Александр Лапин - Волчьи песни
Прошло несколько месяцев, в течение которых новый финансовый директор изображал бурную деятельность на ниве радения за благополучие холдинга «Завтра». Но никаких зримых плодов его усилия не принесли. Непостижимым образом все договоренности срывались. Как будто злая судьба, рок, фатум вмешивались в деятельность этого человека. Дубравин перестал возлагать на него какие бы то ни было надежды. И остался бы Сигняк в истории молодежной газеты простым болтуном, мелким авантюристом, новоявленным Хлестаковым, если бы не одно обстоятельство.
Вот Дубравин сейчас в разговоре и пытается выяснить, не «слил» ли Володя важную информацию, из-за которой в это время в самых верхах разгорается грандиозный скандал.
И скандал этот связан с репутацией российских приватизаторов.
Дело в том, что их контора «Завтра» тесно связана с экономическим блоком правительства. Она по договору продвигает в массы, а проще говоря, рекламирует на страницах своих газет деятельность Анатолия Борисовича Чибисова. Связи складываются тесные, доверительные. Деньги за продвижение выплачиваются немаленькие.
И вот как-то, по ходу дела, выясняется, что Максим, Дима, Аркаша, Саша, Альфред, Петя и другие мальчишки пожаловались Анатолию Борисовичу: пашем, пашем, а отдачи не чувствуем! Мол, зарплаты у людей, ворочающих сотнями миллиардов, мизерные. И хорошо было бы их труд поощрить.
Но как? Ведь за ребятами все следят. И аппарат, и хищники, жаждущие отхватить хорошие, жирные куски при приватизации.
А в то время с подачи Ельцина появился сравнительно новый способ заработка для чиновников. Издание книг. Заключаешь договор с заграничным издательством на мемуары и получаешь, сколько душенька пожелает, гонорара за целую книгу. Вот Чибисов и предложил через «Завтра» выплатить группе товарищей гонорар за книгу «Приватизация по-русски» в размере ста тысяч долларов. Невиданные в те времена деньги. И не беда, что о такой книге никто и слыхом не слыхивал. Главное, чтобы договор был составлен по всем правилам. Так и сделали. Но не учли одного обстоятельства. Того, что новый генеральный директор «Завтра» господин Дубравин решит проверить свое финансовое хозяйство. И пошлет Володю Сигняка разобраться с бумагами, подписанными его предшественником. В ходе проверки всплывет и этот платеж. Но Дубравин выяснит у Протасова и Чулёва подоплеку дела. И засунет акт в дальний ящик.
Вдруг через полгода история неожиданно всплывает в виде грандиозного скандала в прессе. И у Дубравина закрадывается подозрение. Не продал ли эту информацию проверяющий Сигняк заказчикам скандала. А среди таковых числятся и Борис Абрамович, и Владимир Александрович, и другие очень известные люди.
А пока жена Протасова срочно пишет бестселлер о приватизации, чтобы предъявить его мировой общественности и «россиянам», Дубравин с помощью ребят из службы безопасности копается в связях Сигняка, попутно выясняя, что Володя деньги занимает вовсе не на квартиру, а чтобы играть на бирже и что Сигняка часто ждет у офиса машина с оперативными номерами, принадлежащими Федеральной службе безопасности. И вообще он сукин сын, мелкий жулик и авантюрист. К тому же награжденный медалью правительства одной африканской страны за «особые заслуги».
«Да, накручено с ним немало. И очаровал он меня, похоже, не без помощи некоторых приемов нейролингвистического программирования, которым обучают специальных агентов. Видно, перед тем как внедрять его к нам, с ним поработали неплохие специалисты. Научили простым и эффективным вещам: повторять движения своего собеседника, говорить то, что он хочет услышать. Сбивать его с толку какой-нибудь неожиданной фразой. Втираться в доверие. Вот и получается, что он засланный казачок. И надо с ним расставаться «по-хорошему».
– Однако, товарищ Сигняк, – говорит Дубравин, кладя перед финансовым директором докладную записку. – На, почитай!
И пока Сигняк, ерзая на стуле, перечитывает свежую версию своей биографии, добавляет:
– А ведь ты не финансист!
Тот вскидывает на него пришибленный взгляд.
