Игорь Ягупов - Обманувший дьявола
Бабушка появилась в тот момент, когда Андрей на миг отвернулся. Наверное, она вышла из-за памятника на собственной могиле. Она стояла возле обелиска, маленькая и полупрозрачная, как будто сотканная из туманной дымки. Андрей смотрел на нее, боясь пошевелиться. Бабушка приподняла руку. Он подумал было, что та махнула ему в знак приветствия, но тут же понял, что она на что-то показывает. Андрей проследил взглядом направление ее руки. Вытянутый указательный палец бабушки был направлен на соседнюю могилу.
Похоже было, что это новое захоронение. Над ним еще не было настоящего памятника. Лишь наспех сколоченный деревянный крест с прибитой табличкой. По-видимому, с именем усопшего.
– Внучек, помоги, – одними бескровными губами прошептала бабушка. – Тяжело мне. Невыносимо. Ее не слушай. Она не хочет. Боится. Потому что…
– Кого «ее»? – хотел спросить Андрей.
Он поспешно встал. Но, словно от дуновения воздуха, который пришел при этом в движение, силуэт бабушки заколыхался, покрылся рябью и растворился в осеннем утреннем мареве.
Кого он не должен слушать? Наверное, бабу Валю? И что он не должен слушать? То, что она рассказывала ему про Прова? Почему? Может быть, это было как-то связано с тем крестом, на который показывала бабушка? Андрей тряхнул головой, как будто отгонял от лица надоедливую муху. Потом повернулся, чтобы узнать, чья же это могила рядом.
Мысли неслись у него в голове, цепляясь друг за друга, как вагончики поезда. Не слушать бабу Валю, потому что она рассказывает ему не о том Прове? А тот Пров, о котором говорит бабушка, лежит под этим крестом? У Андрея захватило дух. Ему казалось, что он близок к разгадке причины всех своих злоключений. Бабушка, вернее, ее душа… Неважно, как это назвать. Есть что-то такое, потустороннее. Тонкий мир, так, кажется, его называют? Так вот, бабушкина душа приходит к нему, потому что ей мешает соседняя могила. Наверное, она выкопана слишком близко. Или еще что-то в этом духе. Это можно исправить. Купить новое место на кладбище и перенести могилу. Кто-то, наверное, удивится. Да и бог с ними. За деньги сейчас и не такое сделают. Главное, перезахоронить бабушку подальше от этого Прова.
Чтобы удостовериться в правильности своих догадок, Андрей шагнул к деревянному кресту. Но баба Валя тут же преградила ему дорогу.
– Повидали мою сестричку, – заторопилась она, – теперь пойдем. А то на тебе, Андрюша, лица нет. Бледный весь. Ты себя хорошо чувствуешь?
– Да, нормально, – ответил он. – А кого тут рядом с бабушкой похоронили?
– Не знаю, – ответила старушка. – Зачем тебе? Пошли.
– Я хочу посмотреть, – запротестовал Андрей.
– Нечего здесь любопытствовать, – удержала его баба Валя. – Что тебе до чужих могил? Пошли, пошли скорее.
Настойчивость старушки удивила Андрея. Но он не стал ей возражать, чтобы не обидеть. К тому же его собственная настойчивость в данном случае выглядела бы столь же странно. К чему понадобилось ему выяснять имена на чужих надгробьях? А говорить бабе Вале о появлении бабушки он не хотел. Поэтому, кивнув в знак согласия, он покорно пошел по гравиевой дорожке обратно к остановке.
– Вот и хорошо, вот и правильно, – обрадовалась баба Валя, – нечего чужие могилы разглядывать. Не такое здесь место, не музей.
11.
Могила с деревянным крестом целый день не шла у Андрея из головы. Он решил еще раз съездить на кладбище и все выяснить. Но баба Валя, точно чувствуя его мысли, весь день не отпускала его из дома, постоянно находя все новые предлоги, чтобы задержать. То подходило время обеда, то надо было помочь ей перекрутить на мясорубке мясо для котлет к ужину, то ей хотелось узнать, как дела у его родителей. В общем, Андрей исполнил свой долг внучатого племянника сполна. Только под вечер ему удалось выбраться на улицу. Сославшись на головную боль и желание проветриться, он оделся и поспешно выскользнул из квартиры.
– Долго не задерживайся, – напутствовала его баба Валя, – темнеет уже.
Действительно, по-осеннему быстро смеркалось. Погода ухудшилась. Из висевших над городом туч посыпал мелкий холодный дождик. Андрей плотнее запахнул воротник куртки и, вжав голову в плечи, чтобы дождь не затекал за шиворот, потрусил к остановке. Ждать в такую погоду автобус у него не было никакого желания. Да он и не хотел задерживаться надолго. Баба Валя могла начать беспокоиться. Поэтому он поймал такси.
