Борис Сидненко - Человек из чужого времени
Они продолжали сидеть друг напротив друга и с упоением смотреть друг другу в глаза, словно проверяя, правда это или нет, чувство это или что-то иное. Эта процедура была очень приятной. В платонической любви тоже есть своя прелесть.
– Мне пора.
– Я все время буду думать о вас.
– Завтра я снова приду, ненадолго. Просто узнать, как ваши дела, не случилось ли что. Что выкинет мой австралиец, предугадать невозможно.
Помяни черта, и он будет тут как тут. Дверь отворилась, и в квартиру влетел Юлин супруг.
– Меня за границу отправила, а сама здесь развратом занимаешься!
– Как вы смеете!
Юля и Михаил оба вскочили со своих мест.
– Заткнись, урод, с тобой я потом разберусь. А ты ведешь себя как гулящая девка!
– Вы… Вы – негодяй, – с негодованием вырвалось у Михаила. Он машинально перехватил руку Юлиного супруга, которой тот попытался то ли схватить Юлю, то ли дать ей пощечину. Михаил резко оттолкнул его от растерявшейся девушки. Юлин муж грязно выругался. И тотчас получил хлесткую пощечину от Михаила.
– Ты, сучок, напал на меня в моей же квартире? Да я тебя сейчас урою, гнида.
Он замахнулся, но ударить Михаила не решился. Михаил был и выше, и сильнее его. Да тут еще Юля вмешалась. Она встала между ними и спокойно произнесла:
– Ты ничего не сделаешь. Иначе твоей австралийской жизни конец. Это раз. Ты находишься в моей квартире. Это два. Сейчас ты отдашь ключи, извинишься перед человеком и навсегда позабудешь обо всем, что связано со мной. Это три. А если произнесешь еще хотя бы одно слово, то здесь же и сейчас напишешь согласие на развод. Это четыре. Мне хватит считать или продолжить?
– Юля, моя кроткая девочка, я тебя не узнаю. Хорошо, я был не прав. Извини. Пощечину я уже получил, что еще надо? Еще раз извини. Только как все это понимать?
– Тебя не было два года. Ты украдкой возвращаешься, силой врываешься в мою квартиру, вместо того чтобы появиться дома. Без «здравствуй» и поцелуев оскорбляешь меня и еще спрашиваешь, как все это понимать. У тебя вообще что с головой и с совестью? Словом, пару дней назад я сдала квартиру этому человеку. Или, может быть, ты считаешь, что я должна была сначала разыскать тебя в Австралии и спросить разрешения?
– Какой развод, о чем ты говоришь? Маленькое недоразумение – и сразу же «на развод»? Ладно, ты права. Я виноват, поступил нехорошо. Прежде чем появиться дома, хотел немного последить за тобой. Я неправ, но не надо горячиться. Давай все решим спокойно, по-семейному. Ты достаточно долго жила без меня. Я имею право на элементарную ревность.
– Нет у тебя такого права. Ты ведешь себя не по-мужски. Выкручиваешься, лжешь и еще при этом хочешь меня унизить. И знаешь что, ты только что сам и на всем поставил точку.
Юля посмотрела на супруга с болью и отчаянием, затем тихо произнесла:
– Я приняла решение.
– Подумай хорошенько.
– Говори это чаще самому себе, может быть, поможет.
– Успокойся, всякое бывает.
– Я уже не хочу всякого… Мое решение окончательное, я развожусь с тобой.
– Сперва посоветуйся с родителями и не горячись.
– Не волнуйся, твое согласие я не стану использовать тебе во вред. Это будет моя гарантия, моя защита от тебя. Ты уже был у Марины в ОВИРе? Ведь тебя сейчас больше всего беспокоит, получишь ты визу или нет. Не волнуйся, получишь. Уезжай как можно дальше и поскорее, я не желаю тебя видеть.
Наступила гнетущая тишина. Все трое молчали. Наконец на лице Юлиного мужа появилось некое подобие улыбки, и он спокойно произнес:
– Хорошо, я все сделаю так, как ты хочешь.
Он отдал Юле ключи и вышел из квартиры.
– Теперь, Михаил, вам не о чем волноваться. Все будет хорошо. Еще раз спасибо вам и до завтра.
– Я провожу вас.
– Нет, – с трудом сдерживая слезы, запротестовала Юля, – я поймаю такси. Спасибо и до свидания.
И она ушла. Так закончился третий день.
* * *Майор Комитета госбезопасности снял трубку прямого телефона и четко доложил:
– Товарищ генерал, пропажа отыскалась. Сейчас он находится на Просвещения. Наблюдение установлено.
– Ваши люди уже дважды упускали его из-под контроля. Не упустите и на этот раз. Чья это квартира?
– Дочери главврача Монастырского.
– Срочно проверьте, нет ли какой связи между его исчезновением из клиники и главврачом Монастырским.
– Обязательно проверю. Только Монастырский вторую неделю находится в США на симпозиуме. Думаю, что он здесь ни при чем. Согласно докладам информаторов, мой подопечный совсем недавно познакомился с его дочерью, через ее подругу.
– Кто такая?
– Я отправлю вам всю имеющуюся о ней информацию. Мой подопечный знаком с ней всего несколько дней благодаря совершенно случайным обстоятельствам.
– Ничего совершенно случайного не бывает. Проверьте все до мелочей. Не мне вас учить. Помните, ваша карьера напрямую связана с бумагами его отца.
– Я все понял, товарищ генерал.
– Выполняйте. И вот еще что: к концу недели представьте мне подробный отчет.
– Будет исполнено, товарищ генерал.
