Лариса Райт - Неслучайная встреча (сборник)
– Конечно, сыночек, собирайся.
– С днем рождения тебя, мам!
– Спасибо, родной.
– Ну, пока. Я позвоню.
– Пока. Привет… – Она не успела выговорить имя невестки – Митя уже повесил трубку. Галина Николаевна обернулась к Милочке, сказала с гордостью: – Митя!
Милочка сдержанно кивнула.
– Приедет летом, – не удержалась от бахвальства Галина Николаевна.
И снова сдержанный кивок в ответ. Эх, не умеет Милочка радоваться за подругу. То словам Митеньки не верит, то Егорушку ругает. Это все от зависти, оттого, что у нее самой одна только Танюха непутевая вышла, а у Галины Николаевны деток трое, и все, как один, талантливы, успешны и востребованы.
– Давай обедать, – примирительно сказала Галина Николаевна.
– Ой, пирожки! – всплеснула руками Милочка и принялась вытаскивать из внушительного пакета судочки, не переставая щебетать: – Вот я, старая дура – и про пироги забыла, и про подарок. Вчера ведь пекла – думала, век помнить буду. Тесто, представляешь, три часа подходило. А потом мои как начали таскать, я еле уследила, чтобы хоть что-то осталось.
– Ишачишь на них! – Именинница почти равнодушно следила за тем, как быстро тумбочка заполняется разноцветными кастрюльками, и слушала, как Милочка с довольством и придыханием объявляет: «Мясо, капуста, творог, варенье».
– Ой! Еще вот пустышки забыла. Я же помню, ты такие любишь с корочкой.
– Куда мне сейчас с протезами корки жевать? Да и вредно все это. Мучное, сладкое – так и до диабета недалеко.
– У тебя сахар? Что, повышенный, да? – тут же забеспокоилась Милочка. – А врачи что говорят? Знаешь, с этим шутить нельзя. И, вообще, тут нужен хороший специалист. Этот… Ну, как его там – индо… андо…
– Эндокринолог.
– Точно. Если хочешь, я могу найти отличного доктора.
– Ты? – Хозяйка не смогла сдержать скептической улыбки.
– Ой, я тебе не рассказывала. Валерик полгода назад подвез одного человека бесплатно. Тот, представляешь, в машину сел, а бумажник, оказывается, на работе оставил. Ну, извинялся там, все дела. Потом говорил: приезжайте завтра ко мне на работу, деньги отдам, но Валерик отказался: чего бензин тратить из-за копеек. А тот так удивился, что оставил свою визитку и велел обязательно звонить по необходимости. Вот!
– И что?
– А! Ну да, я же главного не сказала. Он знаешь кем оказался? – Милочка даже перестала раскладывать пирожки по тарелкам и замерла в торжественной паузе.
– Кем? – Галине Николаевне порядком надоела эта таинственность. Хотелось попробовать замечательных подружкиных пирожков, посмотреть любимый сериал и дождаться очередного сюрприза от дня рождения.
– Главным врачом в каком-то навороченном медицинском центре. Там и педиатрия на уровне, и все специалисты. Он, представляешь, близнецам на целый год страховку подарил и мне устроил консультацию у невропатолога, а то я что-то сплю плохо. Так что, если тебе понадобится, я уж обращусь, не постесняюсь. Все-таки здоровьем не шутят. А там, я думаю, эти… ну…
– Эндокринологи.
– Ага. Тоже на уровне. Так что ты только скажи, я с радостью. Молодец Валерик, правда?
– Это врач – молодец. А Валерка-то что?
– Ну, как же! Если бы он деньги свои потребовал, не было бы ничего, – искренне объяснила Милочка.
– Бессребреник! – заключила Галина Николаевна. – Должно же было повезти хоть когда-то. Не знаешь, до этого он многих за спасибо возил?
– Ой, Галь, ну, что ты вечно ехидничаешь! Не все же деньгами меряется.
– А я сейчас и не о деньгах вовсе.
– А о чем?
Ну, вот опять. Как ответить, казалось бы, на простой вопрос? Сказать Милочке правду, что количество денег прямо пропорционально количеству мозгов? Так она обидится. Хотя на правду, конечно, обижаться глупо. Что было бы, например, если бы Митя, Маришка, Егорка мотались по свету за бесплатно? Да давно бы все ноги с голоду протянули. А Валерке что? У него вон жена пособие получает по уходу за детьми и теща – копеечную пенсию. Ему вознаграждение ни к чему, он и просто так поишачить может. Ну, не дурак ли? Вот Егорушка – другое дело. Тоже мог бы не напрягаться – сидеть в каком-нибудь научном институте да теорией заниматься. Но он не из таких, штаны просиживать ни за что не станет. Он готов с утра до ночи пахать не покладая рук. За это и получает как надо, и матери гостинцы шлет. Это он только в последний раз камешки, а так ведь и платок присылал пуховый, и носочки теплые. Они, конечно, маловаты были. Ноги-то уже не те: распухли, отяжелели, вот и не смогла подарок натянуть. А один-то раз Егорушка и вовсе деньжат прислал. Да и сколько! Галина Николаевна, как конверт открыла, аж прослезилась. Жаль, конечно, что ни строчечки не написал в конверте-то, но и на том, как говорится, спасибо. Да что там спасибо?! Спасибище!
