Сергей Кумыш - Как дети (сборник)
Позже вечером позвонила Даша.
– Ты как? – спросила она. Тим подумал, что она прекрасно знает, как он. Видимо, просто с чего-то надо начать разговор.
– Я хорошо. Отлично. Не знаю, как еще. А ты?
– Хорошо, – такого голоса у Даши он раньше не слышал. Одно слово, она сказала его тихо, умиротворенно, и при этом в ее голосе было слышно плохо скрываемое озорство: ты прекрасно знаешь, почему мне хорошо.
Его так пробрало, что в эту секунду он понял: секс по телефону – не всегда извращение. Поборов прилив нежности, он спросил как можно равнодушнее:
– Чё, уже всем подружкам рассказала?
– Дурак! – ответила она.
Через некоторое время после того, как они поговорили, от Даши пришла смс: «До сих пор тебя чувствую». Тим вздохнул со счастливой улыбкой. А потом сделал то, чего прежде никогда не делал и сам от себя не ожидал, – он поцеловал экран своего мобильника.
2
Никакого волнения он не испытывал. Раньше, каждый раз после незащищенного секса, он чувствовал легкие покалывания тревоги, в большей или меньшей степени они присутствовали всегда. Он начинал внимательнее присматриваться к Даше, к переменам ее настроения, к самочувствию. Любая, самая незначительная мелочь казалась симптомом. Когда у нее случались задержки, Тим не знал, куда себя деть. Он становился нервным и рассеянным, хоть и старался в такие дни быть с ней внимательным и осторожным.
Но постепенно стал более философски относиться к собственным страхам, потому что время шло и ничего не происходило. Страхи так и оставались просто страхами. Любая задержка заканчивалась ее телефонным звонком – я сегодня останусь дома, потому что все началось.
Тим привык и успокоился. Любой ничем не подкрепляемый страх, как правило, сам собой сходит на нет. Поэтому теперь он не волновался и ничего не ждал. Волновалась она. Только он пока об этом не знал.
Он заехал к ней после института, дома была только она, родители еще не вернулись с работы.
– Тим, мне надо тебе кое-что сказать.
– Скажи, – улыбнулся он.
– После того нашего раза, ну, когда был Марш миллионов, – она помолчала. – В общем, я себя странно чувствую.
– В смысле?
– Позавчера я съела четыре шоколадки. Подряд. И знаешь, никаких угрызений совести, мне так ужасно хотелось.
– Ну ты это, поосторожнее. Много есть вредно, тем более сладкого, – он хотел, чтобы это прозвучало как шутка, как некое приободрение. Но прозвучало это жалко и не к месту.
– Я стала очень много есть, прямо чувствую, как толстею. На днях чуть не упала в обморок. Во всяком случае, мне показалось, что вот-вот упаду.
Он молчал, не пытался придумать ответ, просто ждал. Когда она опустила руку в карман домашней кофты, он уже заранее знал, что она оттуда вытащит.
– Я хочу сделать это, пока ты здесь.
Даша оставила его на кухне, а сама ушла в туалет, держа тест в правой руке. Тим включил телевизор. Какая-то белиберда, телемагазин. Но он уставился в экран со всепожирающим вниманием. Сейчас его интересовали только ножи для резки овощей. Он ловил каждое слово, каждую улыбку ведущих, понимая, заранее соглашаясь с тем, что это последнее, что он видит в своей прошлой жизни. Когда он выключит телевизор, вместе с беззаботными ведущими куда-то в темноту уйдет и его прежняя беззаботность.
Он услышал Дашины шаги, экран погас. Даже не осознал, что сам нажал на кнопку.
– Ну вот, – сказала Даша, присела рядом, положила еще пустой тест на стол. – Ты боишься?
– Не знаю. Волнуюсь, – он попытался сказать как можно более внятно, спокойно, сохранив лицо. У него не получилось. Губы дрогнули, голос звучал трусливо. Даша этого не заметила. Или не придала значения. Иногда людям действительно неважно, как мы выглядим.
Он сидел, как можно прочнее закрепившись с землей: ноги на полу, попа на диване, локти на столе. Чтобы не шелохнуться, сохранить хоть какие-то остатки самообладания.
Что в этот момент чувствовала Даша, он так и не узнал. Несмотря на то что всеми своими пятью точками Тим был прижат к земле, ему вдруг показалось, что он падает с огромной высоты.
На тесте медленно и с беспощадной очевидностью проступил плюсик.
3
Конечно, Даша рассказала нескольким ближайшим подругам. Разумеется, не всем сразу и не в тот же день. Но Тим никак на себе этого не ощутил. При встречах с ними он не ловил многозначительных оценивающих взглядов и игривых всезнающих улыбочек. Дашины подруги оказались гораздо тактичнее, чем он предполагал.