– Не затягивайте с этим делом. Отсчет пошел уже не на месяцы, а на дни.
– Я знаю. Будет исполнено.
– Сегодня не он главная фигура, но по глупости вреда может наделать предостаточно. Большие силы не привлекайте. Все.
Глава 5. Великая сила пол-литра
Михаил плохо спал и всю ночь размышлял о том, что его ждет впереди. Предстоящее вообразимое и невообразимое будущее ничего хорошего ему не сулило. И тем не менее он понял одно: надо начинать жить реальной жизнью, используя новую возможностью, которую ему предоставила судьба. Однажды дядя сказал: «То, что ты не сделаешь сегодня, станет твоим сожалением завтра». Только сейчас Михаил понял, что означают эти слова. «Надо жить реальной жизнью и ничего не откладывать на потом!»
Рано утром приехала Лиза.
– Михаил, вы преображаетесь на глазах. Я чувствовала, что попаду в десятку.
– У вас все получается великолепно, даже стрельба.
– Надеюсь, именно это мне и не пригодится.
– Не зарекайтесь.
– Эта одежда вам очень идет. Я тут еще куртку для вас привезла, чтобы не замерзли. Все-таки апрель на дворе. И документы.
Она достала новый советский паспорт и протянула его Михаилу. Согласно данному документу он родился и жил в Петропавловске-Камчатском, на улице Ленина. Дата рождения: седьмое декабря 1961 года. Звали его Николай Владимирович Путников. Михаил изменился в лице. У него непроизвольно открылся рот и округлились глаза.
– Что-то не так, – робко поинтересовалась Лиза.
– Дело в том, что я родился именно 7 декабря, только 1861 года.
Лиза с подозрением посмотрела на Михаила, не понимая, разыгрывает он ее или нет. Наконец она энергично продолжила:
– Все-все-все. Никакой чертовщины. Простое совпадение. У нас нет времени на всякую ерунду.
– Вы правы, времени действительно в обрез.
– Вот доверенность на ведение моего дела. А вот доверенности на регистрацию юридических лиц – совместного предприятия и товарищества с ограниченной ответственностью.
– Такого не бывает. Есть либо товарищество, либо общество с ограниченной ответственностью. А смеси бульдога с носорогом не бывает.
– Это в ваше время не путали божий дар с яичницей, а в наше время – это норма культуры и новых юридических знаний. Поэтому регистрируем то, что просят и за что, кстати, платят деньги. Здесь остальные бумаги по моему делу. Суд находится на 10-й Красноармейской. Судья Романова Ольга Петровна.
– А где осуществляют регистрацию юридических лиц?
– В Смольном соборе.
– В самом соборе монастыре? – искренне удивился Михаил.
– В 6-м подъезде. Но сейчас меня больше волнует бракоразводный процесс. Запомните, Михаил, мой район Адмиралтейский.
– А сегодня мы можем это сделать?
– Сегодня? Кстати, да, сегодня у моего судьи приемный день с двух до пяти.
– А это что?
– Это я написала согласие на развод от имени мужа. Не хватает только подписи. У меня есть его паспорт, но нет владельца. Михаил, не смотрите на меня, как на преступника. Я предупреждала вас, что готова пойти на крайние меры. Вот я и дошла до крайности.
Михаил не знал, что ему делать. Лиза вновь ворвалась в его жизнь, как свежий ветер. Ее энергия и обаяние очаровали и увлекли его за собой. Лиза ошибалась, полагая, что этические нормы не позволят Михаилу пойти вместе с ней на подлог. Эту тему он закрыл еще вчера, сопоставляя все «за» и «против». Одно то, что он незаконно жил в новом времени и согласился на липовый паспорт, снимало все сомнения. «Это как на войне, – уговаривал себя Михаил, – невольно приходится переступать черту ради собственного спасения и браться за оружие. Никто не знает, на что он способен в минуту, когда его жизни станет угрожать смертельная опасность. Это не уголовщина, это самозащита. Но стоит этой войне закончиться, и вновь вступают в силу законы и этические нормы мирного времени. Главное, что сегодня никому нет никакого дела до соседа, никому нет никакого дела до отступлений от закона, если, конечно, нет вреда согражданам, власти и стране. Все остальное – косвенные доводы. Эти два отступления делаются лишь для того, чтобы отстоять и защитить свое право на нормальную человеческую жизнь. Это сделка? Да! Ей – свобода, и мне – свобода. И на эту свободу каждому нужен свой документ. Ей – справка о разводе, мне – паспорт». Но и разумом, и сердцем Михаил понимал, что даже без обмена принципов на паспорт он сделал бы все для этой внешне сильной, но по сути хрупкой и беззащитной девушки… Он готов был ради нее пойти куда угодно и на что угодно. Вот она – его настоящая любовь и воплощение реальности. Вот она – не надуманная фантазия, а страстно любимая девушка. Подспудно он понимал, что «куда угодно» и «что угодно» никак не связаны с преступлением, потому что этические, нравственные и гражданские устои Лизы были ничуть не ниже, чем у Михаила. Он понимал, что в минуту опасности Лиза, пожертвует собой. Он видел, он чувствовал, что Лиза не просто заботится о нем, она искренне и по-настоящему любит его. И еще он знал одну весьма существенную деталь: Лиза значительно сильнее его духом. Это задевало самолюбие и в то же время радовало Михаила. Правда, в настоящую минуту его волновало еще одно обстоятельство. Скоро должна была приехать Юля. Михаил очень ждал эту встречу, он готовился к ней. Его волнение было столь очевидно, что Лиза с подозрением спросила.
