зря же не было билетов. Там его не посмеют тронуть. Он поднимет шум, разбудит всех. Пусть его примут за психа. Так даже лучше. Его свяжут? Неважно. Главное, если они испугаются его истерики, то не оставят одного. Будут следить. Вызовут полицию. В поезде должен быть наряд. Пусть доставляют его куда угодно. Только бы вырваться из этого вагона.
Поезд набрал ход, и вагон теперь швыряло на рельсах из стороны в сторону. Дверь качалась у Андрея перед глазами, словно подзывая его. Как будто она была с ним заодно и болела за его спасение. Андрей перебирал и перебирал ногами. Он должен был уже добраться до нее, он прошел, наверное, уже километры. Но дверь оставалась все так же далеко. «Так бывает только во сне», – подумал он.
Сон? Может быть, это всего лишь сон? И надо просто проснуться? Он несколько раз укусил себя за руку. Говорят, это лучшее средство в таких случаях. Но ничего не помогло. Значит, это все же не сон? И это страх, сковавший его тело, замедлил все его движения. Андрей чувствовал, что сердце сейчас выпрыгнет у него из груди. Он уже не оглядывался назад. В полуобморочном состоянии он опустился на колени и пополз вперед.
Несколько раз больно (это лишний раз доказывало, что он не спит) ударившись о какие-то ребра вагонных переборок, он все же добрался до конца вагона и смог дотянуться рукой до ручки спасительной двери. Он тянул и тянул ее вниз, но дверь не поддавалась. Не было даже того люфта и лязга запора, который бывает, когда вы трясете запертую дверь. Нет, эта дверь словно была заварена по всему периметру наглухо. Ни одного движения, ни единого миллиметра щелочки, отвоеванной ценой невероятных усилий.
Уцепившись за ручку, Андрей встал на ноги и заглянул через дверное стекло. Из полумрака тамбура на него смотрело безжизненное лицо велосипедиста. Андрей инстинктивно отметил его жуткое сходство с тем, кто приближался к нему сзади. Испустив слабый стон, он уцепился за ручку, теперь уже изо всех сил оттягивая ее вверх, чтобы не дать двери открыться. Что-то подсказывало ему, что теперь, когда он удостоверился, что ему некуда бежать и тамбур таит не меньшую опасность, чем вагонный коридор, дверь не преминет открыться. Хотя сдерживать ее было бесполезно. Еще мгновение – и его настигнет не велосипедист, так чудовище в белом шарфе.
Впрочем, велосипедист, похоже, не собирался проходить в вагон. Андрей обернулся. Незнакомец прошел уже больше половины вагона. Но между ним и Андреем оставалось еще три или четыре купе. Возможно, какое-то из них было открыто? Только это давало еще слабый шанс на спасение. Заскочить внутрь и запереться, попробовать отсидеться до следующей станции, а там вылезти через окно на перрон.
Андрей кинулся назад, навстречу фигуре в пальто. Первое купе не поддалось. Второе тоже. До ходячего мертвеца оставалось два или три метра. Еще немного, и тот сможет дотянуться до него рукой. Андрею показалось, что он уже чувствует на горле хватку его ледяных скользких пальцев. В последней попытке спастись он что есть силы дернул на себя ручку третьего купе. Дверь распахнулась на всю ширину. Андрей затравленно заглянул в купе. Пусто. Не помня себя, он ввалился в его полумрак и захлопнул за собой дверь. Ломая ногти, он выдвинул спасительный стопорный язычок и затравленно огляделся вокруг. Одна из нижних полок была поднята. В первую секунду ему показалось, что ее багажный ящик заполнен туго набитыми мешками. Но тут его содержимое зашевелилось, стало расправляться и выпирать наружу.
Спасаться больше было некуда. Теперь стало ясно, почему существа в коридоре были так медлительны. В их планы не входило ловить Андрея. Они просто старательно загоняли его именно в это купе. Травили, как зверя. Андрей отпрыгнул от чудовища к окну и в приступе отчаяния рванул вниз ручку. О чем он думал? Поезд шел с курьерской скоростью. И спрыгнуть с него, перевалившись через окно, означало бы верную гибель. Хватило бы у него на это смелости? Неизвестно. Но ручка не поддалась. Пробираемый ознобом, Андрей отшатнулся назад, влез с ногами на противоположную от чудовища полку и сжался, ожидая конца.
Нечто выбралось из ящика под полкой и встало в проходе. Андрей машинально отметил, что фигура не просто была чудовищней двух предыдущих – она как будто логически завершала их эволюцию разложения плоти. Так, длинное черное пальто было ветхим и полуистлевшим. И в его прорехах что-то шевелилось. Слишком длинная, как казалось, шея была туго перебинтована грязным бинтом. Но страшнее всего было лицо незнакомца. Не просто бледное, а зеленоватое. Без бровей и фактически без носа, который утопал в многочисленных буграх и складках. Распухшее, словно вымоченное в воде лицо и сейчас было покрыто влагой – то ли каплями пота, то ли какой-то слизью. Глаза чудовища были мертвыми черными дырами. Впрочем, когда на них падал свет от проносивших за окном огоньков, в глубине глазниц появлялся зеленоватый отсвет. Так в темноте отсвечивают глаза животных. Рот с синеватыми узкими и влажными губами, как уродливый гноящийся шрам, рассекал лицо над бесформенным подбородком.