– Ты, Володя, шпион, к нам присланный. Вот только непонятно кем. Поэтому у тебя с финансами и нелады…
И, чувствуя, что он недалек от истины, Дубравин добавляет:
– А вот представь себе, что я расскажу о той проверке, которую ты проводил по моему приказу. И о твоей находке. Расскажу, кому надо. Да еще и деньги ты не возвращаешь. Ну, деньги ладно, я у тебя из зарплаты буду высчитывать… В крайнем случае продадим твою квартиру. Или ты ее не покупал? В общем, ты, Володя, хорошо подумай о перспективах, которые могут возникнуть у тебя в связи с открывшимися обстоятельствами…
* * *Через три дня Сигняк исчез. Перестал ходить на работу. Растворился в гигантском мегаполисе. Поиски его с помощью наличных сил и средств результата не дали. Вместе с ним растаяли надежды трудящихся вернуть когда-нибудь одолженные средства. Но Дубравин не заморачивался. Взамен он приобретал нечто более ценное. Опыт жизни в новой стране, где все воюют против всех.
VII
Горы тут не скалистые и не снежные, а сглаженные и покрытые лесами. Их мягкие очертания уходят за горизонт.
Мощенная дорожка под названием «терренкур» то вьется по зеленым склонам, то, пересекая лужайки, снова спускается вниз в парковую зону. Каждый день Анатолий выходит на свою основную длинную прогулку и неторопливо, разглядывая диковинные деревья и подкармливая шустрых белок, бегающих в курортном парке, проходит намеченные врачами километры. Сегодня он, как всегда, остановился посередине маршрута у киоска «Союзпечати», чтобы прикупить свежие газеты. Из обычного набора в киоске только «Комсомольская правда» и «Труд». Поэтому капитан просит показать ему еще и лощеный глянцевый путеводитель-справочник с красочными фотографиями Кавказских Минеральных Вод.
Пролистывает его. И на пару минут вчитывается в описание Кисловодска: «Кислые воды, курорт с названием, созвучным Горячим водам, был основан в 1803 году возле источника нарзана… Оба курорта развивались под пристальным вниманием главнокомандующего на Кавказе князя Павла Цицианова и Императора Александра I…
…Главную роль в лечении сердечно-сосудистых заболеваний и болезней органов дыхания играет кисловодский курортный парк – самый большой в России (около 10 кв. км). Его история начиналась с небольшой рощицы…
…Погода в Кисловодске обычно малооблачная, солнечная, даже когда в других городах-курортах пасмурная…»
– Беру! – говорит Казаков и протягивает старой, морщинистой, но накрашенной и оштукатуренной бабульке-киоскеру мятую бумажку.
Она радостно подхватывает ее с прилавка «куриной лапкой» и подает ему газеты и справочник уже в цветном целлофановом пакетике.
– Анатолий! – кто-то игриво-зовуще окликает его сзади знакомым нежным голосом. Он резко оборачивается и видит свою соседку по столу – девушку лет тридцати.
– Вы тоже гуляете? – спрашивает она.
– Ну да! – смущается он, как будто застигнутый за чем-то неприличным. – Хожу вот. Врачи прописали.
– Так давайте гулять вместе! Давайте пройдем к собору, вон туда!
– Давайте! С удовольствием! – отвечает капитан и еще раз окидывает ее теплым взором. Соседка ему нравится. Какая-то она вся нежно-женственная, округло-воздушная. Небольшого росточка. Лицо овальное, чистое, глаза со смешинкой, носик-пуговка, губки сердечком. Только одевается не очень. Постоянно в брюках и наглухо застегнутых свитерах. Они у нее, судя по всему, на все случаи жизни.
– А где же ваша спутница? – чтобы поддержать разговор, задает дежурный вопрос Анатолий, памятуя, что обычно его соседка по санаторному столу гуляет с подругой. И подруга эта резко отличается от нее по всем параметрам. Лицо девичье, а подстрижена нарочно коротко «под мальчика». Одета тоже в джинсы и синюю куртку, но из таких грубых индийских тканей, без всяких женских признаков изящности, как будто нарочно. И манеры у этой девахи странные. Она все время курит. Пытается басить в разговоре. А на запястье у нее наблюдательный капитан заметил синюю татуировку. «Как у зэчки», – подумал он тогда.
Но сейчас подружки нет рядом. И Светлана, так зовут эту уже не юную девушку, ловко подхватывает Казакова под руку, чтобы чинно двинуться по обрамленной вечнозелеными кустарниками аллее к виднеющемуся на пригорке белому многокупольному храму. Свято-Никольскому собору.
– Хотите, расскажу анекдот? – щебечет она по дороге.
– Ну да! – подстраивается к ее игривому тону Казаков.
– «Знаешь, дорогой! – говорит невеста жениху, – жизнь так глупо устроена». – «Почему?» – спрашивает он. – «Все, что я люблю, либо безнравственно, либо от этого полнеют».
Анатолий на всякий случай усмехается. Но сути анекдота не понимает. Только догадывается, что смысл тут тонкий, недоступный его солдатскому интеллекту. И, наверное, действительно с намеком.