– На новое кладбище, – бросил он шоферу, залезая на заднее сиденье.
– А не поздновато? – хихикнул таксист, которому, наверное, хотелось поговорить. – В такое время туда только вурдалаки ездят.
Эти слова заставили Андрея вздрогнуть. Но переносить поездку на другой день ему не хотелось.
– Я уезжаю завтра, – стал он почему-то оправдываться перед шофером, – рано утром. Хочу бабушку повидать. Надо проститься.
– Да мне-то что, – хмыкнул мужчина, – я ж просто пошутил. Дело житейское. Куда скажете, туда и отвезу.
Андрей согласно закивал. Как будто слова шофера убедили его самого в необходимости поездки. Впрочем, таксист в темноте, наверное, не заметил странного поведения своего пассажира.
– Только вы меня подождите, – попросил его Андрей, выходя возле кладбищенских ворот, – я ненадолго.
– Подождать-то можно, – согласился таксист, – но только без обмана. А то простою так полночи.
– Это ж не проходной двор, – огрызнулся Андрей. – Куда я здесь денусь? Останусь ночевать, что ли?
Шутка явно понравилась шоферу. Он захохотал и замахал руками:
– Жду, жду, не беспокойтесь. Кто ж вас отсюда заберет, если не я? Тут в такое время машину не поймать.
Андрей удовлетворенно кивнул и по центральной аллее направился в глубину кладбища. Гравий хрустел у него под ногами чудовищно громко. Звук, казалось, волнами расходился по всем окрестным полям, докатывался до видневшихся на самом горизонте домов и эхом возвращался обратно.
– Всех вурдалаков перебужу, – пробормотал вполголоса Андрей, пытаясь приободриться.
Но от подобной шутки у него только похолодело в животе, а по спине поползли предательские мурашки. Над кладбищем уже сгустилась настоящая ночь. Памятники громоздились вокруг него, похожие на остроконечные небоскребы. И он чувствовал себя великаном, бредущим по улицам Нью-Йорка.
Главное – найти могилу. Сейчас Андрей понял, что в темноте сделать это будет не так просто. Составленные из надгробных обелисков улицы казались одинаковыми. А разобрать на воткнутых в землю табличках номера секторов было почти невозможно. Андрей пожалел, что не запасся фонариком. Но делать было нечего. Он твердо решил разделаться с этим сейчас.
Светя себе зажигалкой, он наклонялся к табличкам, точно идолопоклонник. Зажигалка то и дело гасла под перешедшим в ливень дождем. К тому же поднялся сильный ветер. Прикрывая зажигалку от его порывов рукой, Андрей обжег ладонь.
Наконец он нашел нужный могильный ряд и медленно пошел вдоль него, стараясь не пропустить запомнившийся ему крест. Вот и он. Андрей не мог ошибиться. Этот участок кладбища был заполнен еще два года назад. И над большинством могил уже были поставлены обелиски. Крест нового захоронения тревожно выделялся на их фоне. Как будто звал к себе всех, кто проходил мимо.
Андрей сошел с гравиевой дорожки на раскисшую землю. Да, тот самый крест. Бабушкина могила рядом. Вон лежит их букетик. Поднять голову к памятнику он не решился. Вдруг старушка опять выйдет из-за гранитной плиты?
Тошнота снова подкатила к его горлу. А чтобы успокоить бешено колотившееся сердце, Андрею пришлось сделать несколько глубоких вдохов. Старательно избегая взглядом бабушкину могилу, он подошел поближе к кресту. Там, на скрещении планок он еще утром заметил приколоченную табличку. Надо думать, с именем.
Намокший от дождя крест был сейчас совсем черным. Андрей приблизился к нему вплотную. Нет, без света ничего не увидеть. Зажигалка долго капризничала. Мокрый от дождя палец соскальзывал с ее колесика. И из-под кремня сыпались лишь крошечные снопики искр, не способные что-либо осветить. Андрей выругался. Обычно он избегал крепких выражений. Но сейчас они помогли ему собраться. В этот момент он искренне ненавидел себя за свое идиотское любопытство. Чего его понесло на ночь глядя на кладбище? Его, который в последнее время даже в квартире боялся спать без света?
Андрей действительно разозлился. Он с силой чиркнул колесиком зажигалки. Из нее наконец-то взметнулся язычок пламени. Правда, уже в следующее мгновение он погас, задутый свирепым ветром и залитый дождем. Но Андрей успел увидеть выхваченную на доли секунды из темноты надпись на табличке. Точно на пленке фотоаппарата она отпечаталась у него в мозгу: Холопова Валентина Федоровна. И ниже – годы жизни. Датой смерти значился минувший сентябрь.
– Ба-ба-баба Валя? – заикаясь, прошептал Андрей. – К-к-как же так? П-п-почему же? Р-р-разве такое м-м-может быть?
