Иван Евсеенко - Голова Олоферна (сборник)
– Так вы еще и шпионили за мной, мерзавец?! Да я вас!.. – ревмя ревел Павел Леонидович, собираясь уже бросится на Ксенофонтия.
Но вдруг его взгляд снова скользнул по запеченным головам, и страшная догадка осенила бывшего ветеринара:
– Это же…
– Ну? Ну кто – «это же»? Вы их знали? – с неподдельным интересом спросил Ксенофонтий.
– Людоед хренов, бомжатинкой кормишься! – нарочито громко закричал Павел Леонидович и направился к двери.
– Э нет, мой ненаглядный, – остановил его Ксенофонтий. – Отсюда только один выход – через канализационную трубу. Так что пейте коньяк и будьте паинькой. Том, Джерри, проследите, чтоб дорогой наш гость не наделал глупостей, а я немного подремлю, у меня впереди трудный день.
После этих слов Ксенофонтий прикрыл глаза и, кажется, мгновенно уснул, а у Павла Леонидовича подкосились ноги, и он обессиленно упал в кресло. Почти в то же мгновение Том и Джерри, стоявшие прежде в прихожей, вошли в комнату и уставились тупыми взглядами на бывшего ветеринара.
– Отпустите меня, – пролепетал тот, – у меня жена, двое детей…
Том и Джерри никак не откликнулись на его мольбу, а Ксенофонтий открыл один глаз и, взглянув на трясущиеся руки Павла Леонидовича, тихим, вкрадчивым голосом произнес:
– У вас очень красивая печатка с инициалами. Вам она все равно больше не понадобится, подарите старику…
– Да ради бога, – стал стаскивать с пальца печатку Павел Леонидович, – только отпустите. Ведь мы должны понимать друг друга, как-никак, коллеги…
– Коллеги?! – громогласно расхохотался Ксенофонтий. – Это каким же еще образом, мой сладенький?
– Самым обыкновенным, – обретая кое-какую надежду на спасение, заюлил бывший ветеринар. – Я ведь тоже в определенном роде кулинар, только исходный материал у меня несколько иной…
– Собачий, что ли? – помог ему сделать страшное признание Ксенофонтий. – А я-то думал, чего он пса подзаборного подобрал. Но помочь вам, дорогой мой, ничем не могу. Стало быть, судьба у вас такая – тоже быть съеденным…
– Но я же не собака! – уже едва не плакал Павел Леонидович. – У меня жена, дети, им всего по пять лет…
– У всех дети и жены, – усмехнулся Ксенофонтий и опять закрыл глаза.
– Но я так не хочу! – закричал и действительно заплакал Павел Леонидович.
– А кто хочет? – совсем уже сквозь дрему проговорил Ксенофонтий. – Впрочем, это не так уж и страшно, сами увидите. Том, Джерри…
* * *
Клуб вкусной и здоровой пищи «Гурман» был переполнен. Разношерстная публика, объединенная одним увлечением, громко смеясь, выплясывала какой-то разухабистый, дьявольский танец. Пьяные официанты, пошатываясь, пытались разносить запеченных в тесте поросят отдыхающим от неистовой пляски членам клуба. Поликарп Лаврентьевич, облаченный в темно-синий фрак, с большим букетом темно-красных роз ждал Веру Сергеевну у входа. На его стареющем, но ухоженном лице читалась переполняющая сердце радость грядущей встречи. Он гордо прохаживался по пустующему вестибюлю, поочередно посматривая то на часы, то на свой роскошный букет… И вот, наконец, увешанный седыми бакенбардами швейцар отворил дверь, и она, благоухающая и цветущая, вошла…
– Верунчик, я так ждал вас, – залепетал Поликарп Лаврентьевич. – Вы так прекрасно выглядите, что я едва сдерживаю желание поцеловать вас. Эти розы – вам.
– Я так спешила, так боялась не успеть, – ответно заволновалась Вера Сергеевна.
– Да что вы, милая моя, я готов был ждать хоть до завтрашнего утра, – исполнился нежности Поликарп Лаврентьевич. – Для нас с вами приготовлена в ресторане отдельная кабинка, пойдемте скорей…
По правде говоря, Вера Сергеевна посещала клуб не только из-за вкусной и здоровой пищи. Ей безумно нравился Поликарп Лаврентьевич. Он был для нее – как она сама себе украдкой признавалась – эталоном настоящего мужчины. Несмотря на свой довольно почтенный возраст, выглядел Поликарп очень молодо и вселял в измотанное прежней жизнью сердце Веры Сергеевны спокойствие и уверенность. К тому же он был человек не бедный и мог выполнить любые ее желания, а то и прихоти, что Вера Сергеевна тоже высоко ценила.