Сам он никому ничего не рассказывал. Но что-то изменилось в его поведении. Новое приобретенное знание о жизни, новое качество жизни сформировало его новый облик и манеру держаться. То, что он старался не афишировать, говорило в нем само.
Его одноклассник Женя, чья интимная жизнь, если верить его рассказам, началась еще в восьмом классе (хотя Тим не очень в это верил), первым заметил перемены в друге и не замедлил ему об этом сообщить.
– У тебя был секс, – однажды на уроке сказал он Тиму. Вопросительной интонации в голосе не было.
Тим посмотрел на Женю, ничего не ответил. Но Женя расплылся в улыбке: все было очевидно.
– С той самой, про которую ты говорил? С Машей?
– С Дашей, – поправил Тим.
На перемене Женя выгнал всех из туалета, поставил на дверях девятиклассника и закурил.
– Ну, рассказывай.
– Что рассказывать? – спросил Тим. – Я не уверен, что хочу об этом говорить.
– Да брось. Если ты о чем-то не говоришь, значит, этого нет, – сказал Женя; Тиму такая логика показалась странной, но он промолчал. – Когда вы успели?
– Две недели назад. Первый раз.
– Первый? – перебил его Женя. – То есть был уже и второй?
– И третий, и четвертый.
– Чува-ак, – восхищенно протянул Женя. – Ну ты даешь. Ну вы даете! Когда вы только успеваете? И, главное, где?
– Сначала у брата. Потом два раза у нее. И у меня, пока родители на работе, – Тиму не хотелось это обсуждать, особенно в пропахшем мочой и дымом туалете. Но почему-то было уже не остановиться. – Понимаешь, у меня никогда ничего такого не было…
– Понимаю, – по-отечески подбодрил его Женя.
Тим продолжил:
– А тут… Мы знакомы были всего дней десять. А уже хотели друг друга как ненормальные. Ты-то все, что движется, хочешь, тебе не понять.
– Пошел ты! – хохотнул Женя.
– Точнее, не то чтобы хотели. Мне теперь вообще кажется, что по-настоящему начинаешь хотеть, только когда попробуешь. Нас просто тянуло друг к другу сильнее, чем во всех моих фантазиях на эту тему. И ведь страшно при этом, до этого ведь ни с кем и ни разу. И все равно, понимаешь?
– Лучше, чем ты думаешь.
– Я много чего слышал про первые разы. Что бывает слишком быстро или вообще может ничего не получиться. А у нас все получилось. Не быстро и не медленно, а как-то как надо, в общем. Хотя, опять же, кто его знает, как надо. Но нам понравилось. Похоже, мы просто подходим друг другу.
Ошеломленный и счастливый – вот как он выглядел в тот момент. Оказывается, разговор, сильнее любого молчаливого воспоминания может вызвать к жизни ушедшее и помочь если не пережить снова, то как бы до-прожить, до-чувствовать, до-понять. То, о чем он говорил, было на самом деле, действительно произошло и продолжает существовать. Один короткий разговор – и прошлое уже не прошлое, а пульсирующая часть настоящего.
– Ну ты… – Женя не успел договорить, потому что прозвенел звонок. Теперь трудно было в это поверить, но их ждал урок геометрии.
4
– Что мы будем делать, Тим? – спросила Даша. Предсказуемый вопрос, который, как он надеялся, она не задаст. Во всяком случае, не так сразу. Ответ надо придумать, на это нужно время.
– Не знаю, – сказал он.
Раньше, когда у нее, а значит, у них обоих возникали подозрения, тем, кто успокаивает, была она:
– Что ты так волнуешься? Даже если проблема действительно возникнет, решать ее не тебе.
Она говорила, что не собирается бросать учебу. И что рожать раньше времени («Раньше какого времени?» – думал Тим) тоже не намерена. Было очевидно, о каком «решении» идет речь.
Тиму не хотелось себе в этом признаваться, но подобные заявления успокаивали его. Хоть они никак не вязались с образом Даши и с его представлениями о жизни, это действительно выглядело как некий выход. Не менее утешало и то, что разговоры всегда оставались разговорами. Он понимал, что Даша говорит так только потому, что проблема умозрительная, предполагаемая. На самом деле, он понятия не имел, что будет, если вдруг все произойдет. И вот оно произошло. Вопрос «что мы будем делать?» говорил только об одном: о прежнем «решении» речи, похоже, не идет.
– Но ведь бывает так, что эти тесты врут, – он попытался предположить, но получился вопрос.
– В инструкции написано, совпадений девяносто девять из ста. Ты сам-то веришь, что это может оказаться ошибкой?
Тим опустил голову.
– Во всяком случае, – продолжила Даша, – мне надо сходить к врачу. Если все подтвердится, многим придется рассказать. Родителям – твоим, моим.