Новая трель телефона спасла хозяйку от поисков ответа Милочке. Она еще ничего не услышала в трубке, но уже улыбалась: материнское сердце не обманешь.
– Мам! Это ты, мам? Слышно плохо.
– Я, я, Егорушка! Я это. Как ты, сынок?
– Да в порядке. Мам, я тебя поздравляю, слышишь?
– Спасибо, милый.
– Здоровья желаю, счастья, радости.
– Так ты звонишь – уже радость.
– Звоню вот.
– А когда приедешь, сынок? Когда отпуск?
– Отпуск? Мам, так был уже отпуск месяц назад.
– Да? А что же…
– Так мы же с Катюхой в Италию ездили. Я тебе оттуда камушки и прислал.
– Камушки?
– Ну да! Там же окаменелая лава Везувия, минералы разные, да целый пакет был. Ты что, не получала?
– Получала, сынок, получала. Я просто решила, что это сибирские.
– Ну, ты даешь, мать! Здесь же у меня самоцветы. Я, по-твоему, совсем рехнулся их посылать? Я что тут корячусь, чтобы добро разбазаривать?! Нет, у меня план: до поры до времени все в кубышку, а потом здравствуй, шикарная жизнь!
– Это хорошо, Егорушка. Это правильно! – Галина Николаевна вся расцвела от гордости за сына. Вот не обделил же Бог человека мозгами. Умеет он, как надо, судьбой распоряжаться. У такого ни одна копеечка не пропадет, все будет отмерено, все рассчитано, все слажено.
– Мам, ладно, бежать надо. Ты там держись давай.
– Держусь, сынок, держусь.
– Ну, пока.
– Пока, сыночек. Ой! Егор! Егорушка!
– Да-да, алло?
– Чуть не забыла! Спасибо-то тебе сказать за носки и за деньги.
– Чего?
– Ну, спасибо тебе, говорю. Носочки такие красивые и шерсть замечательная. Только деньги-то, сынок, такая сумма. Спасибо тебе, конечно, но уж это слишком.
– Какие деньги, мам? Не понимаю, о чем ты.
– Так ты прислал ведь месяца два назад.
Трубка ошарашенно молчала несколько секунд, потом злобно произнесла:
– Вот Катька – зараза! Она же мне говорила, что тебе носки купила. Все говорила: давай деньги пошлем, давай деньги пошлем, а потом притихла. Вот зараза!
– Почему зараза-то, сынок?
Теперь трубка замолчала смущенно и поспешила оправдаться:
– Ну, я это, в смысле, что не сказала. Взяла без спросу. Ну, куда это годится?
Это, конечно, никуда не годилось. Егорушка, значит, зарабатывает, а Катя распоряжается. Такое положение вещей не привело в восторг Галину Николаевну, но все же она не могла не почувствовать, как где-то глубоко внутри зарождается нечто, похожее на нежность к этой далекой, незнакомой девушке. Она попрощалась с сыном и глубоко задумалась, машинально поглощая разложенные на столе пирожки.
– Вкусно? – подобострастно спрашивала Милочка. Отношение к стряпне задевало ее самые трепетные чувства. Но Галина Николаевна лишь кивала в ответ, даже не различая, капусту сейчас жует или творог. Она все еще размышляла о характере своего ненаглядного Егорушки.
Надо признать, отношения с людьми никогда не являлись сильной стороной младшего сына. Он с рождения был слишком требовательным, довольно упрямым и излишне прямолинейным. Галина Николаевна всегда знала, что благодаря этим качествам он многого в жизни добьется, и горячо возражала тем, кто смел называть требовательность эгоизмом, упрямство – твердолобостью, а прямолинейность – глупостью. И жизнь показала, что она была права, а не учителя, попортившие ей немало крови на родительских собраниях, награждая Егорушку весьма неприятными эпитетами. Нет, она всегда верила в то, что ее мальчик дружит с головой. Другой бы на его месте получил диплом и ходил спокойно на службу, ни о чем не волнуясь. Вечерами являлся бы под мамино крылышко: мама накормит, мама постирает, мама пожалеет. Но Егорка не из таких слабаков. Он, как отец умер, сразу почувствовал себя старшим в отношениях с матерью – ответственным, способным принять решение. И принял ведь. Повременить, конечно, пришлось: институт окончить и с родственниками договориться. Хорошо, хоть Митя с Маришкой его поддержали, не стали противиться. Хотя, если бы не это решение, может, они и приезжали бы чаще, было бы куда приезжать. А теперь нет квартиры. Продали. И библиотеку отцову, и мебель антикварную, и коллекцию дорогих сигар. Ну, ничего. Зато и у Егорушки получились подъемные на переезд, и Митя с Маришкой не в накладе (пусть этот ее канадец знает, что и она тоже не без роду, не без племени, а очень даже в цене), да и сама Галина Николаевна не шикует, конечно, но и не бедствует. Нет, правильно Егорка рассудил: иногда недвижимость тянет назад непосильным грузом, а надо идти вперед. Только вперед.