– Садитесь моя дорогая, – трепетал Поликарп Лаврентьевич, – мне хочется раствориться в вашем женском обаянии, ощутить ваше дыхание, навсегда запомнить каждое движение ваших рук, губ, ресниц…
– Как вы прекрасно говорите, Поликарп Лаврентьевич, – смущалась Вера Сергеевна. – Со мной никто еще так не говорил…
– Простите за высокопарность, но вы льете бальзам на мое истерзанное сердце. Давайте выпьем шампанского за нашу грядущую любовь.
– Так уж и любовь, – закокетничала Вера Сергеевна.
– Конечно, любовь! Я как только увидел вас, сразу понял: вот женщина, которую ты искал всю жизнь! Она наполнит твои оставшиеся годы особым смыслом. И поверьте, я говорю искренне. Вы божественно красивы, умны, в вас есть нечто загадочное, нетронутое перипетиями современной жизни, чего не отыщешь в других женщинах.
– Поликарп Лаврентьевич, вы льстите мне. Слышать подобные слова от такого мужчины, как вы, очень приятно. Я теряюсь, тем более, что и мои душа и сердце тянутся к вам с самой первой минуты нашего знакомства, – еле-еле подвела к концу свое объяснение Вера Сергеевна.
Так, обменявшись признаниями, они оба, немного смущенные, подняли бокалы и выпили шипучее, волнующее кровь вино. Потом Поликарп Лаврентьевич подозвал к себе официанта и что-то шепнул ему на ухо. Тот, незаметно улыбнувшись, согласно кивнул и чуть ли не бегом отправился на кухню.
– А теперь сюрприз, моя дорогая! – торжественно объявил хозяин клуба.
– Неужели то самое блюдо? – восхищенно спросила Вера Сергеевна.
– То самое… Такого вы еще не пробовали, любовь моя!
Когда официант внес большой серебряный поднос, накрытый золоченым куполом, Вера Сергеевна, едва сдерживая радость, воскликнула:
– Поликарп Лаврентьевич, милый, открывайте же скорей! Я просто умираю от нетерпения.
Поцеловав мизинчик Веры Сергеевны, Поликарп Лаврентьевич широко, но таинственно улыбнулся и торжественно снял золоченый купол.
– О боже, как вкусно пахнет, – закрыла в истоме на мгновение глаза Вера Сергеевна. – А какая румяная корочка! Ну, давайте, давайте же скорей!
– Не спешите, дорогая моя, – с трудом удержал ее Поликарп Лаврентьевич. – По правилам племени лабинак, перед этим блюдом полагается выпить рюмочку хорошего коньяка. Так что – ваше здоровье!
Вера Сергеевна уговаривать себя не заставила и вслед за Поликарпом Лаврентьевичем выпила рюмку какого-то заграничного, действительно, наверное, хорошего коньяка (она в этом не разбиралась). После этого хозяин клуба умелыми движениями ножа разделил мясо и положил на тарелку Веры Сергеевны.
– Ну, как вам? – с доброй, удовлетворенной улыбкой провожал он каждый проглоченный Верой Сергеевной кусочек.
– Бесподобно! – тайком облизывая губы, ответила Вера Сергеевна. – Я такого действительно еще не пробовала. Не томите меня, Поликарп Лаврентьевич, откройте секрет: что за зверь?!
– Если бы я знал, Верочка, то готовил бы его каждый божий день и на завтрак, и на обед, и на ужин. Увы, все держится в строжайшем секрете. Так что давайте еще коньячку! Ваше здоровье!
– С удовольствием, мой милый Поликарп, – Вера Сергеевна опять пригубила рюмку.
Коньяк так поднял ее настроение, что она уже не могла устоять перед музыкой и шепнула Поликарпу Лаврентьевичу:
– Пойдемте танцевать.
– Вы просто угадали мои мысли! – с готовностью вскочил из-за стола Поликарп Лаврентьевич и подал Вере Сергеевне руку.
Какое непередаваемое счастье испытывала Вера Сергеевна, танцуя с хозяином клуба «Гурман»! Как отрадно ей было осознавать, что его большая теплая ладонь бережно обнимает ее за талию, а вторая страстно и трепетно сжимает руку…
– Если бы вы знали, дорогой Поликарп Лаврентьевич, – совсем опьянев от счастья, шептала она, – как мне хорошо и легко сейчас. Мне даже не верится, что я чья-то жена и мать двоих детей. Я так давно не танцевала…
В ответ Поликарп Лаврентьевич нежно поцеловал ей запястье. И тут Вера Сергеевна заметила у него на безымянном пальце точь-в-точь такую же, как у Павла Леонидовича, золотую печатку. Более того, на ней и инициалы были выгравированы точно такие, как у ее мужа: два «П» и одно «Л», причудливо переплетенные друг с другом. Конечно, это было всего лишь случайное совпадение (Погорелов Павел Леонидович и Полиглотов Поликарп Лаврентьевич), но Вера Сергеевна все равно спросила:
– Откуда у вас эта печатка?
– Нравится? – игриво улыбнулся хозяин клуба «Гурман».
– Да… Но…
– Вы, кажется, остались довольны сегодняшним ужином?
– Довольна, – честно призналась Вера Сергеевна.
